Не назвать всех, кто загрязняет реку. Это невозможно. Но все-таки кто-то больше, кто-то меньше…

— На первое место из предприятий, — сказал нам начальник бассейнового управления Иван Тимофеевич Бородатый, — я поставил бы лакокрасочный завод. Большой урон наносит реке городская канализация. И, наконец, ливневка.

Едем на лакокрасочный. Здесь встретились с начальником технического отдела Евгением Петровичем Агаповым и Ниной Федоровной Комельковой, которая заведует сектором охраны природы.

Первое, о чем мы их спросили, — о чувствах, которые вызывает река Миасс.

— Чувство боли, — сказала Нина Федоровна. — И хочется хоть что-то сделать, чтобы она была чище.

Это было сказано искренне.

Следует отметить, что, с кем бы мы ни беседовали, никто ни разу не проявил и тени пренебрежения к реке. Наоборот, все соглашались: Миасс должен быть чистым, все в общем-то признавали свою вину, хотя, разумеется, охотней говорили о проблемах, чем о своих упущениях.

В устах Евгения Петровича и Нины Федоровны чаще других звучало слово «реконструкция»:

— Мы планируем реконструкцию станции нейтрализации, чтобы через два года утилизировать всю гидролизную кислоту.

— Мы хотим приступить к реконструкции цеха тары.

— Реконструкция позволит уменьшить содержание медного купороса в стоках.

Для охраны реки, утверждают наши собеседники, много уже сделано. Устанавливаются учетные приборы потребления воды, ужесточился контроль. Но завод берет воду вопреки запрету бассейнового управления. А запрет объясняется тем, что предприятие не выполняет обещанные и зафиксированные в соответствующих документах мероприятия по сокращению сброса в реку неочищенных стоков.

Мы побывали на станции нейтрализации, в приземистом здании, будто выросшем из кучи хлама и мусора, а также на шламонакопителе — это огромный котлован на берегу реки, почти доверху залитый шламами. Со станции нейтрализации шламы подаются сюда, отстоявшаяся здесь вода по трубе сбрасывается в Миасс. По высокой пожухлой траве пробираемся к берегу, чтобы найти выпуск. (Выпуски, как правило, застенчиво спрятаны, не «афишируются».) Вода сливается чистая на глаз.

Благополучие это, однако, весьма шаткое. Дело в том, что гидролизная кислота нейтрализуется известью, а она в большом дефиците. Пока утилизируется менее половины гидролизной кислоты.

Следует напомнить, что большинство крупных предприятий Челябинска за последние годы приняло меры для того, чтобы сократить забор воды из Миасса и, соответственно, сброс грязных стоков в реку. Речь идет о создании оборотных систем водоснабжения, благодаря которым река получила какое-то облегчение. Без оборотных систем промышленность города в настоящее время функционировать не смогла бы. Известно также и то, что ресурсы воды так малы, а воды в обороте так много, что даже и подпитка оборотных систем обременительна для водной артерии региона. Так же, как слишком обременительны для нее и промышленные стоки, пусть существенно и сокращенные.

Наконец, сегодня точно не учтен объем стоков, сбрасываемых в реку сотнями средних и мелких предприятий. Можно только предположить, что они загрязняют реку не меньше гигантов. К тому же не секрет, что мелкие предприятия в большинстве случаев не обременяют себя очисткой стоков.

Итак, промышленность исчерпала свой ресурс: город растет и требует все больше воды.

Есть в Челябинске два пункта, о которых следует сказать особо. Оба находятся на берегу Миасса. Первый — у Сосновки, где вода забирается, а второй — на выезде из города по Свердловскому тракту, где в реку сбрасываются стоки.

Обратимся к цифрам. Из миллиона кубометров, которые сбрасываются в реку из Аргазинского водохранилища ежесуточно 550 тысяч кубов забирают насосы Сосновской станции для очистки и подачи в водопроводную сеть. Остальную воду уже в городе откачивают промышленные предприятия. Таким образом, весь Миасс выпивается Челябинском без остатка, если не считать санитарный минимум.

