Кольт закончил обмениваться рукопожатиями с последним членом группы и отпустил их восвояси. Теперь, когда все фотографии сделаны, бумаги заполнены, и все машины уехали с парковки ранчо Дотри, Кольт сел на офисный диван и потер лицо. Его колено протестующе обжигало болью, напоминая, что с ним нужно обращаться бережнее.

Черт, это была долгая неделя. Кольт ничего не хотел больше, чем заползти в кровать, поцеловать свою женщину, и проспать несколько дней, прижимаясь к ее телу.

Знакомая боль снова заворочалась в груди. Нет у него больше Бэт Энн. Никогда больше он не увидит, как сладкая улыбка, адресованная ему, изгибает ее губы. Он уже никогда не обнимет ее. Не услышит сексуальный стон, погружаясь в нее глубоко. Кольт потерял все, что любил, снова. И на этот раз, шрам был не на колене. Его не вылечишь физической терапией и предписаниями. Шрам был на его чертовом сердце, и его не излечить.

Кольт почувствовал смертельную усталость от этих мыслей.

Грант вошел в комнату, положил камеру на стол и усмехнулся Кольту.

— Значит, ты уже готов ехать в аэропорт?

— Только с отцом попрощаюсь, — медленно проговорил Кольт, не желая подниматься с дивана. Если он сейчас встанет, он и, правда, это сделает. Снова оставит Блубоннет далеко позади.

Оставит Бэт Энн позади.

Сдастся. Оставит попытки снова быть с ней. Но разве это не то, чего он заслуживал после того, как был таким придурком с ней? Странно, ему вовсе не хотелось уезжать из Блубоннета, впервые. Раньше он не хотел возвращаться. Но Бэт Энн изменила все. Теперь он не хотел уезжать... но должен был. Ради нее.

— Твой отец на фестивале Хэллоуина, — ответил Грант. — Все там. Я остался, чтобы отвезти тебя в Хьюстон.

— Черт, — пробормотал Кольт и потер лицо. — Думаю, я позвоню старику из аэропорта, — странно, как его это беспокоило. Кольту хотелось увидеть отца перед отъездом. — Куда Бренна дела мои билеты?

Грант пожал плечами, направляясь в кухню. Кольт поднял себя с дивана и подошел к столу Бренны. Он увидел конверт со своим именем и открыл его.

Из него выпали долговые расписки и записка. «Я ПОТЕРЯЛА ТВОЙ БИЛЕТ», Бренна написала это на пачке писем. «ДУМАЮ, ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ УЛЕТЕТЬ».

Ну, разве это не чертовски забавно? Рот Кольта дернулся от такой очевидной попытки заставить его остаться.

— Ну и хреновая же из нее помощница.

— И не говори, — отозвался Грант из кухни.

Ладно, просто придется купить билет в аэропорту.

Грант появился в дверях кухни с бутербродом в руке.

—Так что, ты готов ехать? Я хочу еще успеть на фестиваль Хэллоуина после того, как закину тебя, нам скоро нужно выезжать.

Он готов.

— Почти.

— Хочешь что-то взять в доме?

Он хотел взять рубашку, забытую там Бэт Энн. Кольт скучал по ее сладкому запаху, ткань еще пахла ею, Бэт Энн оставила рубашку у него в прошлый раз, когда была там.

— Просто еще раз загляну в дом.

— Давай, — ответил Грант и усмехнулся, кусая сэндвич. — Я буду тут.

Кольт подошел к своему дому и открыл дверь, всматриваясь внутрь. Беспорядок, но его это уже не волновало. Дом был таким же, как и Кольт внутри — перевернутым вверх дном и безнадежно одиноким. Ему нужно на какое-то время убраться от всего этого. Беспорядок подождет, пока Кольт не вернется. Ну, или можно попросить Бренну прибраться. Кольт направился к кровати, в поисках розовой рубашки.

И застыл. На кровати стояла коробка и записка. Одним пальцем он развернул клочок бумаги. Сердце глухо забилось при виде ровного, девчачьего почерка Бэт Энн.

«Нам нужно поговорить», — говорилось в записке. — «Приходи и будь моим героем».

Когда он снял крышку с коробки, бледная улыбка растянула губы. И в душе пророс росток надежды.

***

Он не пришел. Бэт Энн пыталась дышать сквозь разрушительное разочарование, проводя конкурс костюмов. Девушка улыбалась, объявляла имена каждого участника, ждала аплодисменты публики, и медленно, с каждой минутой умирала внутри.

