— Откуда вы узнали об этих ходах? — спросила его Невеньен в момент краткой передышки.

— От человека, который пробрался по ним к семье короля Ильемена и убил его детей… Поверьте, вам лучше не знать об этом, — не глядя на нее, ответил Тьер.

Пожалуй, он был прав. Она действительно не хотела знать, какие пытки применяли к убийце, чтобы выбить из него эти сведения.

Темнота и исходящий от камней холод угнетали Невеньен. Она раздраженно отряхивалась каждый раз, случайно коснувшись стен, и брезгливо уклонялась от висящих под потолком паутинок. Тьер упоминал про уборку, но, видимо, она была таковой только с точки зрения мужчин. Осветив свой подол, Невеньен сердито подумала, что если ее заметит кто-нибудь в замке такую среди ночи — перепачканную, всю в паутине, — это вызовет гораздо больше слухов, чем поцелуи с Иньитом возле молитвенной комнаты. Последнее, по крайней мере, можно разумно объяснить.

Голоса, раздающиеся за стенами, навязчиво преследовали Невеньен на всем пути. Мужские, женские, детские, бормочущие молитвы, выясняющие между собой отношения, сплетничающие, хихикающие, кашляющие — они были такими разными, что ей казалось, будто она прошла мимо всех обитателей замка. Однажды ей почудился звонкий смех Эмьир, но она нарочно не стала останавливаться. Подсматривать за подругой было подло, во всяком случае, сама Невеньен не хотела бы, что кто-нибудь так поступал, а чужие секреты ее не интересовали. Замерла у щелочки она лишь один раз, услышав горький женский плач. Однако в комнате было темно, и увидеть, кто так рыдает, не удалось. Невеньен даже не поняла, что это за помещение — то ли покои какого-то придворного, то ли спальня для слуг. Времени же разбираться не было — Тьер ушел далеко вперед и нетерпеливо махал рукой. Невеньен двинулась дальше.

Когда она уже решила, что советник намеренно ее запутывает, он наконец замедлил шаг и приложил к сухим губам палец, призывая Невеньен к тишине. Затем Тьер поставил свечу на прикрепленную к стене металлическую подставку, которая не позволяла свету распространяться по коридору, и указал Невеньен, чтобы она сделала точно так же. Сразу стало темно, но благодаря нескольким упавшим бликам она заметила, что этот отрезок потайного хода посещается чаще, чем другие. Подставка была заляпана толстым слоем воска, причем свежего, пыль на полу разнесли ногами, а участок стены был отполирован практически до блеска — так его затерли прикосновениями. По спине Невеньен пробежал холодок. Тьер в прямом смысле не спускал с соперника глаз ни днем, ни ночью. Как же сильно он его боится?..

За стеной раздались какие-то звуки. Тьер, вдруг заспешив, убрал крохотную задвижку, и темноту в проходе разрезал луч света из комнаты. В спину Невеньен уткнулась рука, подталкивая ее к отверстию, но она и сама уже прильнула туда — нужно как можно скорее покончить с этой мерзостью, пойти наконец в свои покои и лечь спать, а послезавтра спокойно пожениться с Иньитом!

Ее дыхание участилось, и Невеньен поняла, что вопреки собственным мыслям опасается того, что может увидеть. Неужели она уже начала верить Тьеру?.. Ни за что! Она стиснула челюсти и прищурилась, рассматривая развернувшуюся перед ней картину.

Это был кабинет Иньита. Щель располагалась прямо напротив его рабочего стола, и Невеньен с теплотой улыбнулась, заметив ставший привычным беспорядок. Иньит, невзирая на поздний час, все еще сидел за бумагами, но взгляд его был направлен не вниз, на документы, а вбок. Лорд поджимал губы, вертя в пальцах замаранное чернилами гусиное перо.

— Я просил тебя не приходить сюда, — недовольно обратился он к кому-то.

Невеньен шевельнула головой, надеясь, что получится заметить, с кем он разговаривает, но уже через мгновение необходимость в этом отпала. Прозвучавший голос был ей слишком хорошо знаком.

— Перестань, — игриво произнесла Бьелен, махнув рукой — перед Невеньен мелькнули изящные пальцы с золотыми кольцами. — Ночь на дворе.

— Именно, — нахмурился Иньит. — Все знают, что как только наступает ночь, ты шляешься по любовникам. К тому же у меня не проходит ощущение, — он повел плечами, — как будто за мной здесь наблюдают.

