Мой разум включился несколькими минутами позже, в результате чего я так и не смогла снова уснуть. Я подвергла сомнению каждый аспект происходящего. К тому времени как Эверет проснулся, я успела все несколько раз обдумать и прийти к выводу, что он нужен мне. Я позволю этому случиться. Позволю Эверету войти в мою жизнь. Открою ему свой мир.

Я обдумала все, о чем мы с Кэнди сплетничали на днях, вернее то, что она сказала мне. Про то, что я молода и у меня есть сто вариантов выбора своей жизни. По правде говоря, я все равно мечтала пойти по ее стопам. Я хочу управлять бизнесом, найти таких же людей, как Мона, Кэнди, которым нужен проводник... Кому нужны возможности. Я попытаюсь встретиться с ней в понедельник, чтобы обговорить варианты своего обучения.

До недавнего времени я не представляла, что захочу поменять свою жизнь, особенно из-за мужчины. Не то, чтобы я делала это строго ради Эверета, но и из-за себя тоже. Всего лишь месяц назад это было необходимо мне... Теперь же я чувствую себя виноватой.

Я виновата в том, что обманываю Эверета, предаю его доверие. Из-за того, что я делаю: сплю с другими мужчинами, а потом, несколько часов спустя, занимаюсь любовью с Эверетом. Я знаю, что никогда не смогу быть честной с ним до конца. В результате меня уличат во лжи, и когда это случится, мое сердце разобьется на осколки без возможности склеить их. Я окажусь полностью сломанной, и ничего нельзя будет исправить.

Так что лучше действовать медленно и очень осторожно. Если это возможно. Я едва только месяц знакома с Эверетом, но он уже скрутил, перевернул и потянул мою жизнь в разных направлениях, которые я раньше считала немыслимыми. Не буду лгать, утверждая, что ненавижу это. Просто я очень боюсь. Я в ужасе. Это именно то, чего я никогда не ожидала от жизни.

Пробегая щеткой по волосам, смотрю на себя в зеркало и задумываюсь над тем, что же заставило Эверета погнаться за мной. Был ли это мой взгляд? Моя личность? Или все вместе? Я чувствую, что была для него сучкой без видимых причин. Ну, кроме той, что у него член. Я отталкивала его, не была его большим другом. Но для Эверета это не имело значения. Он все еще преследовал меня и большую часть времени искренне наслаждался всем этим. Он не сдался?

Дойдя до ящика, я открываю свой набор для макияжа. Наношу основу, потом добавляю румяна. Промокаю салфеткой золотистого цвета ногти, прежде чем покрасить их в черный. Потом наношу два слоя туши на ресницы. Я делала это бесчисленное количество раз, готовясь к ночи с очередным мужчиной, для которого в моем лексиконе находилось лишь одно имя. Джон. Потому что все они безлики. Просто клиенты. Они не те, на которых я когда-либо могла бы запасть, и они никогда не смогут мне дать того, что я хочу. Все, что я когда-либо хотела получить в своей жизни.

Сейчас я готовлюсь к ночи с клиентом... И чувствую себя чертовски неправой.

Я больше не заполняю пустоту. Я больше не волнуюсь о зависимости, которая держала в подчинении меня и многих других. Я не ненавижу это. Нет. Просто мне это больше не нравится.

Все изменилось с приходом Эверета.

Я не сказала ему, что почувствовала, когда проснулась сегодня утром. Он обхватил меня руками, поцеловал, лизнул меня языком в шею... Я ощущала себя любимой, бесценной, обожаемой...Я чувствовала такой прилив эмоций, что чуть не расплакалась. Но все же не позволила себе пролить и слезинки. Вместо этого я сделала то, что не собиралась делать: взяла его за руку и переплела наши пальцы в замок. Он ответно чуть сжал мои пальцы, давая мне знать, что это кое-что значит для него.

Мы оба были завернуты в простыню, наши ноги переплелись. Это было и приятно, и нелегко одновременно. Единственный раз я спала в одной кровати с парнем. Мне тогда было шестнадцать лет. И он попросил меня уйти, пока не проснулась его мама.

Я понятия не имела, что делать этим утром. До такой степени, что даже не смела взглянуть в сторону Эверета. То есть до тех пор, пока он не прошептал:

– И какие у нас планы на сегодня?

