А вот у Тэдди снесло башню. Вместе с драконом, принцессой и здравым смыслом.

И вот тогда, тогда пошли страстные, горячие, жесткие поцелуи, больше напоминавшие борьбу, ярость, и жажду.

И Колин испугался. И затормозил.

Медведь! Бля! Ну что опять????

Лунная призма, дай мне силы! Дай мне силы пережить этот день.

Что я опять сделал не так?

Я отчетливо расслышал звук часто падающих обгоревших костяшек из стратосферы. Некоторые больно били по голове, сердцу, и в область живота. Дробный звук несгоревших костяшек и счетов отдавался в ушах барабанной дробью.

Да блядь!

Вот он я, ждущий, горящий, расплавленный, как мягкий сыр, отдающий и принимающий, распластанный под тобой, под твоим упирающимся в живот уверенным доказательством, что я тебе не безразличен. Что тебе нужно еще?

Неужели то, что я не девочка, перечеркивает всю ту химию, которая шипит и пузырится шампанским в нас и вокруг нас?

Может весь его пыл убивает моя недевочкОвая волосатая кустистость?

Ну, допустим, я сбрею эти кущи. Но куда деть одиноко стоящее деревце? Хотя, согласен, эпилированное тело намного более сексуально, чем эти доисторические заросли, пусть и мягкие на ощупь.

Да и волосатая жопа тоже зрительно эстетики не добавляет. Но как побрить эти труднодоступные для зубной щетки места? Помнится, я как-то их выбрил однажды, по укурке с Томом. Было смешно, клево, криво, косо, где лысо, где торчат островки... А Том тогда еще сердечко на груди себе выбрил, ой, обоссака была)) Но вот когда на завтра оно начало отрастать, чесаться и колоться, вот где был пиздец. Правда не такой, как когда я пробовал сделать эпиляцию горячим воском, чтобы эти блядские волоски не врастали. Нахуй, нахуй! Ни за что!

Поэтому, властью, данной мне моими тараканами, нарекаю, вас, волосы, пушком. Аминь.

Медвежонок должен или принять меня всего, со всеми волосами, жестами, пением, тараканами, или ...

- Мальчик мой.. поцелуй в висок..теплые объятия..

Я дома, Тэдди. Наконец-то я дома..

Тэдди, ты попал. Мы пропали.

Главное – не разреветься.

Пасодобль

Эз, Эззиии. Почувствовать себя дома в объятьях профи, ломающего души...

В этом весь ты, уточка..

Утиные истории журнал покажет наш

Утиные истории в журнале Ералаш

Бадумтссс

Небритый Тэдди, с двухдневной щетиной, с нерасчесанными с утра бровями, добродушный, надежно укрывающий одеялком, тетешкающий в своих объятиях Тэдди, шепчущий на выдохе “мой мальчик”... Это ли не любовь?

А что, что тогда любовь?

- Это не важно.

Это важно, Колин! Это вообще самое важное для меня за всю мою гребаную жизнь!

Что ждет нас дальше, в будущем – тлен, бзхднст и полимеры в истлевших обрывках памяти – вот это не важно! Но обратной дороги нет. Фарш невозможно провернуть назад. Сделать вид, что ничего не было – не получится. Даже если бы я сильно захотел и медитировал по двадцать часов в день, не думать об этом невозможно. Во мне застрял кусочек магнита, который заставляет постоянно поворачиваться за ним, смотреть на него, осязать, нюхать, прикасаться... Это реально какой-то факин мэджик.

Тэдди, тебе надо смахнуть пыль со своих принципов, а еще лучше выбросить их нах.

И он это сделал, сделал!

Наш первый раз. Как бы я хотел запечатлеть его на видео!

Чтобы видеть его метания, сомнения, нежность, его огонь и жажду в глазах, сменяющуюся решимостью сделать этот шаг, и осознанием того, что я понял намного раньше него.

- Почему меня так тянет к тебе? – спросил я. Хитренькая уточка! Кря-кря! Я ведь знаю ответ на этот вопрос.. Но мне надо было, чтобы ты, именно ты проговорил это вслух.

... магия... да, Колин. Магия. И пусть это не тот ответ, который я от тебя ждал, но ты уже самостоятельно двигался в нужном направлении, не пытаясь обмануть самого себя.

Я хочу запомнить каждое мгновение нашего с тобой первого раза!

