— Покуда вы живы, — повторила она, и ее снова затрясло. — Но… мы не можем быть вместе, пока вы не поправитесь.

— Я быстро встану на ноги! — с жаром произнес он.

— Очень хорошо. Мы завтра отправляемся.

— Ваше обещание, Мария?

— Я обещаю.

— И, пока я жив, вы не оставите меня?

— Пока вы живы, я не оставлю вас.

— Так, значит, завтра в путь!

Дарнлей крепко спал, отвернув от Марии обезображенное болезнью лицо. Она сидела, напряженно вглядываясь в ночь за окном. Она была слишком подавлена, чтобы спать или даже просто сидеть без дела. Взяв лист бумаги, она начала писать Босуэлу: «Я очень устала и хочу спать, но не могу удержаться, чтобы не покрыть весь лист бумаги словами, обращенными к тебе…»

Некоторое время она писала, не обращая внимания на то, что именно она пишет, а просто перекладывая на бумагу мысли, крутившиеся в голове… Она посмотрела на листок и начала читать:

«Он не дал мне уйти, потому что хотел, чтобы я присмотрела за ним. Прощу ли я себе глупое сидение рядом с ним?..»

«…Я делаю то, что ненавижу…»

«…Прости мне, что я пишу как в бреду. Я действительно больна… я рада, что могу написать тебе, пока все спят…»

«…Меня ведет моя страсть… я в твоих руках…»

«…Я молю Господа, чтобы он защитил тебя от всех болезней…»

На глазах выступили слезы и закапали на бумагу…

Неужели эта ночь никогда не кончится? — спросила она себя.

Она взглянула на лежащего в кровати человека и сказала, не обращаясь ни к кому:

— Лучше бы я никогда не родилась или умерла еще в детстве.

Они оставили Глазго на следующий день.

— Мы едем в Холируд или во дворец в Эдинбурге? — спросил ее Дарнлей.

— И ни туда, и ни сюда, — ответила Мария. — В вашем состоянии нельзя там появляться. Многие страшатся вашей болезни. Я подыскала для вас дом, где вы будете до той поры, пока не поправитесь. А потом вы вернетесь во дворец.

— И разделю с вами ваши покои, — напомнил он ей.

— Да, — сказала Мария.

— Постель и стол, — с улыбкой добавил он. — А где этот дом?

— В южной части города. Вы знаете развалины церкви Святой Марии? Там есть несколько домов, один из которых Роберта Бэлфора. Вот там вы и остановитесь.

Дарнлей встревожился.

— Среди этих развалин?!

— Да.

— Странное место вы выбрали для меня.

— Это рядом с Холирудом, только и всего. Да, дом старенький, но внутри мы все устроили по-королевски. Вот приедем, и вы посмотрите на свою кровать… я повесила там такие роскошные занавеси… Вы увидите, что обустроены так же удобно, как и в замке отца.

— А вы… Вы останетесь там?

— Надо перевезти туда мою кровать. Я буду спать в комнате, что сразу под вами. Вы не будете в одиночестве. С вами будет Тейлор и еще несколько слуг… ну и я тоже…

Он покачал головой и сказал:

— Но эти развалины! Гадкое это место!

— Только снаружи. А внутри — королевский дворец.

Они прибыли на место. Дарнлею стало как-то не по себе. Он с неприязнью смотрел на дом Роберта Бэлфора. Это было двухэтажное жилище с башней. В башне — винтовая лестница, по которой можно без труда пройти в спальню на первом этаже или подняться наверх в холлы. На каждом этаже было по нескольку комнат, больше похожих на шкафы, чем на комнаты. В эти комнатенки вели раздвижные двери. Под домом был старый склеп.

— Какая мерзость! — произнес Дарнлей. — Такое место для короля!

— Но подождите хотя бы, пока не увидите свою комнату, — сказала Мария.

Она показала ему спальню на первом этаже, где уже стояла ее кровать.

— Здесь буду спать я… прямо под вашей комнатой. Пойдемте… я покажу вам ваши покои, а потом будем кушать.

Увидев свою комнату, Дарнлей приободрился. Здесь висели гобелен и бархатные шторы, стояла восхитительная кровать, да и вообще мебель была просто восхитительной. Все это было отобрано у опального Хантлея.

