— Минет, — с загорающимся взглядом, воспламеняясь и тяжело дыша, произнес Рион.

— И вы позволите всю течку провести с Мелли?

— Завтраки, обеды, ужины и некоторое время со мной — обязательны. Вы же не сможете быть там закрытым несколько дней? Да и я не смогу без вас так долго.

Глядя ему в глаза, я стала опускаться на колени, проводя рукой по груди.

Рион застонал, запрокинув голову, но, как только я опустилась на пол, подхватил меня под мышки и поставил на ноги.

— Нет, нет, — он замотал головой, возбужденно разглядывая мое лицо. — Я — вам, Лиатт. И вы должны расслабиться и получить наслаждение.

Он подхватил меня на руки и донес до диванчика, поставил рядом с ним и дотронулся до моего паха.

Секса с Мэдди у меня уже не было две недели. Но меня это и не парило. На Земле я без секса могла обходиться долго.

Почему-то член под его ладонью дрогнул и начал наливаться жаром. Я покраснела и опустила голову.

— Нет, нет, Лиатт. Смотрите на меня. Не опускайте голову.

Это что же получается?! Все его медовые речи, редкие прикосновения, целованье пальцев не прошли даром и я запала на Риона? А Мэд? А как же Мэд? Я блядская шлюха, он был прав. Как не сдерживалась, но одна слеза сорвалась с ресницы и побежала по лицу.

Рион, все еще наглаживая мой пах рукой, нежно вытер слезу пальцами другой руки и прошептал: — Мне так нравится ваша честность, Лиатт! То, как вы боретесь и проигрываете сами себе — бесценно. Вы — как прекрасный цветок на утренней заре, трепещете лепестками в ожидании теплых лучей солнца и нежно подаетесь навстречу теплу, постепенно раскрывая лепесток за лепестком. — Его взгляд ласкал мое лицо, жаркий шепот срывался с его губ, рука мягко и нежно гладила поднявшийся член, и я закрыла глаза, наслаждаясь лаской, опуская напряженные плечи и подаваясь ближе к руке бедрами.

Пусть получит свой кусочек счастья. Зато я буду с Мелли и сделаю все, что смогу.

Рион начал медленно раздевать меня, снимая тунику, проводя кончиками пальцев по шее, груди, соскам, едва касаясь, на грани щекотки и прикосновения солнечного зайчика. По телу прокатилась дрожь предвкушения. Блядский член воспрял и заныл.

Даже с закрытыми глазами почувствовал, как Рион победно улыбнулся, выдыхая.

Когда пират снимал с меня шальвары, встав на колени, медленно стягивая их по ногам, целуя открывающиеся участки кожи жарким ртом, я отпустила коня на выпас, и перестала сдерживать свои эмоции. Договор есть договор. Мне нужна эта неделя с Мелли.

Рион уложил меня на диван, полностью обнажив, зацеловав ноги, но не прикасаясь к ноющему члену. Он стоял рядом на коленях и от него исходил такой жар, что на секундочку мне показалось, что он заболел, что у него температура. Но подскакивать и пробовать лоб губами не стал. Это было бы совсем уже выходящим за рамки действием.

Он ласкал меня совершенно иначе, чем Мэд. Не набрасывался жадно. Его короткие прикосновения языком постепенно поднимали меня на волнах зародившегося возбуждения и заставляли чувствовать себя мраморной статуей из Юсуповского дворца, до которого дотрагивается восхищенный обожатель — нежно, обожествляя, трепетно и ласково, как к божеству. Я стонал, не сдерживая себя, цепляясь руками за обивку дивана, и плавился от наслаждения, запрокинув голову и закрыв глаза, не думая ни о чем, кроме наслаждения. И в какой-то момент схватился двумя руками за его волосы и стал насаживать его на себя, подталкивая и подмахивая бедрами.

Рион застонал, вибрируя горлом, и моя пытка наслаждением выплеснулась в сладком и нежном оргазме, с хриплым криком.

Пират задергался в моих руках, и его стоны вторили моим отголоскам затихающих всплесков.

Блядь! Он кончил! Кончил, делая мне минет.

Он вылизал мой опадающий член досуха, коротко выстанывая, и уткнулся головой в пах, тяжело дыша.

— Сладкий, драгоценный энго. Вкусный и невозможно притягательный. Вы — моё сокровище, Лиатт!