Когда я осторожно, но мягко вел твою руку вниз по своему телу, нерешительно замерев у той черты, где ты мог бы отступить.

Как ты первый раз взял его в руки, застонав мне в затылок, целуя меня в шею.

Какими словами передать на бумаге ЧТО я почувствовал?

Как плавился, дрожал, превращался в мягкое облако от твоего горячего дыхания, от твоих первых прикосновений и стонов...

- Покажи, как тебя ласкать, солнышко... Как ты любишь

Для тебя моя роза цвела, Колин. Теперь я буду любить именно так: так, как делаешь ты.

Никогда раньше я так остро не ощущал себя сплошным оголенным нервом. Когда любое прикосновение, вздох, шепот превращали меня в сборище мурашек, которые бегали по моему телу, не понимая, куда им устремиться, откуда эти эзротрясения, и не догадывались, что извержение вулкана неизбежно, и всех смоет волной. Помпеи обречены!

И все равно я боялся, так боялся, что он отступит, свернет, испугается, что когда предложил перейти к горячему, даже задержал дыхание, дожидаясь ответа.

Никогда и ни с кем еще мне не было так хорошо, как с Колином.

Я тонул, тонул в своих желаниях, в его желаниях, в его голосе, в его глазах..

И никогда еще мне не было так страшно. Ибо в его глазах отражалась бездна и небо, нежность и любовь. Было до одури дико видеть его восхищение мною то как демоном, то как ангелом, то как солнцем.

Я терялся в этих ощущениях и не мог выплыть, чтобы глотнуть воздуха

- Я хочу тебя видеть, Эзра, пожалуйста...

Мне нужна была эта боль проникновения. Чтобы заякориться. Чтобы понять, в каком мире я нахожусь.

- Ты тоже мой. Мой! – было единственным, что я мог выдохнуть, насаживаясь на моего Колина первый раз, ощущая боль и заполненность. Удержаться в этой реальности не вышло. Я упал, как Алиса, в безумно тягучее наслаждение нашего первого сумасшедшего раза, прорастания друг в друга, замешанного на таком клубке гаммы чувств, что невозможно было отделить одно от другого.

Все поплыло, как в смазанной картине. Ярость и нежность смешались в этой борьбе. Но это было именно то, что нужно. Я что-то хрипел и стонал, но ни слова не вспомнить теперь. Да это и неважно. Все было сказано телами, дыханием, поцелуями.

- Кончи для меня, Эззи...

Даже вспоминая, как он это сказал, я готов кончить сейчас..

А тогда мы пришли к финишу вместе. Как в какой-то долбаной флаффной сказке про фей и драконов. Вжух – и Помпеи накрыло. И лавой, и пеплом, и морем. И смыло обоих с лица земли.

Кажется, кончая этот танец, я расцарапал Тэдди живот. Но это было выше меня.

Езус Мария, если таков был наш первый раз, то что будет потом, когда любовь пройдет, завянут мандрагоры?

Нахер рефлексию. Я буду наслаждаться каждой минутой рядом с ним, с любимым.

Ибо что это, если не любовь???

Комментарий к Пасодобль http://s25.znimg.ru/1490788440/5rz28b3cpg.jpg

Душа поёт, а сердце...

Когда я стоял в душе, мысли лениво ворочались в мареве посторгазменной истомы.

Мелкими рыбками в голове всплывают разрозненные фразы.

- Почему меня так тянет к тебе?

- Стокгольмский синдром? Химия? Магия? Отсутствие нормального секса?

где-то я эту фразу..

Тэдди.. Тэдди! Это же из моего дневника фраза..

Подумаю об этом потом..

Лучше думать о приятном:

О его нежных руках, скользких мягких пальцах, горячем дыхании, поцелуях в шею..

Ведь я подставился, выгнулся, повернулся спиной, чтобы меньше видя подробности он мог представлять себе хоть девочку, да хоть кого угодно!

Но нет, нееет!

Колин помнил мои ночные поползновения и попытки, и захотел сделать все для меня, как хотелось мне, как мечталось до дрожи, о чем я даже не думал его просить!!!

- Я хочу тебя видеть, Эзра, пожалуйста... Хочу видеть, как...

Он все еще не может произнести это вслух. Он все еще не готов признаться себе, но больше не может противиться тому, что нас утянуло в водоворот желаний. Не похоти. Не секса. Любви.