Вообще Миасс беден притоками. А те, что есть, вливаются в реку укромно, без разливов. Большинство из них иначе как ручьем не назовешь. Что ж удивляться: Миасс и сам приток. Мы не должны забывать, что наша река и не средняя, а малая река.

Покидая горы, свою голубую колыбель, она распахивает вширь равнинные берега, тут и там разлинованные грядками. Миасс прежде всего «работает» на индустрию, но что может отдает и селу.

Сколько воды выпивает за сутки город, в котором свыше миллиона жителей и больше двухсот заводов и фабрик?

Старший мастер Аргазинского гидроузла Анатолий Григорьевич Архипов оставил между пальцами просвет около сантиметра и улыбнулся:

— Вот столько. Не из стакана, конечно, а из нашего водохранилища.

Не раз нам приходилось бывать у Аргазинского водохранилища, знакомы с его параметрами, а оценить его грандиозность помог именно этот сантиметр. Он вмещает в себя миллион кубометров воды. Как раз столько ее сбрасывают из водохранилища ежесуточно для того, чтобы напоить Челябинск.

Аргази — это приостановленный на время Миасс. Здесь он отстаивается, очищается, чтобы принести в Челябинск воду без мути, цвета, запаха и ненужных бактерий. Все это входит в обязанности водохранилища, и оно с ними успешно справляется. Аргази — своеобразный склад чистой воды.

А удерживает реку бетонная плотина, на которой мы сейчас стоим. Пятая по счету от истока и самая мощная на Миассе. Но прежде чем рассказывать о ней, мы хотим вспомнить другие плотины Миасса.

Самая первая — на границе с Башкирией, у деревни Косачево. Миасс там чуть побольше ручья, такая же и плотина. На дамбу ушло две-три машины грунта, река умещается в небольшую трубу, сброс воды регулируется железным листом размером в газетную страницу с ручным винтовым приводом. Попробовали его покрутить: три оборота в одну сторону, затем столько же в другую — сначала подняли, потом опустили затвор. Еще несколько оборотов, и можно перекрыть реку, которая поит два миллиона человек…

Плотина у деревни Смородинки напоминает старого доброго мастера и вызывает примерно такое же чувство уважения к себе. Она вся деревянная — и стены, и шлюзы, и затворы. Бревна черные, а шлюзы позеленели от воды. Она падает с трехметровой высоты, и деревянное ложе мягко, почти без брызг принимает ее. Вода быстро бежит по нему, разбиваясь потом о большие гранитные глыбы, живописно разбросанные по всему руслу. Когда проезжает машина или даже телега, старая плотина подрагивает, как живая.

Плотина Миасского городского пруда тоже старая. Но она, как и полагается городскому сооружению, из камня и железа. Стены выбелены, железные части покрашены в черный цвет. Опрятная плотина. Она хорошо гармонирует со старой, одноэтажной частью города, а в новой уже казалась бы экспонатом из музея техники.

Тринадцать лет плотине Карасевского водохранилища, это современное гидротехническое сооружение. Камень, железо, бетон, мощные лебедки, которыми поднимают и опускают затворы. Миасс после плотины стремительно мчится по бетонному желобу к привычному руслу. Плотина и водохранилище оберегают Аргази от загрязнения. Только вот надолго ли их хватит? У всех водохранилищ одна судьба: рано или поздно они заиливаются. Чистить их почти так же дорого и хлопотно, как строить новые. Об этом надо помнить, работая в русле реки.

Анатолий Григорьевич Архипов представляет свою плотину. Вместе с дамбой она растянулась на два с половиной километра. Выстроившиеся вдоль всей плотины желтые трубы — это пьезометры, с помощью которых контролируют ее состояние в зависимости от напора воды. Имеются датчики-пьезодинамометры и в теле плотины. В небольшом штате гидроузла есть человек — пьезометрист Амина Карымова, которая постоянно следит за их показаниями.

Сколько лет плотине? Сразу не скажешь… У Аргазинского водохранилища солидная биография. Раньше на его месте было небольшое озеро Аргази. В середине прошлого века перегородили Миасс плотиной, образовавшееся водохранилище соединилось с озером, получился большой водоем. У плотины крутилась мельница.

