В гэю зашел и вождь хибаро — Соколиный Глаз. Он покосился на отца Анджело, но ничего не сказал. Потом пошел в женскую половину за пищей для празднования победы. А отец Анджело радовался, что его не обвиняют в смерти индейца. После похорон нужно будет еще побеседовать с хозяйкой. Приласкать ее, пообещать заботиться о сыновьях. Возможно, и удастся уговорить ее переселиться в миссию.

Яма наконец была выкопана, и мужчины выстлали дно ее пальмовыми листьями. Колдун Бисхай, жестикулируя и что-то бормоча, трижды обошел яму, а отец Анджело покропил ее святой водой. Когда покойник был опущен на дно, Бисхай воткнул у его плеча палку с сучками, на которых висели горшки с жареным мясом и кувшины с никаманчей. Еще трижды обошел он яму и поклонился умершему. Это означало, что можно закапывать. Отец Анджело поспешил бросить в яму три горсточки земли. Когда яму закапывали, женщины пронзительно голосили: «И-и-и-и».

А потом вдова собрала все оружие мужа, орудия труда и положила их в женской половине у дверей. Она имела право еще пару дней жить в гэе мужа, пока не создаст новую семью или не уйдет к родственникам: гэя должна быть оставлена умершему хозяину.

Отец Анджело поспешил к вдове:

— Один твой сын в миссии, теперь приглашаю и тебя со вторым сыном. Будешь жить с детьми, всего у тебя будет вдоволь.

Индианка вытаращила глаза и отпрянула от миссионера.

— Нет, с белыми я жить не хочу. У меня будет другой муж. Берет меня второй женой. А старшего сына можете взять.

Отец Анджело вздохнул. Не повезло! Получил только мальчишку-сироту, а земля осталась у хибаро.

Хибаро с Пастасы[16]

Получив порох, индейцы пришли на плантации и на стройку. Но их было очень мало. Отец Анджело чувствовал, что Юмис продолжает свою «подрывную деятельность». Метисы из городка рассказывали, что бывший миссионер привез из Куэнки порох и ткани для одежды. Вокруг его дома часто вертятся хибаро. Юмис ходит с ними на охоту. Начальник миссионерской станции все чаще подумывал о том, что хорошо бы Юмиса совсем выселить из этих мест. Но как это сделать? Может быть, брат-эконом посоветует. Он человек ловкий. Отец Анджело повернул к келье эконома, но встретил его в коридоре с незнакомым индейцем.

— Мы к вам, отец. Этот хибаро хочет у нас ума набраться, — сказал брат-эконом и ухмыльнулся.

Отец Анджело взглянул на высокого, полуголого индейца. По его внешнему виду: прическе, украшениям, оружию — начальник станции понял, что тот пришел из других мест, и жестом пригласил его следовать за собой. Индеец испугался и отпрянул в сторону. Брат-эконом взял его за руку и, успокаивая, объяснил:

— Это отец Анджело, он наделяет разумом.

Хибаро с опаской смотрел на отца Анджело: он никогда раньше не видел человека с бородой. У хибаро бороды не растут.

В своей комнате отец Анджело усадил индейца на скамейку и дал ему пару бананов, которые тот мигом очистил и проглотил, казалось, не жуя. Видно, был очень голоден.

— Что скажешь, брат? — спросил отец Анджело, увидев, что индеец немного успокоился.

— Я не брат, я хибаро, — высоким голосом ответил индеец. — Я — Жестокий Ягуар.

— Я и спрашиваю Жестокого Ягуара, чего он хочет?

— Я шел девять солнц.

— Откуда ты шел девять солнц?

— Река Пастаса. Роджи. Коти.

Роджи. Коти. Таких названий отец Анджело не слыхал.

— Так ты хочешь учиться?..

— Да, да. Мне рассказывал один хибаро, что здесь наделяют умом. На охоте он заблудился. Ночевал в Роджи. Я пришел за умом. Да, да.

— А ты знаешь, как мы наделяем умом?

— Знаю, — захохотал осмелевший индеец. — Учите грамоте белых. А писать я уже умею. Да, да.

— Умеешь писать? А кто тебя научил? Миссионеры?

— В Роджи миссионеров нет и белых тоже. Я сам научился.

— Сам?.. И читаешь?

— Да, да, сам, и читать, и писать.