— Ах! — тон Бьелен был насмешливым. Она обошла стол, прислонилась к нему бедрами и соблазнительно изогнулась перед Иньитом. — Ты стал слишком мнительным. Вот, ревнуешь, например, что я хожу к кому-то кроме тебя. Раньше тебя это не особенно волновало.

Он не приказал ей проваливать и даже не отвернулся, как того ждала Невеньен. Раздражение на его лице сменилось на удовольствие, с которым лорд обводил взглядом все ее округлости. Да что там, он пожирал ее глазами!

Сердце у Невеньен противно заныло. Что все это значит? Почему он не прогоняет Бьелен? И какого Хаоса ей, в самом деле, понадобилось тащиться к нему среди ночи?!

— Может, и ревную, — с поразительной легкостью согласился Иньит. — Мне тут шепнули, что ты благоволишь ухаживаниям Аб-Развана и даже готова ответить согласием на его свадебное предложение…

— А мне сказали, — парировала она, — что ты на днях женишься.

Иньит взял ее за подбородок и повернул к себе. Ласково. Невеньен сглотнула. Он сделал это ласково.

— Обиделась на меня?

Девушка вырвалась из его объятий и грациозно отскочила на несколько шагов. Теперь Невеньен опять не могла видеть ее лицо. К сожалению, она продолжала видеть Иньита. Он ухмылялся, следя за Бьелен.

— Я и правда обижусь на тебя, если ты совсем перестанешь ко мне приходить, — упрекнула она. — Я уже вся изнемогла! Помнится, ты обещал, что политические игры не повлияют на наши отношения.

— А мне помнится, что ты первой нарушила это обещание. Сколько у тебя других мужчин? — Иньит бросил перо и встал из-за стола. — У Невеньен я, по крайней мере, один.

— Я должна выйти замуж. Я вдова без прав на трон, мой статус — пустое место. Женщина без мужчины в Кинаме не значит ничего, а вечно быть просто чьей-то любовницей невозможно, — предупредила Бьелен. — Ты жениться на мне не хочешь, вот и приходится выкручиваться. А что до Невеньен… Ты действительно у нее есть? — сестра с сомнением фыркнула. — Ну и как, она тебе дала хоть раз? Или все так же упирается?

Невеньен хотелось завыть. То, что она слышит, — она все правильно истолковывает или все-таки ошибается?

На губах лорда появилась злая улыбка.

— Похоже, кто тут ревнует, так это ты.

— Я? Да ни за что, — ее голос был подчеркнуто возмущенным, выдавая неискренность. — Я забочусь о своей сестре. Должна же она хоть когда-то узнать, насколько ты хорош в постели. Если бы она знала, то не упиралась бы так долго.

Белые зубы Иньита обнажились, когда он рассмеялся. Невеньен почувствовала, что заботливая рука Тьера тянет ее прочь от щели, и сильнее зацепилась за выступающие камни. Она не уйдет, пока до конца не поймет, что здесь происходит!

— Ты мне льстишь, — небрежно сказал Иньит.

— Ну… Может, и да. Я уже почти забыла, что это такое — ощущать тебя…

Что? У Невеньен заслезились глаза. Нет. Ей кажется. Кажется… Кажется!

Иньит приблизился к Бьелен и исчез из поля зрения. Через мгновение после этого послышался странный шорох. А затем — стон. Иньит дал ей пощечину? Он не такой, чтобы бить женщин. Это было плохо, но Невеньен в глубине души хотелось, чтобы это произошло — чтобы ее мужчина наконец прогнал проклятую шлюху, которая его совращает.

— Я тебе напомню, — раздался горячий шепот Иньита. — Чтобы ты точно знала, что я лучший.

Стон раздался снова. И снова. И снова. И это были не звуки боли. Это были звуки удовольствия.

Невеньен с треском захлопнула задвижку и пошла прочь. Ей было плевать на всполошившегося Тьера, на то, что она может привлечь ненужное внимание, на падающие на нее паутинки и клубящуюся пыль — вообще на все. Она ничего не видела, не слышала и не чувствовала. Все исчезло. Все, кроме осознания, что ее предали.

Она не соображала, как добралась до комнат Тьера. Вроде бы он обогнал ее и вывел наружу, но Невеньен не была уверена, что это не какая-то из мельтешивших вокруг нее черных теней. Одна из них испуганно отскочила в сторону, когда Невеньен слепо выскочила из потайного коридора и бросилась к выходу. Еще две заторопились за ней, когда она побежала по галереям замка. Мелькали и еще какие-то силуэты, когда Невеньен промчалась через свои покои и закрылась в спальне, захлебываясь от переполнявших ее эмоций, приказав, чтобы никто и не подумал к ней приближаться.