— Пожалуй, об этом, Рион, папам перед сном детишкам в сказке рассказывать не стоит. В сказке о любви, — усмехнулся я.

— Вот вы и оживаете, мистер Лиатт. В моих руках. И даже юмор появился. Это стоит поощрения. Вы можете посещать Мелли и находиться с ним столько, сколько нужно, но все приемы пищи, как и обязательный утренний минет — мои. И несколько часов в день для беседы и приятного времяпрепровождения тоже. Вашу честность и стойкость хочется поощрять, милый. Вы достойны этого.

Лежа в постели перед сном, я пытался анализировать ситуацию, придумать, как мне вести себя с Рионом, что делать с Мелли, как бороться с собой, но ни одной здравой мысли в голову не приходило.

Тогда решил просто вспоминать Мэда. Его улыбку. Его взгляды, то, как чувствовал себя с ним, как за каменной стеной. Покрутил на пальцах левой руки два обручальных кольца: одно с первой свадьбы, на планете Биллиатта, а второе со свадьбы на Элькоре. Мэдирс был такой красивый, такой притягательный в своем свадебном белом костюме. Его волосы контрастировали с цветом одежды и, казалось, он весь светился от радости. Я думал, что вторая свадьба будет чисто пафосом и пылью в глаза, номинальной, для галочки, для прессы, для именитых гостей, но она оказалась очень волнующей и запоминающейся. Мэд светился от счастья и любовь в его глазах делала всю эту мишуру и суету вокруг всего лишь дополнением к нашей радости.

Когда мы у алтаря, перевитого лентами и цветами, под открытым небом, среди сотен гостей, еще раз подтвердили свои брачные клятвы, Мэд надел мне на руку второе кольцо. Его заботливость подкупала. Вечером, после прилета, он попросил, раз я не люблю кольца, а эти носить придется постоянно, чтобы сам выбрал то, которое мне понравится и будет удобным. И я выбрал вот это, которое прокручивал сейчас на пальце. Благодаря Мэду свадьба получилась настоящей, живой, волнительной.

Я закрыл глаза и вспомнил момент, когда мы обменялись кольцами, Мэд вдруг встал на колено и протянул мне небольшую шкатулку. — Это подарок для тебя, любовь моя!

Защелкали камеры, вспышки аппаратов, гости зашушукались, видимо, это было нарушением традиции. С трепетом открывая крышку, я думал, там будет очередное колье, драгоценности, украшения, но в ней лежало все лишь два пластиковых прямоугольника. Билеты какие-то…

Я поднял глаза на Мэда и он прошептал: — Это два билета на полет к Земле. Мы нашли ее, Ли.

У меня и сейчас навернулись слезы на глаза. А тогда… тогда разрыдался, закрыв лицо руками, и упал на колени, целуя Мэда в щеки, лоб, глаза, совсем не так, как полагается целоваться только что поженившимся.

Гости взволнованно переговаривались, пытаясь угадать, что такого мог подарить жених омеге, чтобы добиться подобной реакции. Даже в прессе потом не обошли этот момент и предположили, что Мэд подарил мне планету. Идиоты.

А я той ночью выпил Мэда досуха, отдавая и отдаваясь ему с такой нежностью и страстью, какой до этого еще у нас не было. И первый раз «Люблю» он услышал именно той ночью.

Полет на звездолете должен был состояться через три месяца. Месяц уже прошел. Мы летели как пассажиры. Месяц полета до ближайшей к Земле точке входа в гиперпространство. Потом на перекладных до Солнечной системы. Потом надо попасть на станцию наблюдателей.

Мэд был прав. Земля была помечена классом Z, и закрыта для посещений. Но наблюдение за ней велось, и Мэд планировал договориться с наблюдателями, заплатить им побольше, чтобы те пропустили нас на планету контрабандой. Официально он даже не стал соваться. Такие вещи были строго запрещены и наказывались с особой жестокостью.

Думать о полете на Землю было и сладко, и страшно. Мэд шел на преступление ради меня. А я…

А я спасаю его брата. Даже если бы это был другой мальчик, то поступил так же.

Мэд ринулся в пучину работы, чтобы его трехмесячное отсутствие не сказалось на его империи. Он пропадал на работе неделями. Летал с планеты на планету, производя перестановки, укрепляя свой бизнес. Потому что оттуда, из полета, связи могло не быть, он полностью бросал бизнес на Тира и на произвол судьбы.