Молча выхожу и будто в коме следую за невозмутимым Аро. Сумочки давно нет, я потеряла ее. Рукоять пистолета нагрета теплом моих пальцев и словно приросла, став продолжением моей руки.
Что чувствуют солдаты, вынужденные ежедневно стрелять во врага? В людей, которые по другую сторону баррикады, у которых есть дети, семья. Привыкают ли они к убийствам настолько, что начинают воспринимать их как обыденность? Я чувствую себя именно так: мне все равно. Еще один или два человека не сделают меня хуже – я и так обеспечила себе горячую путевку в ад.
Дом Сэма Доурси стоит на окраине и обнесен глухим металлическим забором. Это богатый особняк, наверняка оснащенный охранной системой сигнализации и камерами слежения. Алек и Джейн исчезают в ночной тишине, и вскоре замок на резных воротах с тихим металлическим звуком открывается.
Окна небольшого двухэтажного домика темны. Дорожка вымощена тротуарной плиткой, я слышу запах цветов: розы и шиповника. Спотыкаюсь о тело и вздрагиваю, когда вижу лежащего мертвого человека в форме: это охранник. Агент Сэм Доурси, руководитель охраны Отдела расследований, полковник, военный, умеет защитить себя.
Мы беспрепятственно проникаем в дом, поднимаемся по винтовой лестнице в спальню. Бесшумно входим, и несколько секунд я растерянно смотрю на пустую кровать. А затем спальня резко освещается, и я слышу щелчок взведенного курка. Висок ощущает холодную сталь…
- Проникновение со взломом, а я-то пол ночи думал, кто так поспешно убирает свидетелей. Никак не ожидал, что это ты! – Голос ровный, со сдержанным гневом.
Агент Доурси делает шаг, появляясь в поле моего зрения и аккуратно держа меня на мушке: суровый, внушительный боец. Он смотрит прямо в мои глаза, которые слезятся от резко включенного света.
- Я ждал тебя, так что ФБР уже в минуте отсюда, - предупреждает Доурси, - советую бросить оружие.
Холодный пот выступает на всем теле. В голове все спонтанно перемешивается…
Хочу жить, несмотря на то, что несколько минут назад мечтала об обратном. Выжить, даже понимая, что заслужила смерть.
Хочу, чтобы Доурси нажал на курок и быстро прервал мои сомнения. Это просто, мне нужно всего лишь поднять свой пистолет, и все будет кончено в мгновение, - он вынужден будет выстрелить первым. Но я не могу заставить себя сделать это…
Презираю себя за слабость.
Ненавижу себя.
Одновременно я не могу понять, почему Аро молча стоит рядом и ничего не предпринимает? Все еще проводит свой тошнотворный эксперимент? Наблюдает, ему любопытно, чем все закончится? Ему все равно, кто умрет первым, я или другой агент? Конечно, ему безразлично, какая разница, в каком порядке умирают свидетели…
Все меняется за одно мгновение, в которое я решаюсь, послушаться Доурси и бросить оружие или спровоцировать его на расправу. Аро делает один короткий шаг в сторону от меня – должно быть, открывает себе наилучший обзор. Или не хочет пачкаться в моей крови…
Агент Доурси допускает ошибку, резко переводя пистолет на Аро…
В ту же секунду, - не отдавая себе отчет в том, что делаю, действуя спонтанно и интуитивно, - я поднимаю свой ствол и нажимаю на курок, превращая голову Сэма Доурси в кровавую бесформенность. Его лицо перекашивается, отображая шок. Несколько секунд он балансирует на одной ноге, тщетно пытаясь поймать меня на мушку. А затем кулем падает вниз, так и не выстрелив. Его пустеющий взгляд упирается в потолок.
- Молодец, - с уважением хвалит Аро, глядя на меня.
Слышу сдавленный крик и быстро поворачиваю голову в сторону шкафа. Аро уже там, распахивает дверь: на нас смотрит шесть испуганных пар глаз. Женщина, плача, прикрывает собой двух маленьких детей. Она неотрывно смотрит на тело агента Доурси и качает головой из стороны в сторону.
Мои руки бессильно опускаются, когда Аро вытаскивает кричащую и сопротивляющуюся женщину из шкафа на середину спальни. Она в одной сорочке, - видимо, нападение застало семью в постели, - но отважно сражается, царапая твердую кожу вампира слабыми человеческими ногтями.
Аро ногой захлопывает шкаф, и я благодарна ему за то, что дети не увидят творящегося здесь безумия.
Несколько секунд Аро, невзирая на отчаянное сопротивление и беспомощные угрозы женщины, держит ее за горло. А затем отпускает, и она падает вниз. Я послушно поднимаю пистолет, хотя мое нутро отчаянно протестует.
- Не нужно, - тихо говорит Аро, пальцем аккуратно направляя ствол вниз. – Она ничего не знает. – И скользит мимо меня к выходу из спальни.
Мы с женщиной смотрим друг на друга. Она не двигается, но тяжело дышит, из-под спутанных темных волос ее глаза с ненавистью буравят меня. Складывается ощущение, что она собирается наброситься, словно дикая кошка, и растерзать меня в клочья. Она борец, я ясно вижу это. Застыв, не могу заставить себя повернуться к ней спиной.
В момент, когда ее мышцы напрягаются, - хотя я не знаю, для чего, чтобы вцепиться мне в лицо или чтобы просто подняться, - я резко вскидываю «Глок-19» и стреляю. С коротким криком женщина падает рядом с мужем. Из дула пистолета выходит струйка дыма, подчеркивая драматичность ситуации.
Аро моментально образовывается рядом, с изумлением смотрит на меня. Сама не понимаю, зачем я это сделала. Последние часы моей жизни стали походить на мощеную ошибками феерическую дорогу в ад. Одна или две новых не исправят ситуацию.
- Она слишком много видела, - говорю я, разворачиваясь и уходя с места преступления. – Твои глаза, - поясняю я все еще ничего не понимающему Аро.
- О, - говорит он удивленно и, когда мы проходим мимо высокого зеркала в просторном холле, бегло заглядывает в него, рассматривая свои глаза. Он делает это настолько обыденно, как будто не присутствовал только что при смерти двух человек. Впрочем, он-то к такому зрелищу давно привык.
И снова в его взгляде восхищение, когда он смотрит на меня, даже сильнее, чем раньше. Но я больше не пытаюсь произвести на него впечатление ради того, чтобы выжить. Вместо этого я испытываю странное облегчение оттого, что скоро умру.