Это было так похоже на него.

— Кален мне ничего не сказал, — тихо произнес Сони.

— Не хотел расстраивать, наверное, — предположил Виньес.

— Наверное, — согласился он.

Горевать в разгаре битвы времени не было, так что командир, скорее всего, поступил правильно. Однако Сони ощутил укол обиды за то, что он скрыл правду.

— Они так и не помирились, — грустно сказал Виньес.

— Да все вообще пошло наперекосяк.

Сони даже подумал: может, и хорошо, что мальчишка погиб? Это была жестокая мысль, но изменения, которые происходили с ним в последнее время, не довели бы его до добра. По крайней мере Сех умер героем, а мог закончить изгоем или того хуже — предателем. Только Шен было жаль. Она искренне его любила.

— Не вини себя, — вдруг сказал маг.

— Но это я виноват, — возразил Сони. — Во всем. Ты же знаешь, кто выпустил када-ра.

— И ты же их уничтожил. Ты все исправил.

Он усмехнулся, хотя смеяться ему не хотелось совершенно.

— Ты шутишь? Я никак не исправлю то, что весь Север наполнился сиротами. И это из-за меня погиб Кален.

Виньес повернулся и положил руку ему на плечо. Зеленые глаза мага были влажными и покрасневшими.

— Если бы не ты, он бы погиб по какой-нибудь другой причине и уж точно не стал бы Сыном Цветка. Ему суждено было умереть, и нам обоим это известно. Эти изменения — кристаллизация — у него начали развиваться сразу же. Просто никто не хотел думать о том, к чему это приведет. Все надеялись, что все обойдется, но мы ошибались. Таково провидение богов.

Сони поморщился, в очередной раз услышав это словосочетание. Нет никакого божественного провидения, есть только стечение обстоятельств. Вся его история от начала до конца лишь подтверждала это. Потому что тот, кто был достоин жить, умер, а он, тот, кто по-настоящему виновен, какого-то Шасета жив. Это было несправедливо.

— Он что-нибудь просил перед тем как?.. — Виньес не договорил.

— Позаботиться об отряде.

Маг беззвучно выругался. От отряда осталось два человека, то есть ничего. Вероятнее всего, их расформируют, а даже если им назначат нового офицера, это будет уже не то. Сони не хотел служить больше ни под чьим началом, кроме Калена. Он это понял еще в Кольведе, а сейчас мысль об этом вообще казалась кощунственной. Последнюю волю командира выполнить не удастся.

— А ты сам что собираешься дальше делать? — спросил Виньес.

Сони пожал плечами. Над телом Калена об этом не думалось.

— Понятия не имею.

— Как только решишь, сообщи мне. Я был бы не прочь составить тебе компанию.

Сони удивленно взглянул на мага, который протягивал ему руку, чтобы символически закрепить это обещание. Они многое пережили вместе, но слышать нечто подобное от человека, с которым они постоянно грызлись из-за титулов и необразованности, было неожиданно.

Впрочем, все это уже давно превратилось не более чем в шутки. Они с Виньесом были семьей. Сони крепко стиснул его раскрытую ладонь, зная, что маг погибнет сам, но сдержит клятву. Со своей стороны он намеревался сделать то же самое.

— Ладно, мы-то с тобой можем поговорить в любой момент, пока будем возвращаться в Кольвед, — сказал Виньес, указывая куда-то вбок. — А для него тебе лучше сочинить речь заранее. Когда я уходил, он был рад, что нам не придется добивать када-ра, но взбешен гибелью Сына Цветка.

Не сразу сообразив, о чем он, Сони оглянулся. Диск с несколькими магами приблизился настолько, что стало видно их лица. Впереди всех стоял Вьюрин. Старый генерал хмурил белые брови и поглаживал бороду в жесте, который не обещал ничего хорошего. Сони напрягся. Если бы он заставил своих людей шевелиться быстрее, Кален наверняка был бы еще жив…

Соскочив с площадки, Вьюрин подошел к двум гвардейцам и осуждающе глянул на Виньеса. За самовольное отлучение (а Сони был уверен, что горбоносый ни у кого не спрашивал разрешения увидеть погибшего командира) его могли наказать, но, к счастью, генерал не стал придираться к этому прямо сейчас. То ли решил, что это мелочь, то ли не захотел трогать гвардейцев, которые формально подчинялись не ему, а королеве.

