Кольт не ответил, только смотрел на нее своими суженными глазами.

Бэт Энн горько рассмеялась и вскинула руки.

— И если этого было мало, я узнаю, что ты солгал мне в наш первый уикенд вместе. Это было только для того, чтобы трахнуть меня? Ты заставил меня пройти через грязь, лагерь, лес и дождь только для того, чтобы трахнуть меня? Никогда не думал пригласить девушку на чертово свидание?

— Все было не так, — тихо ответил Кольт.

— А как все было? Скажи мне!

К ее удивлению, Кольт напрягся.

— Когда мы встретились, ты набросилась на меня. Я устал. Был раздражен, — мужчина покачал головой. — Я думал преподать тебе урок.

— Преподать мне урок? — выкрикнула девушка. — Ты серьезно? Ты так меня ненавидел, что собирался таскать меня по болоту все выходные? Ты в своем уме?

— Это должно было быть лишь на одну ночь, — мягко возразил он.

— Да? И что потом, полагаю, мы и, правда, застряли?

Он не ответил.

Боль накатывала на Бэт Энн, волна за волной.

— Я поняла. Значит, сначала ты разозлился на меня. А затем захотел трахнуть меня, — девушка покачала головой. — А я влюбилась. Господи, я, должно быть, и в самом деле дура.

Кольт встал и подошел к ней.

— Не говори так, Бэт Энн. Это я придурок. Я не должен был этого делать. И должен был сказать.

— Да, — бесстрастно ответила она. — Ты должен был.

— Я люблю тебя, — признался он, не сводя с нее глаз. Он протянул ей руку.

Бэт Энн отшатнулась.

— Как я могу тебе доверять? Как я могу снова тебе доверять?

— Ты можешь судить по моим поступкам, — серьезно ответил морпех. — Я знаю, то, что я сделал, выглядит скверно. Я не могу исправить это. Но я никогда не относился к тебе плохо. Я люблю тебя и не хочу потерять. Можешь ненавидеть меня месяц. Можешь дать мне по морде. Все, что угодно, чтобы ты почувствовала себя лучше. Только, прошу тебя, скажи, что мы в порядке.

— Мы далеко не в порядке, — всхлипнула девушка, слезы ручейками текли по лицу. Она отбросила его руку. — Мы настолько не в порядке... И я не знаю, будем ли в порядке когда—нибудь. Я не могу верить тебе, Кольт. Единственное, чего я когда—либо от тебя хотела, это доверия. Знать, что всегда прикроешь мне спину....

— Всегда...

— Нет, — она прижала руку ко лбу. Бэт Энн была на грани крика. Все как с Алланом, все с начала. Та же история, ее снова обманули и предали. Но в этот раз боль была такой невыносимой, что Бэт Энн чувствовала сковывающий ее холод. Холод, обволакивающий все тело. — Я уже не знаю, что мне думать, кроме того, что ты меня предал именно в тот момент, когда мне как никогда нужен кто—то, кому я могу верить.

Страдание застыло в его глазах. Бэт Энн уже было все равно.

— Бэт Энн, — мягко позвал Кольт. — Я не планировал влюбляться в тебя, но я люблю. И я никогда не хотел причинить тебе боль, но и это я сделал. Прости меня.

Ее губы растянула горькая улыбка.

— Знаешь, кто говорит «прости»? Лжецы, — девушка покачала головой. — Услышанных за сегодня извинений мне хватит на всю жизнь.

И она вышла за дверь.

Какая—то часть ее ожидала, что Кольт выбежит за ней. Догонит ее на парковке у машины. Скажет, что никогда не хотел так обидеть. Что никогда снова так не поступит. Это то, что сделал бы Аллан.

Но Кольт не Аллан. Он не пошел за ней. Он не станет догонять ее, Бэт Энн это знала. Он никогда не станет преследовать ее. Он всегда позволял ей принимать собственные решения.

И почему—то, это было больнее всего остального. Бэт Энн вернулась в салон — ее пустой, осиротевший салон — который был закрыт с полудня. Ее не было несколько часов. Бэт Энн вспомнила тот первый уикенд, когда она вернулась к автоответчику, полному гневных сообщений клиентов. Как легкомысленно она тогда ко всему отнеслась. Сейчас, она бы убила за одну единственную жалобу от недовольного клиента.