Трудно не чувствовать себя обиженной из-за того, что надо идти на работу, особенно из-за того, что мне хотелось провести весь день, завернувшись в объятия Эверета. Через несколько минут он встал с кровати, чтобы натянуть трусы, глядя на меня все тем же любовным взглядом, что и вчера. Меня несколько утешило осознание того, что он не сожалеет о содеянном. Эверет спросил, хочу ли я позавтракать и, получив ответ, направился на кухню, чтобы приготовить все, что я попросила.

Мы позавтракали кашей и обещанием того, что однажды он научится готовить настоящую еду. Судя по всему, его мама и сестра заботились о нем на протяжении многих лет. Я почти решилась спросить, сколько ему лет, но занервничала еще больше, поняв, что мне придется признаться, что мне всего двадцать.

Я так много врала ему, хотя сейчас уже так жалею об этом.

Скользнув в платье, убеждаюсь, что выгляжу отлично. Красиво. И даже сексуально... Но впервые за много лет я не чувствую радости от этого. Моя самооценка поменялась. Она не исчезла, просто поменялась...

В любом случае, работа есть работа, я сама выбрала эту жизнь, так что просто тащусь за своей сумочкой, прежде чем скрыться за дверью, чтобы встретиться с Уинстоном. В прошлый раз мне пришлось все отменить из-за Бельведера. Уинстон желает встречаться каждую субботу. Будет очень трудно, особенно учитывая, где мне хочется проводить все субботние ночи. Но я не могу отказаться из-за суммы оплаты.

Сегодня вечером этот клиент сказал, что хочет забрать меня. Так что я – его трофей на благотворительном банкете больных Альцгеймером. Это будет не первый раз, когда мне приходится идти на что-то подобное, и уж точно не последний, но обычно это делает Бэлла. У нее буйство, в отличие от любого другого. Она может заставить даже самого упрямого сноба смеяться над странными вещами.

У меня нет такой способности, но я знаю, когда смеяться, когда пожимать руки, когда быть вежливой. А самое главное, знаю, что я здесь для того, чтобы Уинстон выглядел так, будто он все еще может вставить девочкам моего возраста без проблем. Все дело в эго, когда ты богат.

Уинстон уже ждет меня, когда я выезжаю за пределы Аламоса – прибрежного рынка. Он стоит возле своего черного внедорожника. Когда я шагаю ему навстречу, он загорается:

– Ты выглядишь восхитительно!

– Спасибо, – отвечаю ему. – А ты выглядишь довольно привлекательно.

Независимо от своих чувств к Эверету я должна выполнить эту работу. Мне платят за то, чтобы Уинстон чувствовал себя единственным человеком в моей жизни. Я занимаюсь этим более трех лет, могу сделать и сегодня.

Он берет мою руку и подносит к своим губам, чтобы поцеловать. Потом открывает передо мной заднюю дверь автомобиля, и я сажусь в машину. Уинстон обходит внедорожник с другой стороны и располагается на заднем сиденье рядом со мной. Водитель пристально разглядывает нас в зеркало заднего вида, прежде чем переключить передачу и тронуть машину с места.

Уинстон расспрашивает меня о том, что произошло со мной за неделю. Отделываюсь короткими фразами, давая понять, что все в порядке. Я тоже его расспрашиваю, и он так же вежлив и короток. Банкетный зал находится в двадцати пяти минутах езды от города. Водитель высаживает нас у красной пятнадцатиметровой ковровой дорожки, ведущей ко входу в здание.

Я беру Уинстона под руку, как только мы оказываемся внутри. Здесь уже должно собраться более ста человек, но прием не начнется еще, по крайней мере, пятнадцать минут. Мы находим наши имена на табличке, стоящей на одном из круглых столов, покрытых белой скатертью. В центре стола располагается букет великолепных цветов всех оттенков фиолетового. Рядом с каждым стулом стоит красивая сумка, перевязанная фиолетовой лентой.

Уинстон отодвигает для меня стул и, как только я сажусь, тут же пододвигает его обратно. Заняв свое место рядом со мной, он щелкает пальцами проходящему мимо официанту в черном строгом смокинге. Тот подходит и ставит перед нами по бокалу с шампанским, после чего удаляется, чтобы проделать то же самое у других столиков. За нашим столом сидят пока только трое человек.