После революции растущему Челябинску стало не хватать миасской воды. В 1929 году в трех километрах от первой плотины поднялась новая. Она позволила накопить в водохранилище около 300 миллионов кубометров воды.

Однако после первых пятилеток и этого оказалось недостаточно. Был создан трест «Аргазистрой», началась реконструкция плотины. Она закончилась в 1946 году, получилось водохранилище, каким мы его знаем сейчас, — 654 миллиона кубометров воды, площадь водного зеркала — 102 квадратных километра. А вместо мельницы у плотины встала небольшая гидроэлектростанция.

О той реконструкции напоминает высокий холм на берегу водохранилища. На нем белый памятник и куст акации в зеленой оградке. Здесь в 1944 году похоронен главный инженер Аргазистроя, кандидат технических наук Илья Васильевич Зыков.

В 1976 году трест «Целингидрострой» начал еще одну реконструкцию, которую потом продолжил коллектив треста «Южуралэнергострой». С плотины сняли верхний слой, нарастили глиняный замок, подсыпали щебня. Плотина заметно подросла. Благодаря этому можно на три метра поднять уровень водохранилища, увеличить его объем еще на 300 кубометров. Тогда оно практически сравняется с самым большим водоемом нашей области — озером Увильды, в котором миллиард кубометров, или один кубокилометр воды.

Однако продолжим нашу экскурсию по плотине. Она кажется совершенно безлюдной, но это не так. Во-первых, здесь круглосуточная охрана. И технический персонал — слесари, электрики — постоянно дежурят.

Но главная работа весной, во время паводка. На плотине задолго до него проводят ревизию и опробование механизмов, запасают все необходимое для того, чтобы укоротить половодье. Заготавливают, например, бревна с железобетонными якорями. Ими закрепляют плавучие острова-торфяники, которые, подойдя к плотине, могут забить водовыпуск. Да много ли что надо учесть! Каждый паводок — проверка на прочность. Коллектив гидроузла ее успешно выдерживает.

Мы подошли к центральной части плотины. Высоко поднялись бетонные бочки. Они настолько громадны и могучи, что опутавшие их железные лестницы кажутся хрупкими и ненадежными. Металлические сегменты затворов, кажется, намертво вдавлены в бетон напором воды.

Но нет, А. Г. Архипов нажимает кнопку, и затвор легко ползет вверх. Из-под него с ревом вырвалась белая от напряжения струя. Вроде и невелика она, а рыбаки пониже плотины попятились от прибывающей воды.

Затвор опять на месте. Он предназначен для аварийного сброса воды. Аварий здесь не было, но затвором пользовались. В 1981 году, когда вдобавок к основному паводку растаял выпавший в мае снег, водохранилище стало переполняться. Воду из него сбрасывали по 200 кубометров в секунду — в 25 раз больше нормы. На плотине, по словам работников гидроузла, было страшно стоять — так буйствовал водный поток. Белое облако мелких брызг поднималось выше плотины.

Помнят здесь и совсем другие времена. В 1975 году засуха вычерпала водохранилище. Из воды торчали пеньки росших когда-то на самой первой плотине деревьев. Еще немного — и вода понизилась бы до уровня мертвого объема, когда ее уже нельзя взять. Этого не случилось, водохранилище спасло озеро Увильды.

Река проходит через плотину по гидротехническому тоннелю и с бешеной силой вырывается из него сравнительно небольшой струей. Струя падает в водобойный колодец — бетонную яму со стенкой, которая должна утихомирить ее. Вода разбивается об нее на миллионы белых брызг и действительно становится спокойнее.

Впечатляющее зрелище. Но на речку это абсолютно непохоже. Язык не поворачивается назвать Миассом то, что здесь именуют сбросом мощностью восемь кубометров в секунду. Мы привыкли считать реку чуть ли не живым существом с особым характером и своими привычками. Здесь все это у нее отняли, превратив в струю воды.

И все же это Миасс. Бешеный поток растекся на два рукава, обогнув небольшой песчаный островок, и снова стал речкой. От водохранилища до Челябинска напрямую около 70 километров. Но река, опять вступив в свои права, сама выбирает себе дорогу, у нее путь намного длиннее. Мы отправляемся следом за ней.