Когда все проснулись и собрались за утренним завтраком, Саиб с Марком исподлобья перекинулись взглядами, что пора объявить всем об отбытии.

— Мехримах, останься, пожалуйста. Я должен сделать кое-какое объявление, — сказал Саиб, увидев, что супруга собирается убрать посуду и унести на кухню.

— Что случилось? — недоуменно спросила Мехримах и посмотрела сначала на мужа, а потом на Марка. — Все в порядке?

— Да, все хорошо, не волнуйся, — грустно улыбнулся юноша.

Дети тревожно переглянулись между собой и также остались за столом. Саиб выдержал паузу, пока все успокоятся, и наступит тишина, и затем произнес:

— Марк нас сегодня покидает.

Всеобщий возглас удивления прокатился по комнате.

— Уже? Как же так? — громко выпалил Захир.

— Вот уж не ожидал, очень жаль, — грустно произнес Латиф.

У Миры на глазах появились слезы, и она стала вытирать их своими маленькими кулачонками.

— Марк, останься, куда же ты? — плакала она. — Я не хочу, чтобы ты уходил! Папа, почему он уходит?

Юноша с тоской смотрел на девочку, погладил ее рукой по голове, переводя взгляд на Саиба. Тот поднял обе руки вверх и громко сказал:

— Так, тихо! Тишина!

Все приутихли.

— Мы с Марком поговорили. У него есть на то свои причины. Это его личное решение, и мы должны его уважать.

— На самом деле есть обстоятельства, из-за которых я должен ехать дальше, хотя я бы с удовольствием остался с вами. Вы не представляете, как мне тяжело от вас уезжать, — сказал Марк, чувствуя, как его глаза увлажнились, и в горле встал ком. — Вы — замечательные люди, замечательная семья. Я вас никогда не забуду, а, может быть, даже снова приеду к вам.

— Обязательно приезжай, — хором закричали дети, но, увидев жест отца, сразу же умолкли.

— Саиб, спасибо тебе за все, я очень рад, что встретил тебя тогда в Гонконге, это действительно знак свыше.

— Я всегда буду благодарить Аллаха за эту встречу, Марк, — гордо произнес египтянин. — Дверь нашего дома всегда открыта для тебя, помни об этом.

Марк, улыбнувшись, кивнул ему в ответ.

— Мехримах, спасибо тебе за твое гостеприимство. Саибу очень повезло иметь такую жену, а я все-таки прожил с вами полгода и могу объективно судить о таких вещах. Ты — пример для многих женщин. Береги мужа. А ты, Саиб, — Марк обратился к египтянину, — дорожи такой женой, хотя я и так видел за это время, как ты ее любишь.

Саиб ничего не ответил, лишь взял супругу за руку и посмотрел на нее. Мехримах смущенно улыбнулась счастливой улыбкой любящей и любимой женщины.

— Марк, ты стал уже для меня совсем родным, и если бы я была старше, то я могла бы сказать, что ты стал мне, как сын, — произнесла она.

— Ну, для твоего возраста я разве что младший брат, — засмеялся парень.

— Да, — с улыбкой кивнула она, — И я повторю вслед за Саибом: наша дверь всегда открыта для тебя.

Марк перевел взгляд на ребят.

— Захир, Латиф, я смотрю на вас и вспоминаю свое детство и себя самого, росшего в деревне в России. Вы — замечательные друзья, жаль, что вас не было в моем детстве, вы просто незаменимы во всяких авантюрных вылазках, а еще вы отлично играете в футбол.

Оба парня засмеялись, пожимая руку Марку. Затем юноша посмотрел на девочку, которая все еще утирала слезы, сделал небольшую паузу, вглядываясь в ее лицо, и произнес:

— Мира, ребенок мой, иди сюда.

Та перелезла к Марку прямо на колени, обняла его и громко, не сдерживая себя, заревела. Парень положил свою щеку на ее голову, и еле сдерживался, чтобы не расплакаться самому.

— Не уезжай, Марк, останься, тебя же никто не гонит. И папа и мама тебя рады видеть. Останься, — плакала она.

— Я должен ехать, моя хорошая, — ответил юноша. — Я очень к тебе привязался тоже, но мне нужно двигаться дальше.

— Но зачем и куда? Останься!

— Я обязательно приеду обратно, в гости, — Марк отстранил ее голову от своей груди и посмотрел ей в глаза.

— Ты обещаешь? — спросила Мира, останавливая плач и немного успокаиваясь. Ее лицо было полно горечи и неисчерпаемого искреннего горя ребенка.

— Обещаю, — твердо сказал Марк.

Мира начала вытирать глаза. Во всем ее лице светилась надежда.

