А Гейл предпочел с помощью старшего брата подкинуть графу Темеру ри Кавини гениальную идею, что принц сломал ему жизнь и скандал вокруг распавшегося брака будет достойной местью. Заодно под шумок можно было бы поднять вопрос о подорванном доверии и потребовать пересмотра решения о передаче права на обработку камарилловой руды. Его Сиятельство, к сожалению, прислушался. Но не придумал ничего умнее, чем найти наемника, похожего на Рино, и подослать ко мне.

Полагаю, примерно на этом этапе Гейл сам едва не удушил обоих и оборвал все контакты, решив проработать вариант с шантажом госпожи Гирджилл и вопросом наследника Ариэни-Морвейн, — принцесса замешкалась, машинально поглаживая крышку инкубатора, но все-таки продолжила: — А я… я послала куда подальше наемника — и познакомилась с его пилотом. И план ри Кавини все-таки сработал, хоть и по чистой случайности. Я понимала, что моему фавориту не выжить, и, когда Его Высочество начал что-то подозревать, организовала побег с подменной «ласточкой». Видимо, информация о найме звездолетов куда-то просочилась, потому что здесь корабли уже ждали, и вся история всплыла на поверхность.

В результате ты встретила Третьего, а он в очередной раз наглядно продемонстрировал, как следует использовать средства массовой информации в своих интересах — и, заодно, как не следует обращаться с девушками, — леди Джиллиан криво усмехнулась. — Тогда Гейл со злости едва не убил тебя на болотах: до принца ему было не добраться, а его измена агента спецкорпуса просто разъярила. Он до такой степени хотел отомстить Его Высочеству, что готов был поставить под угрозу весь свой план. Но ты выжила и вернулась к Третьему.

Я мрачно кивнула, и она замолчала, позволяя мне додумать самой.

Посольство в связи с визитом высоких гостей охранялось так, что мышь не проскочила бы — не то что целый агент спецкорпуса. Зато его старший брат благодаря статусу придворного служащего мог беспрепятственно разгуливать где хотел, обеспечивая «сухаря» свежими сплетнями и новостями. Наверняка и подход к госпоже Алливи нашел именно он.

А идиотская накладка, когда Гейл попытался опоить меня белокрыльником, а Темер — использовать, чтобы подобраться ближе к принцу, объяснялась тем, что с графом агент больше не контактировал. Да и в принципе был достаточно зол на него, чтобы, когда Его Сиятельство отчаялся отомстить принцу и решил попросту его пристрелить от отчаяния, лично поймать исполнителя в надежде, что тот сдаст нанимателя с потрохами.

Но прощать женщину, из-за которой Его Высочество изменил своей сиятельной супруге, ди Гаттри не собирался. Он по-прежнему хотел меня убить. Даже нашел отличный яд, выключивший дежурных лучше любого удара тупым предметом по голове, и бесследно растворившийся уже к приезду внушительных господ под командованием хмурого заместителя Рино.

Гейл все просчитал: и что Его Высочество задержится, и что преданный напарник Таррет сумеет разбить автофлакс так, чтобы принц угодил в больницу, и что все врачи окрест немедля рванут спасать жизнь третьего наследника престола Ирейи… но не учел, что лорд асессор в приступе трудоголической ломки (или просто от обострения общей паранойи) оставил дверь своего бокса приоткрытой — и расслышал писк в диспетчерской.

Леди Анделл безмолвным изваянием застыла у двери. Принцесса молча стояла, положив ладонь на крышку инкубатора. Тот заговорщически подмигивал ей ярко-зеленым индикатором температуры и давления.

Она ведь винит во всем себя, неожиданно сообразила я. Ее Высочество уверена, что должна была заметить недвусмысленный интерес агента гораздо раньше — до того, как он перерос в маниакальную идею заполучить в личное пользование младшую дочь семьи, которую поклялся защищать.

Леди Джиллиан считала, что виновата и в том, что ее бывший муж до сих пор не может встать после аварии, и в том, что его ребенок будет расти в инкубаторе, а ее собственный — мертв. В том, что Рино ранен, и в том, что медицинская капсула со всем персоналом застрянет на Иринее на долгие тридцать восемь недель. И даже в том, что я не могу обвинить ее во всем этом вслух.

