— Подлиза! Скидываешь с себя ответственность. Вечно вы, мужчины, так! Все время нас заставляете выбирать. Не думай, что я не поняла, как ты сейчас показал, что женская интуиция лучше всего справится с таким выбором. Умник тут нашелся!

Марк сделал вид, что что-то рассматривает в небе, еле сдерживая улыбку. Девочка подскочила к нему и шлепнула ладошкой по руке.

— Я тебе это все еще припомню! Ладно, я же говорила, что ты без меня и здесь не выберешься. Ты беспомощен, как маленький ребенок. Идем за мной, шалопай. Я выведу нас отсюда.

Юноша лишь смиренно поклонился Тиоре.

— Допаясничаешься у меня.

Девочка выбрала другой путь, петляющий, но уходивший относительно прямо далеко в туман, и они уверенно двинулись по нему. Какое-то время она шла молча, внимательно прислушиваясь ко всему вокруг. Марк также шарил глазами по сторонам, пытаясь что-нибудь высмотреть. Пути извивались и снова ветвились от перекрестка к перекрестку. Девочка и парень уходили все дальше и дальше в тишине огромного лабиринта, толком не понимая, куда он их выведет, и куда вообще следовало бы идти. Здесь не было даже ветра. Все тот же штиль, который Марк наблюдал еще до входа в замок. Ни за его пределами, ни внутри — нигде не чувствовалось никакой жизни.

— Так мы никогда не выберемся. Бесконечная ходьба, — недовольно пробурчала Тиора. — О! Может, поиграем?

Марк удивленно поднял брови, склонил голову набок к правому плечу, ненадолго задумавшись, и потом кивнул в знак согласия.

— Итак, ты не можешь говорить. Только отвечать «Да» и «Нет», значит, загадывать будешь только ты, а я буду отгадывать. Мне бы, конечно, тоже хотелось бы позагадывать что-нибудь, ну да ладно, и так сойдет. Давай, ты что-нибудь загадаешь, а я буду задавать тебе вопросы, на которые ты будешь мне отвечать «Да» или «Нет».

Они шли по лабиринту и играли, так как все равно не было никаких ориентиров вокруг и никакой возможности понять, где они находятся и куда им идти. Лучше уж так, решили Марк с Тиорой. Ландшафт лабиринта поначалу никак не менялся, но затем стал разнообразнее. Его дороги, кроме того, что они извивались в горизонтальной плоскости, стали изгибаться еще и в вертикальной. Появились подъемы и спуски, и было ощущение, что юноша с девочкой идут по Великой Китайской Стене, только по более узкой. И таких Великих Китайских Стен вокруг было неимоверное множество, переплетавшихся, изгибавшихся, поднимавшихся и опускавшихся на разных участках путей, и соединявшихся в площадки-перекрестки, одни ниже, другие выше. В проемах между стенами же по-прежнему была тьма бездонной пропасти.

— Это жираф! — крикнула Тиора, когда Марк показывал животное, стараясь вытянуть шею и изображая, как оно обдирает листву с кроны дерева.

— А давай, ты теперь будешь не изображать что-то, а просто загадаешь в голове слово, а я буду отгадывать! — радостно сказала девочка.

Марк на минуту задумался и потом закивал головой.

— Загадал? Хм, это что-то живое? — спросила Тиора.

Юноша быстро кивнул.

— Это животное?

Мотание головой из стороны в сторону.

— Это человек?

Марк на несколько секунд задумался, человек ли тот, кого он загадал или нет. Он этого не знал. Все же объект загадки выглядел, как человек, и юноша кивнул.

— Мы видели его вдвоем здесь, в замке?

Снова кивок.

— У него нет рук?

Мотание головой.

— Это легкая загадка, Марк. Ты меня совсем глупой считаешь. Это тот странный Сильвий. Да?

Марк кивнул.

— Мне он не понравился тогда. Пугливый какой-то и подозрительный. Я его раньше не встречала, и дедушка никогда о нем ничего не говорил, но он, наверняка, его знает. Хотя тот помог нам.

Юноша пристально смотрел на Тиору, затем покачал головой, соглашаясь с ней. Парень опять попытался что-либо произнести. Он уже пробовал, наверное, раз сто, но ему никак не удавалось выдавить из себя ни звука. Голосовые связки отказывались работать, как будто они вообще отсутствовали. Марк лишь вздохнул и побрел дальше.

