«Этого я ему тоже не говорила», — машинально припомнила я и сходила за кружкой, чтобы поставить ее к огню.

Зачем я могла понадобиться интриганкам, затеявшим охоту на Его разведенное Высочество, я еще догадывалась: пропавшая без вести девушка и убитая в собственном доме девушка — это две большие разницы. Пристрелить меня где-нибудь в глуши, а то и вовсе на другой планете — с телепортом никаких сложностей, зато гораздо проще спрятать тело и замести следы. И ни-ка-ко-го риска, что принц вдруг предпочтет следовать зову сердца, а не долга.

Но что за игру затеял он сам, я не понимала.

Почерпнуть столь подробные сведения о моей бесценной персоне принц мог в полицейском участке Раинеи. Но при мне он ничего не читал, а вышел раньше меня. Значит, Его Высочество вдруг взял и специально вернулся в задрипанную провинцию, чтобы внимательно изучить протокол допроса? Пусть даже не лично, но все равно — перебор.

И зачем нужно было подставлять меня с этим лифчиком? Он же не мог быть уверен, что придет именно любовник его жены, да и вообще вряд ли рассчитывал на такую удачу. Кого Его Высочество собирался ловить на живца? Ведь не поймал, иначе не пытался бы уговорить вернуться. Хоть в лоб спрашивай… а в самом деле, почему бы и нет?

— Скажи-ка мне лучше, — прервала я его убаюкивающее мурлыканье, — вы наверняка уже допросили исполнителя, а то и вовсе ментально просканировали. Он ведь ничего не знал, верно?

Последовала долгая пауза. Я честно потратила ее на поиски нужного лекарства и высчитывание требуемой дозы. Мне уже казалось, что сейчас меня отправят по дальнему адресу или изъявят желание просканировать за компанию, а я только икну и вырублюсь, — когда Его Высочество совершенно другим тоном ответил:

— Ему очень хорошо заплатили, чтобы он внезапно воспылал порочной страстью к чужой жене. Но он и сам не отказался бы выяснить, кому именно это было нужно и зачем.

— Ну, вот зачем — как раз очень даже понятно, — ¬возразила я.

— Огласка романа Ее Высочества дискредитировала обе правящие семьи, — заметил принц. — С равной вероятностью целью мог быть и я, и она сама, и даже мы оба. Дворянство никогда не было особо щепетильным в вопросах упрочения своего положения. Сейчас мы, разумеется, внимательно следим за теми, кто проявляет повышенный интерес к марьяжным планам династий. Но и здесь есть подоплека. Во-первых, настоящий заговорщик не мог не понимать, что в лоб подобные вопросы не решаются и любые попытки вмешаться вызовут логичные подозрения. Право выбора принадлежит семье, а не мне лично, и просто подсунуть нужную девушку не выйдет, поскольку уже существует список конкретных кандидатур. Его, разумеется, тоже проверит Орден Королевы. Но поскольку отцов и братьев леди из списка, очевидно, будут подозревать в первую очередь, я бы предположил, что, если кто-то из них и задействован в заговоре, то исключительно как исполнитель, причем не слишком хорошо осведомленный… или не слишком умный. За ним стоит кто-то еще. Отсюда вытекает во-вторых. Брак со мной или с леди Джиллиан, конечно, выгоден сам по себе, но вряд ли может быть самоцелью. Особенно для настоящего организатора.

— И ты бы очень хотел выяснить, что именно ему нужно на самом деле, — закончила я и чихнула. — И еще — кто именно пытался ему помешать, устроив крушение «ласточки» на болотах, потому как до сих пор понятия не имеешь, общие у вас интересы или у тебя вдруг нарисовался еще один враг, чьи мотивы неизвестны от и до. Это ради него ты произвел такой фурор возле «Феевого кружева»?

— Я действительно утащил твой бюстгальтер случайно, — упрямо заявил Третий.

— А потом подумал: «Почему бы и нет, вдруг сработает?», — устало усмехнулась я и вытянула ноги поближе к огню. — Сволочь вы, Ваше Высочество.