Но автоответчик был пуст. Теперь она даже не могла позвонить и пожаловаться Кольту. Бэт Энн оставила табличку «Закрыто», погасила свет и ушла в свою кладовку. Ее надувной матрас был на месте, и она улеглась, внезапно чувствуя себя опустошенной и измотанной. Девушка схватила подушку, прижала к груди и зарыдала.

Никогда еще во всей своей жизни Бэт Энн не чувствовала себя такой одинокой и нелюбимой.

Глава 17

Одну неделю спустя.

Кольт закинул широкую секцию труб в мусорный контейнер. Схватив шину, валявшуюся рядом, он швырнул ее следом. Пот струился по его обнаженному гладкому телу. Он с раннего утра и до темноты работал, очищая землю своего отца от хлама. Он уже оплатил все штрафы, но инспектор угрожал визитом на следующей неделе. Кольт нанял рабочих, чтобы они приходили и помогали, и Марлин придет на помощь, как только вернется из рейса. Кольта все устраивало, он хотел все сделать сам.

Рядом с ним Дэн прислонился к контейнеру, отхлебывая воду из бутылки.

— Передохни, мужик. Я устаю, просто глядя на тебя.

Кольт и не собирался останавливаться. Он потуже натянул перчатки и схватил кусок железа, лежавший под шиной — колесо из птицефермы. Целое колесо.

— Нужно закончить, Дэн. Отдохну позже.

— Ты работаешь с самого рассвета без перерыва, Кольт. За день мы не справимся, — Дэн вытер лоб. — Как бы ты себя не наказывал, это не вернет ее.

Кольт покосился на друга. Его челюсти сжались, и мужчина швырнул колесо в мусор.

— Это не из-за нее.

— Бред, — легко возразил Дэн. — Думаешь, я не был на твоем месте? Ты обидел ее. Тебя ест изнутри то, что ты причинил ей боль, и ты наказываешь себя, ты не можешь смириться с фактом, что ты такой мудак, — Дэн хлебнул еще глоток и поднял голову. — Я ведь прав?

Кольт молчал. Просто сжал зубы и продолжал работать.

Грант показался через минуту. Он был одет в старую футболку и джинсы, и хирургическую маску, закрывавшую нос.

— Вы не поверите, что они нашли под трейлером.

— Джимми Хоффа? — пошутил Дэн. — Потому что я поверю во что угодно, кроме этого.

— Хуже. Дохлого скунса, — он усмехнулся Дэну. — Я пришел к вам, потому что понял, что только ваш запах перебьет тот.

Дэн бросил в Гранта бутылкой, Грант поймал ее и метнул обратно.

— Вы двое, угомонитесь, — рыкнул Кольт. — Мы тут для того, чтобы убрать это дерьмо, а не в игры играть.

Грант покосился на Дэна.

— Все еще зол на самого себя?

— Ага, — лениво подтвердил тот.

Иисусе. Ему хотелось стукнуть этих двоих лбами. Кольт хлопнул руками, затянутыми в рабочие перчатки, и подхватил другое колесо из огромной кучи.

— Вы двое, или помогайте, или выметайтесь. Если нужно, я и сам все сделаю.

— Еще больше наказания, — он слышал, как Дэн прошептал это Гранту. — Я уже сказал, что ему нужно помириться с ней.

— Я не могу, — отрезал Кольт, поворачиваясь лицом к друзьям. — Я не могу помириться с ней. Я, мать вашу, обидел и унизил ее. Она и видеть меня не хочет, и я ее не виню. В ее глазах я не лучше того мешка с дерьмом, Аллана. Что ты хочешь, чтобы я сделал, Дэн? Купил ей побрякушку, чтобы снова сделать счастливой? Потому что это работало у Аллана?

Дэн молчал. Он пониже натянул кепку на лоб и пожал плечами.

— Ты ей солгал, — медленно сказал Грант. — Этот факт не изменишь.

— А если попробовать широкий жест? — подхватил Дэн. — Я сверкнул своим членом перед половиной этого гребанного города, чтобы сделать Миранду счастливой.

Кольт прислонился к контейнеру, сражаясь с эмоциями. Ярость, он все еще был так чертовски зол на себя. Раздражение. И благодарность друзьям, которые игнорировали его дерьмовое настроение и помогали ему снова собрать кусочки его жизни воедино.

Потому что вся его жизнь превратилась в большую кучу дерьма с тех пор, как Бэт Энн ушла от него.

— Не нужно больших жестов, — задумчиво возразил Грант. — Если все, что вы мне рассказали, правда, Бэт Энн вряд ли впечатлит широкий жест.

Кольт посмотрел на друга.