— Не получается? — участливо спросила Тиора. — Ничего, не переживай. Я уверена, что голос вернется, как и в прошлые разы все возвращалось на свое место.

Она погладила юношу по руке, успокаивая его. Тот улыбнулся девочке в ответ и приобнял ее за плечо, прижимая к себе. Потом кивнул ей, чувствуя, что ему уже лучше.

Туман вокруг никак не рассеивался, и им оставалось лишь идти, выбирая путь наугад. Они то играли в свою незамысловатую игру, то молчали, то Тиора снова начинала что-то рассказывать, выводя порой это все в длинные монологи. Марку оставалось лишь кивать или мотать головой, соглашаясь или, наоборот, отрицая то, что она говорила.

Юноша шел и параллельно вспоминал сквозь непрерывный щебет Тиоры о том, как лет в одиннадцать, будучи летом в деревне у бабушки, заблудился в лесополосе недалеко от речки, куда все население ходило купаться. Водоем был в паре километров от населенного пункта, и путь к нему шел через небольшую лесную чащу по проторенной грунтовой дороге. Марк пошел один, гуляя и думая о чем-то своем. Он часто так делал, и вообще был достаточно задумчивым ребенком.

Его внимание что-то привлекло тогда в стороне от дороги, и мальчик свернул с нее, углубляясь в лес и рассматривая объект его заинтересованности. То был либо куст, усыпанный ягодами, либо обвалившееся большое дерево, он уже точно не помнил, но такие вещи всегда притягивают внимание мальчишек. Потом же Марк увидел белку и стал подбираться к ней ближе, стараясь не шуметь. Рыжевато-бурый зверек сидел на ветке достаточно низко, держа лапами шишку и разгрызая ее. Мальчик нечаянно наступил на что-то хрупкое, раздался сильный хруст, и пушистый хвост юрко замелькал среди множества сучков и веток. Марк рванул за ней, забыв обо всем на свете. Догнал через десяток метров, увидев, что белка остановилась, и стал тихо наблюдать.

Потом он увидел здоровенный коричневый гриб с целым маленьким семейством рядом с ним. Так как на белку мальчик уже насмотрелся, то сразу же переключил внимание на этого здоровяка и, произнеся удивленное «Ого!», подошел к этому месту. Гриб был большим и излучал какую-то важность и солидность, вокруг его обступили малыши-грибочки, будто это был отец семейства, наставления которого внимательно слушали дети. Марк сел на корточки, собрав кисти рук в замок и прижав к груди, и с интересом смотрел на всю грибную делегацию под деревом.

Затем неподалеку был еще дятел, который дробил кору дерева со скоростью стреляющего автомата, и мальчик еще минут десять стоял, задрав голову и наблюдая за птицей, пока его шея окончательно не затекла.

Так по чуть-чуть тут и там, находя все время что-то новое все дальше и дальше, Марк заблудился. Он сильно перепугался, когда осознал, что не знает дорогу назад. Сначала пошел в ту сторону, которая ему казалось верной, но, пройдя минут двадцать, мальчик понял, что не знает, куда идти. Он стал громко звать на помощь, ревя и размазывая слезы по лицу ладошкой. Никто не отзывался. Начал судорожно вспоминать школьные уроки природоведения про мох и прочие ориентиры, указывающие на север и юг, но что толку, если он не помнил, с какого направления пришел. Так Марк бродил еще часа три, напуганный до смерти. Лес уже не казался ему интересным завораживающим местом. Теперь из-за каждого пня и из-за каждого дерева за ним будто наблюдали. Каждый шорох и каждый треск пугал мальчика и заставлял в страхе оглядываться на звук. Лес стал враждебным и страшным, особенно когда начали сгущаться сумерки. Марк шел и шел, плача, даже когда слез уже почти не осталось, в итоге понял, что ходит кругами.

Вышел он совершенно случайно. Вышел к реке, но намного дальше по ее течению. Марк побрел вдоль нее и через полчаса ходьбы вдоль извивающейся водной ленты услышал хохот и крики детей и взрослых на пляже неподалеку. Уже темнело, но многие все еще были на реке. Мальчик быстро добрался до них, и с облегчением увидел, что это пляж, на который он и сам ходил с матерью, бабушкой или с друзьями.