Далее. Из 550 тысяч кубометров водопроводной воды Челябинску достается 435 тысяч. Остальные разбирают города и села, соседствующие с областным центром.

А что на выходе? Мощность городских очистных сооружений — 480 тысяч кубов. Значит, вся вода, которая подается в город на хозяйственно-бытовые нужды, пройдя по системе водопровода и канализации, подается на очистку и после нее сбрасывается в реку? Значит, все нормально и баланс держится? Действительно, все так и было бы, если бы не одно узкое место.

Город дает 400 тысяч кубов канализационных стоков. Они сходятся со всего города в окрестностях моста по улице Кирова. Затем по самотечным коллекторам стоки поступают на насосную станцию. Но беда в том, что коллекторы могут пропустить далеко не все. Часть стоков сбрасывается в Миасс. Нужен четвертый самотечный коллектор. Вообще городская канализация давно не справляется с нагрузкой. Тем более странно, что не осваиваются средства, отпускаемые на ее расширение.

Десятки, если не сотни насосов разбирают Миасс по трубам, но по сути ни один потребитель не возвращает реке чистую воду. Какие же надо принять меры, чтобы решить проблему Миасса?

Реку в городе принято «окультуривать». Обычно ее «одевают» в бетон. В архитектурном ансамбле ей отводится особая роль. И наши архитекторы намерены повернуть фасад города к Миассу, сделать ее центром.

Известно, что реки не текут по прямой линии. Мы часто недоумевали: ничто не мешает Миассу следовать прямым и коротким путем, а он предпочитает петлять. Иногда он долго извивается, чтобы вернуться почти к тому же месту. Почему бы?

Работа реки — транспортировать наносы: камни, щебень, песок, ил. Речное русло живет по своим законам, которые диктуются объемом стока, скоростью течения, количеством наносов. Если пренебречь этими законами, можно нанести вред реке, то есть самим же себе.

Миасс в Челябинске: каким он будет?

Надежда Алексеевна Логвинова, начальник проектной группы треста «Уралсибгидромеханизация», расстелила на столе «простыни» ка́лек с чертежами.

— Начнем с пруда «Коммунар», — говорит она. — Что предлагается проектом? Пруда, как известно, сейчас собственно нет. Его следует восстановить, подняв уровень воды на два-три метра. Далее, требуется углубить дно у плотины, а затон справа от нее, наоборот, замыть и построить здесь пляж. Это работы первой очереди. В дальнейшем пруд будет заужен, чтобы поднять заболоченные берега и нарастить острова.

Был проект и на углубление реки на следующем участке — от «Коммунара» до Свердловского проспекта, но он требует доработки. Ситуация тут непростая. Во-первых, в ряде мест выходы скальных пород не позволяют использовать земснаряды. Во-вторых, здесь через реку проходят различные коммуникации — водоводы, коллекторы, кабели, линии электропередач, которые также мешают очистке. Наконец, необходимы рекомендации гидрологов. Вопрос: насколько широкой может быть тут река?

Дело в том, что он не был учтен на участке от Свердловского проспекта до улицы Кирова. К чему это привело? Река выглядит широкой, но у кинотеатра «Родина» образовался затон, который заиливается и зарастает. Углубить дно у берега вдоль торгового центра нельзя, потому что там выступает скала. Но если ее даже взорвать, затон все равно будет заиливаться, потому что в нем нет течения и все наносы оседают.

Река формирует свое русло, исходя из своей полноводности. Мы же раздвинули ее берега, выпрямили их по линейке. А то не учли, что для такого размаха воды в реке не хватает. Вот она и суживается самовольно, норовит найти свое истинное русло.

Как исправить ошибку? Специалисты выдвинули два варианта. Можно сузить реку, не дожидаясь, пока она сама это сделает: от берега, что примыкает к торговому центру и кинотеатру «Родина», террасами отсыпать грунт, благоустроить площадку, организовать здесь зону отдыха. Можно пробить насыпь по улице Кирова, то есть открыть второй рукав, дать реке протоку. Какое из решений будет принято, сказать пока трудно.