— Только поскорее приезжай. А то я же жду. Долго там не езди. Посмотри быстренько, что хотел и сразу же назад. Хорошо? — Мира усиленно закивала головой, преданно глядя Марку в глаза и требуя немедленного согласия.

Все засмеялись чарующей непосредственности ребенка, который отпускал сейчас нечто дорогое, что обязательно должно было, по ее мнению, вернуться, потому что нельзя ее оставлять вот такую, разбитую горем.

— Я буду по тебе скучать, и куклы тоже будут скучать, — сказала она.

— Я по вам тоже, — улыбаясь, произнес Марк. Его глаза были мокрыми, а голова аж разрывалась от сдерживаемых слез. — Береги их, а то, что с ними будет без тебя. Они совсем пропадут.

— Да, в этом доме они только на меня и могут положиться, — по-хозяйски произнесла Мира, чем вызвала новую волну всеобщего смеха.

Марк погладил ее по голове, поцеловал в лоб, а затем снял ее со своих коленей и поставил на пол. Оглядев всех присутствующих, он встал и прошел в другую комнату за своим рюкзаком с притороченными к нему по бокам роликовыми коньками. Взвалил его на спину, встал посреди выхода и обернулся. Все подошли.

— Аллах пусть ведет тебя твоим путем и ограждает от всяких напастей, — сказал Саиб.

Марк поочередно обнялся со всеми, а Миру подкинул под самый потолок, поймал на руки и держал так, пока она успокаивалась от визга и хохота, затем передал ее Мехримах.

Юноша окинул взглядом дом и всех присутствующих и произнес:

— До встречи, друзья мои. Мы еще обязательно увидимся. Мир вашему дому.

Парень низко поклонился, развернулся и тихонько вышел, начиная новую страницу своего пути.

За все время работы у Саиба, из заработной платы, которую египтянин ему платил, юноша смог накопить неплохую сумму для дальнейшего путешествия. Более того, араб ранним утром добавил отказывающемуся Марку еще несколько крупных купюр. Также юноша взял с собой галабею и куфию, и решил, что далее переоденется в них, чтобы не так бросаться в глаза. Безопасность была превыше всего.

Парень шел по улице, к которой он так привык за эти полгода, вспоминая, как только приехал сюда и как привыкал к здешнему окружению, людям и климату. Солнце уже взошло достаточно высоко, и уже стояла приличная жара, но Марк лишь поднял лицо и подставил его солнечным лучам и встречному сухому теплому ветерку. Недалеко от Хан аль-Халили он зашел в один из проулков, быстро достал из рюкзака галабею и куфию и, переодевшись, двинулся на сам рынок.

Самый большой сук Африки уже гудел, как пчелиный улей. Торговля шла бойко. Парень влился в его ряды и растворился в толпе посетителей разных мастей, не обращая на себя никакого внимания со стороны прохожих. Здесь он был своим.

Марк передвигался по рядам, периодически обмениваясь приветствием со знакомыми торговцами. Юноша также подошел к прилавку Саиба, немного постоял рядом с ним, вспоминая, как первый раз зашел сюда, и, улыбнувшись, двинулся дальше. Он прощался с прилавком. Прощался с разношерстным, колоритным и ставшим уже таким родным Хан аль-Халили.

Пройдя несколько рядов, парень вынырнул на трассу как раз недалеко от того места, где произошел теракт и где он сам чуть не пострадал. Юноша не очень хотел вспоминать этот эпизод, поэтому сразу же развернулся спиной к тому месту, поправил шлейки рюкзака и пошел прочь.

Марк уверенно двигался вдоль трассы, думая о своей дальнейшей судьбе. Нелегко где-то вот так обживаться, находить хороших людей, привязываться к ним и затем покидать их. Это все становится частью души человека, и когда он вынужден все бросать, ему приходится, как будто отрывать ее часть от себя, а это всегда болезненный процесс, и нужна сильная воля и крепкое сознание, чтобы преодолеть еще одно испытание жизни.

Парень прошел еще пару перекрестков и вышел к мечети Аль-Хасим, обходя ее с восточной стороны. Ему надо было поскорее выехать из Каира, и он искал автобусную остановку. Она была где-то неподалеку. Наконец, Марк набрел на нее и сразу же запрыгнул в только что подъехавший автобус. Путь парня пролегал через весь город с несколькими пересадками. Все это время Марк сидел и смотрел в окно, прощаясь с Каиром, который подарил ему столько эмоций, но прежде всего замечательных людей. Все же он надеялся еще вернуться сюда, и даже если, закончив свое путешествие, он вернется домой, через некоторое время обязательно сюда приедет, например, в качестве туриста.