— Да, — ответил Виньес. — Но они отличаются от других майгин-таров.

Дьерд нахмурился.

— Я не вижу, чтобы от них исходил дух. Это просто камни.

— Они светятся, — Виньес закатил глаза. — Это ты видишь?

— В них что-то есть. Не обычная магия, что-то другое. И, с-сука, очень мощное… — громко произнес Тэби. Он напрягся, на виске у него вздулась жила. По тому, как он уставился на кристаллы, Сони решил, что маг надеется заметить этот пресловутый дух. У него вполне могло получиться — гвардейцы считали, что он сильнейший среди них, а сам Тэби хвастался, что заткнет за пояс даже Вьюрина, главного мага короля Тэрьина.

В конце концов Тэби вытер вспотевший лоб и покачал головой.

— Нет, ничего не получается разобрать. Может, это что-то вроде дурманящей магии?

— Просто камни, — упрямо повторил Дьерд, сжав челюсти.

Сони скосился на него. Что это с ним? Кристаллы светились — сами по себе, без костров, свечек и хитроумных приспособлений. Это становилось ясно любому, кто подходил к столбам и видел выпуклые глазные яблоки со зрачками. И чтобы опытный ночной маг отрицал очевидное…

— Кажется, кое-кто наслушался легенд о Глазах Севера и поверил в них, да? — Кален вплотную подошел к Дьерду и угрожающе навис над ним. На губах командира не было и намека на улыбку.

— Это сказки. Чушь для южан, — бесстрастно произнес Дьерд. Чересчур бесстрастно, по мнению Сони.

— Может, и чушь, — удивительно легко согласился Кален, не отрывая пристального взгляда от Дьерда.

Сони поежился. На перевале дул сбивающий с ног ветер, а караван постепенно удалялся к постоялому двору, видневшемуся внизу за деревьями. Торчать на хребте, когда желудок сводило от голода, а внизу мелькали гостеприимные желтые огоньки, хотелось меньше всего.

— В чем дело? — спросил Сони, накинув капюшон. Что бы между Каленом и Дьердом ни назревало, это подождет до лучших времен. Хотя бы более теплых.

Командир отодвинулся от Дьерда и прошелся перед подчиненными, всматриваясь каждому из них в лицо.

— В северных книгах написано, что Глаза Севера были установлены не как маяки для путешественников, а как оружие против врагов, которые перебирались через перевал и выдавали себя за северян, чтобы устроить саботаж. Эти майгин-тары настроены на предательство. Они видят помыслы людей, и если находят в них что-то дурное, то магия делает жизнь предателей невыносимой. Предстает в виде гигантского волка и сводит с ума.

Волка? Великая Бездна, зачем он это сказал! Теперь Сони был уверен, что если быстро повернется к столбам, то увидит не только изучающие его глаза изо льда, но и само чудовище. Ощущение было ужасным.

Гвардейцы продолжали стоять на перевале, под медленно чернеющим небом. Все боялись шевельнуться. Однако опасались они не мифического зверя, а того, к чему ведет командир.

— Кален, ты… — Дьерд проглотил грубость, осознавая, что оскорблять лейтенанта излишне. — Мы с тобой пять лет таскаемся вместе. С чего ты вздумал именно сейчас толкать мне гребаные речи про предательство?

— Я толкнул всем, а задергался только ты, — ответил Кален и протянул руку к проходу между столбами. — Если все это чушь, то, может, пройдешь первым?..

Дьерд не двинулся с места.

Караван в это время отъезжал все дальше. Сони и не рассчитывал попасть на постоялый двор, разве что купить там кружечку-другую чего-нибудь горячего, но если мешкать дальше, то и на стоянке все места будут заняты. Тогда привет, очередная ночь на пронизывающем холоде проклятого Севера. Сколько еще будут телиться эти гвардейцы, забери их Бездна?

— Чтоб вас всех! — оглушительно выругался Сони и зашагал к постоялому двору, таща за собой Сивого.

Как ни странно, это разрядило обстановку. Дьерд, надев капюшон с такой яростью, что затрещала ткань, пошел следом, а за ним, переглянувшись, потянулись остальные гвардейцы. О Глазах Севера в этот вечер больше не было сказано ни слова.