Заметив лежавшее в траве синекожее тело, Вьюрин пораженно охнул.

— Так это правда… Небеса, я не думал, что пресветлый када-ри способен умереть.

Быстро переборов замешательство, он печально склонился над Каленом. Спутники генерала — приближенные к нему офицеры, среди которых был и сехен с капитанскими полосками на мундире, — последовали его примеру.

— Да светит Сыну Цветка солнце на Небесах, и да пиршествует он вместе с богами в белокаменном Энэвьеладе, — пожелал Вьюрин. Затем он отвернулся, и выражение его лица сменилось на строгое. — Гвардеец, доложи о том, что здесь произошло.

— Мы уничтожили всех када-ра, — нехотя ответил Сони. Он ведь уже рассказал обо всем разведчикам! — Может быть, кто-то из них успел сбежать, но я так не думаю.

Пока другие два офицера бормотали молитвы над погибшим, капитан-сехен оглядывал долину. Видимо, он был не настолько набожен или же не считал Калена сыном богов — в собственных сказаниях этого народа, хотя они сильно походили на кинамские верования, не было никаких Детей Цветка.

— Как вам это удалось? — он щурился на валун, в котором зияло несколько круглых отверстий. Сквозь них было видно скошенные магией сосенки. — Тут никак не меньше пятидесяти шагов. Сын Цветка накрыл своей магией всю долину?

— Не он, — устало произнес Сони. — Я.

Сехен фыркнул.

— Это невозможно.

— Я требую правды, а не выдумок, — жестко напомнил Вьюрин. — Такой дальности действия магии нет ни у кого из ныне живущих магов. Гвардеец, ты единственный свидетель того, как погиб пресветлый када-ри, и если выяснится, что он отдал свою жизнь зря, а ты обманываешь нас насчет Пожирателей Душ, приписывая себе его достижения…

Сони это надоело. Не дожидаясь, пока главный королевский маг закончит, он сформировал нож с широким лезвием и метнул в сторону деревьев. Ни один металлический клинок был бы не в состоянии столько пролететь, но магический воткнулся прямо посередине завалившегося ствола и разрезал его надвое. Две половинки сосны, издав громкий треск, рухнули в траву.

Крякнул от удивления даже Виньес.

— Невозможно, — шепотом повторил сехен, теперь уже с оттенком уважения в голосе. — Клянусь Сатосом, перед нами новый Марес Черный Глаз!

— Взрослый маг с такой силой и никто о нем до сих пор не слышал? — поразился Вьюрин.

— Я не был магом. Это случилось ночью, — пояснил Сони и мрачно добавил: — Провидение богов…

Седой генерал покачал головой.

— Невероятная история… Мне горестно слышать, что мы лишились сына богов. Однако на смену одним героям приходят другие. Я рад приветствовать тебя. Надеюсь, твоя сила еще послужит на благо Кинамы так же, как послужила сегодня. Слава герою, благодаря которому мы не потеряем больше ни одного мага в сражениях с чудовищами!

Нестройным хором раздались поздравления от других офицеров, даже от скептически настроенного сехена. Тем не менее Сони никакого счастья не ощутил.

— Я не герой, — прошептал он.

— Что? — переспросил Вьюрин, слегка наклоняясь к нему. Наверное, решил, что смущенный похвалами гвардеец бормочет ему «спасибо».

— Я не герой, — повторил Сони.

Он вор и убийца. Человек, обрекший на смерть, нужду и голод тысячи кинамцев. Человек, укравший магию у Калена и тем приблизивший его гибель. Он не достоин считаться героем.

Сони уже набрал в грудь воздуха, чтобы сообщить это недоумевающим офицерам, однако ему помешал звонкий оклик. В груди екнуло. Сони обернулся на голос, не веря, что правильно узнал его обладателя. За эту ночь случилось столько потерь, что он уже начал думать, что никогда больше не его услышит. Но по долине, в распахнутом коричневом мундире, с растрепанными пшеничными волосами, действительно бежала Ниланэль.

— Сони! — крикнула она.

Кажется, офицеры что-то говорили, кашлянул тактично отвернувшийся Виньес. Сони, в мгновение ока забыв о них, бросился к стражнице и стиснул ее в объятиях. Ее левый бок испачкался в земле, а по щеке размазалась пыльца — должно быть, Ниланэль упала во время бега сюда. Сони было плевать. Она выжила. Небеса, она выжила!