Первая же развилка, которая им встретилась, ветвилась на несколько одинаковых путей.

— Ну и куда теперь? — спросила Тиора.

— Только вперед.

— Гляди, а то заведешь нас неизвестно куда, и еще неизвестно, кто тут может быть.

Юноша резко посмотрел на нее, на секунду оторопев.

— Я подумал об этом, но не хотел произносить вслух, надеялся, ты не подумаешь о том же, — с досадой в голосе произнес Марк.

— Ага, как же, думаешь, я глупенькая, — хмыкнула девочка. — С воображением у меня все отлично.

— Этого-то я и боюсь, — буркнул себе под нос парень.

Они продвигались вглубь лабиринта все дальше и дальше, выбирая пути наугад по какому-то внутреннему наитию. В какой-то момент их маршрут стал то подниматься вверх, и они шли в гору, то становился крутым спуском вниз, стены же также сохраняли свою высоту, не делаясь при этом ниже или выше. Пару раз парень с девочкой прошли даже по спиралевидным путям. Сначала узкая спираль вела их вниз, как по винтовой лестнице, затем также вверх. Одно им было понятно, пока что они в любом случае идут вперед. Понимание этого приходило к ним в большей степени интуицией, и хотя в реальном мире не стоило бы на нее сильно полагаться, здесь же она часто проявляла себя как самый верный выбор или взгляд на окружающую их ситуацию.

— Жутковато здесь, — робко произнесла Тиора, поднимая голову вверх и следя за небом в узком проеме между возвышающихся стен.

— А где в этом мире вообще нежутковато? — спросил Марк, оборачиваясь к ней. — Даже в том зале — Оливовый, кажется — в котором я тебя встретил, даже в нем было жутковато.

— Ну, нет, там нормально, и даже весело.

— Это потому, что ты привыкла к нему, а для меня оно точно было таким. Бегала бы ты по этим лабиринтам с самого рождения, и тебе они также казались бы вполне нормальными.

Тиора на это ничего не ответила, лишь шмыгнула носом и крепче вцепилась в руку Марка.

— Как долго мы теперь будем бродить здесь, так можно и состариться в этом лабиринте, — сказала девочка.

— Да, надо что-то придумать, но ориентиров особо нет. Даже если бы у нас над головой было чистое ночное небо, я бы не смог определить стороны света, потому как стены высокие. В итоге мы видим лишь маленький кусочек неба, и я попросту не смог бы найти Полярную Звезду, если тут небо такое же, как и в моем реальном мире, конечно.

— А ты знаешь, как ее искать? — поинтересовалась Тиора.

— Да, это очень легко. Полярная звезда — самая последняя звезда в созвездии Малой Медведицы. Но если не знаешь, где Малая, то Большую Медведицу знают все.

— Она выглядит, как большой ковш, — зажглась Тиора, радуясь, что может показать свои знания.

— Все верно, моя хорошая, — Марк с улыбкой посмотрел на нее. — И вот если взять мысленно как отрезок правую стенку ковша и также мысленно по направлению этого отрезка вверх отмерить его же длиной пять раз, то мы четко попадем в Полярную Звезду. Очень простой способ.

— Вот как! Я этого не знала, — произнесла девочка — Надо запомнить.

— По крайней мере, это все работает в Северном полушарии нашей планеты, и так мы находим соответственно север по Полярной Звезде. В Южном же есть так называемый Южный Крест. Его несложно найти, насколько я знаю, он легко узнаваем в той части Света.

— И по нему определяют, где находится Юг соответственно, как ты говоришь.

— Все верно, Тиора, — Марк потрепал ее по головке. — По длинной перекладине. Ее надо продлить примерно на четыре с половиной своей длины и опустить перпендикуляр к Земле, там и будет Юг. Я даже уже не удивлюсь, если услышу, что ты знаешь, что такое перпендикуляр.

— Знаю, но не спрашивай, откуда, — ответила девочка.

Марку была очень приятна ее компания, их общение, то, как она говорила и рассуждала, подхватывая все на лету. Это все было так необычно и, в то же время, так подкупало, что он уже воспринимал Тиору как младшую сестру, или даже может быть как часть самого себя.

— Ну, так что же мы будем делать? — спросила она.

Марк пожал плечами, затем резко в задумчивости остановился и посмотрел на стены с обеих сторон. Ширина прохода все время была примерно один метр. За все время их хождения по лабиринту стены нигде не сужались и не расширялись.