Сони спотыкался, но спешил изо всех сил, пряча под капюшоном лицо со струящимся по нему потом и убеждая себя, что бежит к постоялому двору из-за дикого голода. Он надеялся, что когда столбы останутся позади, то преследующий его назойливый взгляд синих глаз исчезнет. Без сомнений, Кален соврал про дурные помыслы и волка, воспользовавшись причудливым рельефом скал и свечением майгин-таров. Каждый месяц через хребет переваливало огромное количество людей, и большинство из них — отменные сволочи. Купцы, у которых на уме только то, как догола раздеть покупателей, солдаты и наемники, которым все равно, кого убивать — хоть женщин, хоть детей, да и просто разные ублюдки вроде самого Сони. Если бы каждый из них свихивался, то в Кинаме значительно поубавилось бы населения. А так как все они здравствовали, вывод мог быть всего один: Кален перемудрил, зачем-то пытаясь запугать подчиненных.

Но как бы Сони ни пытался отвлечь себя мыслями о вкусной еде, он продолжал чувствовать уставившийся ему в спину взгляд Севера.

Эгги принял у Калена кошелек с остатком платы за присоединение к каравану и придирчиво пересчитал деньги. Сумма была точной, среди монет — ни одной фальшивки.

— Какие-то вы честные паломники, — состроил гримасу караванщик, хотя блеск в глазах выдавал, что он доволен. — Обычно такие, как вы, пытаются меня надурить.

— Альенна — богиня Небес, а не Бездны, и она не обрадуется, если мы попытаемся обмануть хорошего караванщика, — льстиво улыбнулся Кален.

Эгги расхохотался.

— А я не откажусь взять хороших паломников еще раз, даже если они больше похожи на поклонников Шасета, — он подмигнул. — Короче, захотите покинуть город — найдите меня, договоримся.

Кален признательно ему кивнул.

— Обязательно. Да светит тебе солнце, — попрощался он традиционными для северян словами и махнул рукой подчиненным, чтобы они собирали вещи.

Сони взвалил на плечи мешок и бросил последний взгляд на караван, который замер у стен Аримина. Дальше все пойдут своей дорогой, и Сони точно знал, что с недавними попутчиками никогда больше не встретится. Кален солгал Эгги — возвращаться в центральные земли он намеревался без сопровождения, так же как из Могареда. Прибытие и уход торговых караванов для многих городов были знаменательным событием, а отряд — Сони уже выучил наизусть эту фразу — не должен привлекать к себе лишнее внимание.

Фургон лекаря покатился в Аримин, и Сивый по привычке поплелся за ним, метя поводьями по пыльной земле. Лейни быстро перехватил его за узду и повернулся к Калену, сомневаясь, стоило ли останавливать осла, если в нем проснулась такая неожиданная бодрость.

— Где мы будем жить? Надеюсь, не в канализации?

Командир вздернул бровь.

— Шутишь? Тебе памятник поставят, если ты сможешь в здешней земле продолбать тоннель.

Лейни недоуменно пожал плечами, вызвав смешки в отряде. Вопрос мечника был по меньшей мере необдуманным — Аримин лежал в долине между горами, и под тонким слоем плодородной почвы начинались твердые породы. В этом царстве скал от камней было никуда не деться: они становились основным строительным материалом даже в мелких деревнях, а сады и огороды разбивались вокруг валунов высотой с человека.

— И все-таки, куда нам? — спросил Виньес. Он уже бывал в Аримине раньше и гордился тем, что неплохо его знает.

— Песочная улица, дом лорда Кьёра Аргаста.

Виньес пожевал губами. Это место было ему неизвестно.

— Ну, что стоим? — Кален с хитрым видом хлопнул его по спине. — Давай, знаток городов, веди нас.

Горбоносый что-то пробубнил себе под нос, но пошел вперед. В собственном неведении он не расписался бы и под пытками.

Путников беспрепятственно пропустили через ворота, и Сони, воспользовавшись неспешным движением отряда, стал разглядывать Аримин.

Он был в несколько раз меньше Могареда, одного из крупнейших городов в Кинаме, но обладал довольно большими для малонаселенного Севера размерами. В его сердце, на скале, возвышался внутренний город-крепость с пасмурный замком с черными шпилями, который сейчас по имени одного из королей называли Кулаком Талана, или попросту Кулаком. Окруженное двойными крепостными стенами, включавшими в себя весь центр города, неуклюжее пепельное сооружение с множеством башен и выступов мрачно нависало над Аримином. Сони очень легко представил себе, как об этот бугристый "кулак" разбивается чья-нибудь армия, например каснарская. Замок поначалу и был самим поселением, люди, опасавшиеся постоянных вражеских нападений, жили только в нем, не строя жилища за его пределами. Позже город разросся, но до сих пор в пределах Кулака располагался дворец наместника и прочие государственные здания, а в случае осады или другой напасти крепость могла вместить все население Аримина.