Потом мы говорим о растениях, цветущих в моем саду. Мы с папой увлечены садоводством и всегда делимся информацией. Я научила его своим секретам, чтобы анютины глазки цвели одновременно с подсолнухами. Он же научил меня закапывать банку с пивом, где растут георгины. Запах пива привлекает слизней, и они вползают в банку и тонут в ней.
Я ненавижу врать отцу, но все же должна рассказать ему подобие правдоподобной истории, почему я не буду доступна дома, на домашнем номере телефона в течение следующего месяца, поэтому придумываю историю, что прохожу семинар по писательству в Суррее. И прежде чем он в состоянии задать мне какие-нибудь провокационные вопросы, я рассказываю ему о своем сеансе верховой езды этим утром. И это срабатывает. Разговор переходит на эту тему, пока не приходит мне время уходить.
Олег ждет меня внизу. Он проводит меня к припаркованной машине и отвозит в лондонскую резиденцию Николая. Понятно, что он живет в особняке в центре Мейфер[5].
Описать его дом невозможно, кроме как сказать, что другого от русского миллиардера ожидать невозможно. Высокие потолки, гранитные полы, стены, обтянутые кожей, мраморные столбы, замысловатая лепнина — все свое вдохновение дизайнер выполнил с головы до ног.
Его домработница Яна, выходит в коридор, чтобы меня встретить. Она вежливая, но в ней чувствуется жесткость. Она предлагает мне осмотреть особняк, но я отказываюсь, поэтому она молча ведет меня в мою комнату. Комната выполнена в кремовых и золотых тонах, выглядит совершенно нетронутой, будто не ступала сюда нога человека.
Она предлагает что-нибудь съесть, и я заказываю сэндвич с ветчиной и помидорами к себе в спальню. Выражение ее лица на мгновение становится удивленным.
— Вы можете заказать все, что захотите, — поясняет она.
— Я знаю, но сейчас единственное, что я хочу, это сэндвич. И чайник с чаем, если вас не затруднит.
Она кивает и оставляет меня одну. Через несколько минут молодая девушка стучится в дверь и приносит поднос с сэндвичем и чайником с чашкой.
Я быстро все съедаю и запиваю чаем. Устроившись на большой кремовой кровати, я открываю свой ноутбук и погружаюсь в свой волшебный мир.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Стар
Дверь в мою комнату неожиданно открывается, и я подпрыгиваю на кровати. Даже не сохранив все написанное, я поспешно закрываю ноутбук и поднимаю глаза к двери. Это привычка. Я чувствую себя виноватой, что я пишу книгу. Словно я в пустую трачу свое время, потакая своим прихотям. Я не испытывала чувства вины, пока как-то не дала почитать свою писанину Найджелу.
Даже Роза не знает об этом. Я не рассказывала ей, потому что мне было так обидно и больно, что я глубоко в себя засунула свою обиду и сделала вид, что ничего не было. После этого случая я стала прятаться, но все равно продолжаю писать.
Что сказал Найджел, что мне стало так больно и обидно?
Собственно, ничего особенного, он нежно поцеловал меня в лоб и сказал:
— Ты знаешь, что я люблю тебя, и хочу только лучшего для тебя?
Мое сердце разбилось на сотню кусочков, когда я кивнула.
— Я буду честным перед тобой, потому что я не хочу, чтобы ты выбрала то, что совершенно не твое. Хорошо?
Я тупо опять кивнула.
— Как бы это сказать, но боюсь, что это слишком уж по-детски, моя дорогая.
— Это же детская книга, — прошептала я.
— Я понимаю, но написана она плохо. Я не хочу тебя никак обидеть, но тебе об этом скажут все. Может тебе стоит попробовать в другой раз, когда ты станешь немного повзрослее, и будешь более зрелой. Тогда твой стиль не будут так раздражать.
Я не могла произнести ни слова.
— Послушай, почему бы мне не пригласить тебя на ужин? Мы сходим какое-нибудь милое местечко, а? Как насчет «Нама»? Тебе нравится их фирменный чизкейк мокко, не так ли?
Я кивнула и заставила себя улыбнуться.
Он улыбнулся и снова поцеловал меня. После этого мы больше никогда не говорили о моем творчестве.
Теперь я таращусь на дверь, вернее на Николая. Он выглядит хмурым, подходя ко мне, я нервно поднимаюсь с кровати.