— Ну, напиши что-нибудь, — отец Анджело дал индейцу карандаш и бумагу. Тот осмотрел карандаш, погрыз его, затем, облокотившись о стол, стал чертить на бумаге черточки и кружочки, крестики и треугольники. Лоб его покрылся испариной. А когда закончил «писать», пододвинул бумагу миссионеру и сказал:

— Читайте.

Отец Анджело смотрел на бумагу и думал: «Наверное, он видел грамотного хибаро. Хорошо бы взять его в пансионат. Будет работать и учиться. Возможно, из него и миссионер получится. Парень он вроде шустрый».

— Что я написал? — хитро улыбался индеец.

— Я уже прочел про себя, — ответил миссионер. — Теперь ты прочти вслух. Я проверю, умеешь ли ты читать.

— Я — Жестокий Ягуар. Я пришел к падресито, — начал хибаро и, взглянув на миссионера, заулыбался. — Меня научат языку белых. Я наберусь ума. Буду умный. Стану вождем племени.

— А больше никто из ваших мест не хочет набраться ума? — спросил отец Анджело. — Ты не говорил с друзьями?

— Хотят! Но вождем может быть только один. Я!

Юные представители племени хибаро.

«Так вот что у него на уме! — подумал про себя отец Анджело. — Хорошо, если б он привел с собой друзей. Вместе бы работали. Может быть, кто-нибудь из них и миссионером бы стал… А одного из пришлых хибаро на Юмиса натравил бы, как на врага индейцев. Пусть не идет против церкви! Уж больно он осмелел последнее время: индейцев подстрекает к бунту, кляузы пишет! Если что с ним и случится, то даже совесть мучить не будет».

— Один вождем не станешь, — сказал миссионер вслух. — Нужны помощники. Собери друзей. Приведи. Всех уму-разуму научим! Только за учение придется поработать. Ум нигде и никто даром не дает. Нигде! Подумай хорошенько. А теперь иди умойся. Брат даст тебе покушать, одеться. Голому у нас ходить нельзя. А завтра пойдешь за друзьями.

— Хорошо! — потряс в знак согласия головой хибаро.

Но лишь только вышел в коридор, пустился бежать. Спрыгнул со второго этажа и напрямик, через сад и огороды бросился в джунгли.

Отец Анджело проводил индейца недоумевающим взглядом. «Вернется или нет? Почему не поел, не взял одежду? Может быть, не знает, что это такое? А может быть, торопится за друзьями? Увидим…» — решил про себя миссионер.

Празднование победы

Наступила страдная пора — сев кукурузы. Ученики школы и несколько индейцев не справлялись с работой на плантациях. Ведь хибаро сажали кукурузу по зернышку в вырытые пальцем ямки. Поэтому дело шло очень медленно. Несколько лет назад миссионеры пытались научить их бросать кукурузу в бороздки, проведенные граблями, но индейцы продолжали сеять по-своему. Отец Анджело махнул на это рукой: пусть работают, как привыкли, лишь бы работали. Но беда в том, что в этом году многие хибаро, подстрекаемые Юмисом, отказались работать на миссии. Начальник миссионерской станции искал предлога откровенно поговорить с ними. Однако идти в деревню без приглашения при теперешних отношениях с индейцами рискованно: можно и отравленную стрелу в спину получить.

Случай для общения с хибаро вскоре представился. Правда, он был не совсем приятным для отца Анджело как руководителя миссий.

Однажды в комнату отца Анджело неожиданно ворвался вождь хибаро Соколиный Глаз. Он был раскрашен по-праздничному. Голову украшала таваса — убор из перьев, спускающийся сзади до земли.

В руке он держал копье с железным наконечником, украшенное лентами. Отец Анджело удивился и обрадовался:

— Сам вождь племени! Как приятно!

— Тебя и всех твоих братьев приглашаю на празднование победы! — гордо сказал вождь. — Наши мужчины победили белых врагов!

И, не дождавшись ответа, стремительно вышел из комнаты. Пробежал через двор и направился в город.

Как обычно, отец Анджело не решился идти к хибаро один. Через дежурного монаха он приказал собираться Юкнюсу и еще нескольким миссионерам. Облачившись в новую сутану, отец Анджело надел поверх нее латунный крест на золотой цепочке, а в карман сунул небольшой пистолет. Дал оружие и сопровождающим.