Но главное… когда она попалась с любовником, миллиарды людей затаили дыхание. Обойдется ли? Проглотит ли Ирейя такое оскорбление? И если нет — то во что выльется ее месть?

Тысячи внезапно расторгнутых договоренностей, сорванных сделок. Миллионы испуганных — не за себя — матерей. Приведенные в повышенную боевую готовность космические армады. Сотни вмиг поседевших дипломатов, контактеров, агентов.

Из-за нее.

Из-за того, что она позволила себе быть любимой, счастливой и бездумной. Каких-то пару недель.

И ее не осадить отрезвляющим вопросом: «Не много ли ты на себя берешь?». Потому что теперь, после развода, леди Джиллиан ди Морвейн — снова четвертая наследница престола Иринеи, и она берет на себя ровно столько, сколько должна.

Черт подери, ей всего лишь двадцать два! Много ли разумных решений я принимала в ее возрасте?! Но… не мне определять меру ответственности для принцессы. Все, что я могу сейчас сделать для леди Джиллиан — отвлечь, не дать ни малейшего повода думать, что я в чем-то ее виню.

Любовь порой принимает омерзительные, пугающие формы. Мне ли не знать?

Я снова потянулась к планшету. Леди Джиллиан обернулась на стук пальцев — и была немедленно огорошена сообщением:

«Есть еще два момента.

Я знаю, что вы не религиозны, да и себя не могу причислить к набожным людям. Но, подозреваю, моему ребенку в жизни понадобится любая помощь, какую только можно получить… словом, вы согласитесь быть его крестной?»

Она молчала, но рука на крышке инкубатора лежала уже иначе. Не робко, изучающе, а как-то покровительственно и даже властно.

А сейчас Ее Высочество еще и прикинет, что приключится с физиономией короля Ирейи, если четвертая принцесса Иринеи открыто выступит на стороне этого ребенка, да от своего имени, а не просто передавая мою просьбу…

О да, от такого хода выиграют все, кроме собственно Его Величества. Леди Джиллиан получит чудесный повод пустить сплетню, что она разрушила собственный брак, потому что не могла видеть, как мучается от своей тайной любви безоглядно обожаемый Безымянный принц. А мы с Третьим и ребенком обретем хоть и призрачную, но поддержку иринейского престола.

После этого королю все-таки придется проглотить наш брак. Что бы он по этому поводу ни думал.

Мой ребенок не будет бастардом.

— А ты знаешь, о чем просить, — не удержавшись, рассмеялась леди Джиллиан. — Как наверняка знаешь, что я ни за что не откажусь. А какой второй момент?

Я конфисковала у нее планшет и, резко посерьезнев, набрала:

«Его Высочество обещал мне, что позволит мне лично выгрызть печень Темера ри Кавини. Но я тут подумала и пришла к выводу, что после такой кровопотери одной печени мне будет маловато. Уступите мне печенку Гейла?»

Леди Джиллиан сурово поджала губы и отрицательно покачала головой.

— Прости, но в этой просьбе я вынуждена отказать. Его печень и все отрывающиеся части уже обещаны леди Анделл.

А любимая фрейлина принцессы так выразительно оскалилась, что я поняла: просить ее о подобной любезности — попросту бесполезно.

Но за то, что Ее Высочество снова улыбается, она будет выгрызать эту печенку очень медленно и со вкусом.

А потом — всенепременно поделится подробностями.

Эпилог

Я так и не поняла, как он вообще ухитрился добраться до капсулы.

Его Высочество, скандальный Безымянный принц Ирейи, теперь обожаемый своим народом больше, чем когда-либо, появился на пороге инкубаторного бокса только спустя три недели после аварии — и был, разумеется, неотразим. Любое зеркало треснуло б, пытаясь вместить в себя все то впечатление, которое производил несравненный Третий.

С заляпанной клюки грязи натекло даже больше, чем собственно с принца; доктор Шеллрайн заставил-таки Дориана надеть бахилы, но, кажется, гораздо уместнее было бы поставить Его Высочество в поддон и пустить кататься по капсуле в свое удовольствие.