— Статья одиннадцатая, пункт «джи», — вдруг объявил принц. — Открытое оскорбление лица, принадлежащего к королевской семье, от сорока часов исправительных работ до трех месяцев тюремного заключения.

Я подвисла, честно обрабатывая предоставленную информацию.

— Я верно понимаю, что совсем недавно кто-то попытался донести до тебя ту же мысль, а чтобы было что ответить, тебе пришлось рыться в административном кодексе?

— Это уголовный, — коротко сообщил Третий. По сути, видимо, возразить было нечего.

— Рино, — уверенно предположила я.

— И его жена, — обреченно подтвердил Его Высочество. — Но сработало ведь.

— Только вот исполнитель теперь сидит в болоте и вылезать не желает, — сочувственно поддакнула я. — А вторая сила, вовлеченная в игру, то ли не успела выманиться, то ли вообще не заинтересовалась. Несознательные все какие-то.

— Я знал, что ты меня поймешь, — невозмутимо отозвался Третий. — Так что, ты поможешь мне выяснить, что это была за вторая сила и что, собственно, нужно первой?

Я обреченно выругалась вслух.

— А мой лифчик? — все-таки поинтересовалась я.

— Заклинание поиска плел другой исполнитель, наша добыча даже не знает, кто именно. С ним связывались через курьера.

Теперь в мысленной речи Его Высочества не было ни напускного сочувствия, ни демонстративного смущения. Спокойная, равнодушная деловитость.

Он уже знал, что особого выбора у меня нет. Я, что прискорбно, понимала это не хуже.

Одиннадцатый довод оказался самым убедительным, хоть его так и не озвучили.

Глава 12

Двенадцатый день

По уму, мне следовало немедленно подорваться с места и быстро драпать наводить порядок. Нужно было найти мага, чтобы защитил мой домик от телепортации, и плотника — чтобы решил проблему с выбитой дверью. Или кого там следует вызывать, чтобы вернуть косяк на место? Оштукатурить, если что, я потом и сама смогу…

Но у меня по-прежнему не было ни сухой одежды, ни обуви. Глаза слипались: стресс и побочный эффект антигистаминов удачно дополнились иммуностимуляторами, и организм объявил бунт. Спать хотелось так, что даже проблема открытого настежь домика отошла на второй план. Документы надежно спрятаны, до денег все равно не добраться без доступа в банк, а из техники остался разве что планшет — и тот именной, слишком легко узнаваемый. Все прочие ценности я носила имплантированными.

А что до самого домика, то после сегодняшних событий я все равно не стану там жить. Животные инстинкты вопили в голос, требуя немедленно сменить поруганное логово на другое, безопасное и где-нибудь подальше, и я не видела смысла спорить с ними.

Главное — чтобы до работы было не больше часа лету. А таких вариантов предостаточно, можно даже в другой город переехать, хоть в ту же Раинею…

С этой успокаивающей мыслью я подкинула в костер еще один торфяной брикет, достала второе одеяло и свернулась на нем клубком. Подождет Его Высочество денек, не переломится.

Меня разбудила какая-то благословенная пиявка, решившая, что выпавшая с одеяла в лужу рука — самое то для ночного перекуса. Я отплатила ей черной неблагодарностью, ткнув в спину тлеющим торфяным брикетом и капитально переубедив.

И только попытавшись выругаться, поняла, что еще немного — и проснулась бы уже от отека гортани.

Прямо над моей головой, пьяно пританцовывая, пылал бледно-зеленым светом болотный огонек. Еще несколько кружили возле гаснущего костра, с живым интересом заглядывая в голенища сапог. Я чертыхнулась и, вытряхнув из обувки незваных гостей, проглотила очередную порцию антигистамина. Потом ненадолго загрузилась, судорожно вспоминая — какая по счету это была таблетка и не превысила ли я максимальную дозу в сутки? Выходило, что нет, но частота приема за последнюю неделю сильно возросла. Похоже, гипосенсибилизацию можно начинать заново…

С этими невеселыми мыслями я оделась, снова выругалась, потому что, естественно, ничего не досохло, и только тогда выползла из шалаша. И вот тут-то невольно позавидовала нецензурному красноречию Рино, потому как в тот момент оно мне бы очень пригодилось.

Болото сияло.