— Посмотри на стены, Тиора, что ты видишь? — спросил парень.

— Не знаю, стены как стены, — пожимая плечами, ответила она.

— Нет, они стали более шершавыми, а когда мы входили сюда, я даже рукой провел по поверхности. Тогда они были гладкими, как морская галька.

— И что из этого?

— А то, что мы пройдем еще дальше, и мне кажется, они станут еще шершавее, и все эти выпуклости в стене тоже, и учитывая ширину прохода, я смог бы…

— Нет! — глаза Тиоры расширились, и она испуганно уставилась на Марка, понимая, что он задумал. — Нет и еще раз нет! Ты не можешь так рисковать! Ты видел высоту этих стен? А если ты соскользнешь, добравшись почти до верха?

— Я думал об этом, — сказал Марк. — Ну а как еще? Я так же определял свой путь к этому замку, когда шел к нему через лес. Для этого мне пришлось залезть на высокое дерево, и я сразу понял, куда мне идти. Правда, я тогда чуть не…

Марк резко осекся, посмотрев на Тиору. Та лишь косо взглянула на парня, как-то не по-доброму сощурив глаза, затем скрестила руки на груди, недовольно вздернув носик, и громко произнесла:

— Нет, нет и нет! Я сказала, нет! Я против! Что я буду делать, если ты свалишься с самого верха и весь переломаешься? Ты об этом подумал?

— Да, мне тоже этого не хотелось бы. Ну, а что мы, по-твоему, тогда должны сделать? Нет уж, у меня на родине ходит одно шутливое высказывание, но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки. Звучит оно как «Послушай женщину и сделай все наоборот».

— Очень смешно, — проговорила Тиора.

— Как бы то ни было, я собираюсь ОСТОРОЖНО влезть по этим стенам и посмотреть, где мы находимся, и куда нам двигаться дальше, — юноша акцентировал ее внимание на слове «осторожно».

Тиора поняла, что утратила свою, как ей изначально казалось, крепкую женскую позицию, и ее глаза наполнились слезами, а лицо побледнело от страха.

— Марк, пожалуйста, не надо, я тебя прошу, — взмолилась она. — Ты сам сказал, что стены меняются, значит, мы к чему-то приближаемся, возможно, даже к выходу, — девочка цеплялась за последний аргумент, который только могла придумать.

— Нет, это ни о чем ровным счетом не говорит, дорогая моя, — твердо ответил Марк, затем смягчился, подошел к ней ближе и начал вытирать ей слезы. — Ну, Тиора, все будет хорошо, я обещаю, я неплохо лазаю, и по деревьям и по стенам, не переживай. Обещаю, что буду предельно осторожен, а под твоим чутким внимательным руководством мне вообще ничего не страшно, и я спокойно залезу, а потом также спокойно спущусь вниз, иначе мы, как ты сказала, точно состаримся, блуждая в этом лабиринте. Перспектива состариться с тобой вдвоем мне очень даже нравится, но не при таких обстоятельствах.

Тиора подняла на Марка свои красивые, полные слез глаза и вся просияла.

— Я же сказал, что буду тебя слушаться, и я слушался, и буду слушаться тебя в дальнейшем, но сейчас не совсем обычные обстоятельства. Сейчас мы вынуждены пойти на такой шаг, — добавил парень, гладя ее по головке.

— Хорошо, — утирая слезы, сказала девочка. — Только, пожалуйста, очень осторожно, а то я боюсь.

Ее рот исказила гримаса плача, но Тиора тут же взяла себя в руки и постаралась улыбнуться парню.

— Вот и хорошо, — Марк поцеловал ее в лоб, отошел на несколько метров и стал примеряться к стенам, ставя на них ноги и пробуя, как держится стопа.

Юноша уперся обеими ногами и руками в стены и сделал пару шагов вверх. Остановился в полуметре над землей, привыкая к такому положению, затем посмотрел на Тиору, убрал руки, упираясь лишь ногами, и помахал ей. Девочка засмеялась, но потом, посерьезнев, сказала:

— На высоте только так не смей делать.

— Не буду, моя хорошая.

Марк спрыгнул на землю, сделал быструю пробежку на месте, высоко поднимая колени, размял и встряхнул кисти рук, затем встал ровно, разминая шею, глубоко вдохнул и выдохнул и начал подъем.