Его здесь нет. Его здесь нет.

Почему же она здесь? Она должна быть в аэропорту Хьюстона, умоляя его остаться. Она должна попросить его поговорить с ней, чтобы они смогли пройти через это. Она должна сказать, что уже не злится. Что не может потерять его из—за единственно глупого обмана, который обернулся лучшим, что когда—либо происходило в ее жизни.

Но Бэт Энн стояла на сцене, оцепеневшая, и объявляла победителя конкурса маскарадных костюмов. Мужчина, одетый в костюм супового котелка с дырками для ног и целым набором набитых игрушек животных, выглядывающих из—под крышки — Бэт Энн даже не задумалась, кем он собирался быть — взял приз из рук сияющей Бренны. У них все кончено. Бэт Энн чуть не споткнулась, спеша покинуть сцену, она бежала вниз по ступенькам платформы. Паника сочилась сквозь поры, она должна догнать его. Сказать, что чувствует...

Миранда остановила ее внизу, встревоженная выражением лица подруги.

— Ты в порядке? Что случилось?

— Я должна остановить Кольта, — задыхаясь, выпалила Бэт Энн. — Я должна быть в Хьюстоне, умолять его не улетать. Я не могу отпустить его. Мне нужно на ранчо, может, они с Грантом еще не уехали...

Все слова вдруг застряли в горле, когда она уловила взмах черного плаща, и кто-то встал прямо перед ней. Девушка подняла глаза, и...

Он был здесь. Бэтмен. Кольт. Хихиканье, нервный смех слетел с ее губ — звук облегчения, звук надежды. Он еще не уехал.

Кольт оделся в костюм, что она оставила для него. Ох. Ее бедное сердце гулко застучало при виде Кольта. При виде широких плеч в маскарадном костюме, пластиковой груди, длинного развевающегося плаща. Гладкая маска Бэтмена почти скрыла его лицо, но не его хмурый вид. А Бэт Энн не могла перестать улыбаться.

Девушка медленно подошла к нему, отмечая, что искусственные мускулы костюма даже близко не были такими внушительными, как его твердые кубики пресса. Руки Кольта в черных перчатках сжались, когда она приблизилась. Это хороший знак? Или плохой? Бэт Энн не знала, но надеялась на лучшее.

— Привет, Бэтмен, — едва смогла выдохнуть она.

— Я всегда знал, что из тебя получится потрясающая Чудо-Женщина, — поприветствовал ее Кольт настороженным голосом, рассматривая ее наряд.

— Мы можем поговорить? — попросила девушка. — Наедине?

Бетмен протянул ей руку. Она подняла свою в ответ, но тут поняла, что он что-то ей предлагает.

Яблоко.

Бэт Энн взяла его, в удивлении рассматривая плод, в груди болело от этого сладкого жеста.

Кольт кивнул на яблоко.

— Я слышал, его дарят девушке, от которой без ума.

Бэт Энн перевела взгляд с яблока на своего мужчину.

— Правильно.

В этот раз Кольт протянул ей руку, она приняла ее, и мужчина увел ее через неистовую, шумную толпу обратно, в дальний конец городской площади. К ее «Калифорнийской Мечте». Мужчина посмотрел на дверь, затем на Бэт Энн.

Дрожащими руками она достала ключ из-за красного корсажа, вдруг вспомнив счастливые времена, когда они занимались любовью в этом салоне. Ее пальцы тряслись, когда Бэт Энн распахнула дверь, жестом приглашая Кольта войти.

Он вошел. Девушка вошла следом, закрыла дверь и повернулась к нему.

Его руки тут же обхватили ее лицо, и Кольт жадно поцеловал ее, его рот прижимался к ее губам, язык танцевал в глубине ее рта. Яблоко выпало из ее ослабевших рук.

Девушка рвано дышала, когда он оторвался от нее.

— Можешь ударить меня, если хочешь.

Бэт Энн покачала головой, отмечая, что он все еще прижимался к ней всем телом. Ее соски напряглись под корсажем. Бэт Энн так хотелось, чтобы на нем не было этой большой маски, Господи, костюм поначалу казался такой хорошей идеей. А сейчас она хотела только видеть его лицо.

— Я не буду тебя бить.

— Я бы не стал тебя винить, если бы ты вмазала мне, — Кольт большим пальцем гладил ее по щеке, ласкал. — Я скучал по тебе, — хрипло сказал он, но тут же резко отодвинулся. — Прости меня. Ты не хочешь всего этого дерьма. Опять я навязываю тебе то, чего сам хочу...