— Что ты делаешь? — спрашивает он.
— Ничего, — мгновенно отвечаю я.
— Ты пишешь Найджелу?
— Что? Нет. Конечно, нет.
Он прищуривается, глядя на меня.
— Тогда, что ты делаешь?
Я отрицательно качаю головой.
— Я просто дурачусь.
— Дурачишься?!
— Это значит просто бездарно провожу время.
— Покажи мне.
— Нет, — испугавшись восклицаю я.
Он еще больше щуриться.
— Что ты скрываешь от меня, мотылек?
— Я пишу небольшой рассказ.
— Рассказ?
— Как в книге, — пытаюсь я объяснить.
Выражение его лица расслабляется.
— Ты пишешь книгу?
— Ну, не совсем книгу. Хорошо, да. Книгу. Но я не очень хорошо пишу, и я не собираюсь ее публиковать или что-то еще с ней делать. Я просто пишу для своего удовольствия. Бессмысленно провожу свое время. Так случайные мысли. Не думаю…
— Стар?
— Что?
— Покажи мне, — мягко просит он.
Я делаю глубокий вдох, не в состоянии ему показать.
— Нет. Она написана не очень хорошим языком.
— Ты кому-нибудь показывала?
Я прикусываю губу.
— Да.
— Найджелу, я так понимаю?
— Да.
— И ему не понравилось?
Я киваю. Боже мой, боль от слов Найджела до сих пор не прошла. У меня на глазах начинают собираться слезы, и я опускаю глаза в пол, с трудом сглатывая.
Он подходит ко мне и пальцем поднимает мой подбородок. Я так потрясена его нежностью, что у меня глаза расширяются.
— Что это за книга?
Я сглатываю, пытаясь прочистить горло.
— Для детей.
— О чем?
— Четверо детей создали свое собственное частное детективное агентство и вместе со своей собакой раскрывают преступления, происходящие в их районе.
— Я хочу прочитать.
— Зачем? — Шепотом спрашиваю я.
— Доверься мне и разреши мне прочитать.
Я продолжаю колебаться.
— Одну главу. Если мне не понравится, ты ничего не потеряешь.
— Но…
— Нельзя доверять мнению одного человека. Даже, если это Найджелу не понравилось. Знаешь, что сказали Джоан Роулинг, когда выдали ей жалкий аванс в размере 2000 фунтов?
Я отрицательно качаю головой, загипнотизированная его словами.
— Ей посоветовали не отказываться от постоянной работы, поскольку писала она вечерами, после работы. — Он приподнимает брови. — Одно из крупнейших издательств в мире, не поняли ничего.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Одну главу?
Он кивает.
— Одну.
— Я распечатаю ее завтра и передам тебе.
— К тому времени ты вся изойдешься от беспокойства. Дай мне свой ноутбук, я прочитаю там.
— Но это будет не совсем неправильно.
Он обходит вокруг меня и располагается на одном из кремовых диванов.
— Я жду, когда ты будешь готова передать мне ноут.
Еще несколько минут я смотрю на него, а потом принимаю решение. Я открываю свою первую книгу, когда четверо детей впервые познакомились. Передаю ему ноутбук, стараясь, чтобы наши пальцы не соприкасались.
Он наклоняет голову и начинает читать, а я делаю шаг назад. Не зная, что мне делать, направляюсь к кровати и медленно опускаюсь на краешек, но я не могу усидеть на месте, поэтому встаю и подхожу к окну.
Я пытаюсь себя успокоить, что мне совершенно не важно его мнение, понравится ему или нет. Скорее всего не понравится, потому что это не писанина для миллиардера. Эта книжка предназначена для детей. Я смотрю на сад, но ничего не вижу перед собой, пока за спиной не слышу шорох. Быстро разворачиваюсь кругом, стараясь сохранить на лице спокойное выражение, я не позволю ему причинить мне очередную боль, достаточно и одной от Найджела.
— Ну? — выдыхаю я.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Стар
У него на лице появляется медленная улыбка.
5
Ме́йфэр или Ме́йфэйр (англ. Mayfair) — область в центральном Лондоне, к востоку от Гайд-парка, в «сити» Вестминстер. Район ограничен с юга Грин-парком и Пикадилли, с востока — Риджент-стрит, с севера — Оксфорд-стрит, а также жилым кварталом Белгравия