Дарнлей от восторга не проронил ни слова…

Измученный за день, он прилег на свое новое место и призадумался. Он был в твердой уверенности, что поступил мудро, помирившись с королевой. Он скоро выздоровеет и вновь станет красавчиком; он будет нежным супругом… А потом он получит все, что хочет.

Четверг и пятницу этой недели Мария провела в доме Роберта Бэлфора. В пятницу, поздно ночью, она услышала, что кто-то, крадучись, подошел к дому. Она не стала будить леди Ререс, которая была теперь все время рядом с Марией, а тихонечко пробралась к окошку. Она увидала Николя и людей Джеймса Бэлфора — брата Роберта. Они открыли дверь часовни и затащили во внутрь что-то громоздкое. Марию пробила дрожь. Она вернулась в постель, размышляя о том, что увидала.

На следующий день, возвратившись в Холируд, она встретилась с Босуэлом. Он сгреб ее в объятия и сказал:

— Ну и славная же у тебя кровать там, у Роберта…

Она с недоумением посмотрела на него.

— Я ее видел, — сказал он ей. — У меня ключи от всех комнат. Изумительная кровать… Я уже помечтал… Мы разделим ее с тобой в нашу первую брачную ночь. Убери ее оттуда завтра и поставь что-нибудь похуже.

— Почему… завтра? — спросила она.

— Я так прошу.

Дарнлей спросил ее:

— Зачем вы увозите свою постель?

— Она слишком хороша для той комнаты, где стоит.

— Но… увозить… ведь было так тяжко привезти ее сюда!

— Я хочу, чтобы ее почистили и приготовили…

— Приготовили?!

— Для нашего перемирия.

Он заулыбался.

— Все будет, как будто мы только-только поженились… Мария, вы будете здесь этим вечером?

— Я навещу вас, но мне нужно сегодня вернуться в Холируд — там свадьба, на которую меня пригласили… Женятся Бастиан и Маргарита Кэрвуд. Вы же знаете, как я люблю их. Я обещала Маргарите, что буду танцевать на ее свадьбе.

— Как бы мне хотелось тоже там потанцевать!

— Было время, когда вы считали зазорным танцевать на свадьбах подданных.

— Я был молод! Это все гордыня! Посмотрите, куда меня завела собственная глупость!

Он немного помолчал, а потом произнес:

— Странный дом… Тебе не кажется, что он заколдован? Я слышал какие-то шаги ночью… Сдается мне, что я даже слышал шепот. Всю ночь был какой-то странный шум… по-моему, из склепа…

— Дом такой маленький, что здесь отовсюду можно услыхать шум.

— Возможно, это и так. Мария, знаешь, я все думаю о той постели…

— Да, — с деланной легкостью сказала она.

— Ты увидишь, я изменился. Я был так молод, Мария, и столько почестей сразу… Ты… ты такая красивая… тебя хотели все, а ты полюбила меня. Потом я стал королем. Почему ты плачешь? Из-за прошлого?

Она утвердительно кивнула, а сама подумала: из-за прошлого, из-за настоящего… из-за будущего…

Дарнлея пришел навестить Роберт, брат Марии. На душе у него было тяжко. Фамильные черты явно проступали в нем: мягкие по своему характеру, Стюарты ненавидели всяческое насилие и были безгранично нежны в общении с друзьями.

Слухи о Дарнлее повергли Роберта в глубокое уныние.

Зачем, — спрашивал себя Роберт, — Дарнлея привезли в этот дом? Ведь он же не дурак, чтобы ничего не видеть. Против него заговор, и он окружен врагами. Даже королева его ненавидит и мечтает избавиться от него. Почему же Дарнлей не видит того, что так хорошо видно всем остальным?!

— Что-то ты грустен, — заметил Дарнлей.

— А ты — нет? — спросил Роберт.

Он посмотрел вслед уходившему слуге и добавил:

— Куда он может выйти из этой комнаты?

— В маленький коридор, а дальше в комнаты… Это даже не комнаты, а гардеробы какие-то… Во всем доме только две нормальные комнаты: моя и Марии… Очень маленький дом…

— Ты как-то на отшибе здесь…

— Я здесь ненадолго. Должен скоро уехать.

Это было уже слишком для Роберта.

— Немного не так… Есть кое-какие планы, что касаются тебя. Если не обратишь на них внимание, то на этом свете ты не задержишься…