Когда спустился Юрочка — он спускался быстро, через ступеньку, — Алик почти оделся, осталось зажгутоваться.

— Сигареты и зажигалку сунь в шлем, — сказал Юрочка.

Пока Алик зажгутовывался, он успел натянуть костюм, зажгутоваться и закурить; по лучам фонарей потянулись волокна дыма.

Лестница снова задергалась, заклацала ступеньками по стене. Юрочка посветил вверх.

— Надька, пошли. Пока они тут будут спускаться, успеем переправиться через сифон.

Они пошли, увязая в гравии. Навстречу дул ветер, трепал волосы. Галерея повернула, и Алик увидел свет.

— Лев! — крикнул Юрочка. — С якоря сниматься, по местам стоять!

Лев сидел у воды, на туго надутом борту большой резиновой лодки.

— Сказано плыть, Лев.

— Слушаюсь. Приказ начальника — закон для подчиненного.

Юрочка стащил лодку в воду и лег в ее носу, положив ноги на борта.

— Ложись аналогично, — сказал Лев Алику. — Головой ему на пузо.

И когда Алик лег, вошел в воду и, отведя лодку на глубину, впрыгнул в нее и, стоя на коленях, погреб против течения. Потолок постепенно снижался.

— Не пора ли разворачивать? — сказал Юрочка.

— Спокойно, мой мальчик. — Лев лег спиной на Алика. — Лев свое дело знает.

Теперь до потолка можно было дотянуться рукой. Лев развернул лодку задом наперед и, отпихиваясь ногами от потолка, стал загонять ее в сифон. С головы Алика стащило фонарь и берет, он закрыл голову рукой и изо всех сил вдавливался в дно лодки. Он ничего не видел, чувствовал только, как царапает потолок руку и ноги, потом за шиворот просочилась откуда-то ледяная вода, и он уже хотел крикнуть, чтобы Лев остановился, когда стало вдруг свободнее, и Лев, поднявшись, начал, сильно брызгая, грести. Алик надел фонарь.

Они плыли по широкой затопленной галерее, по спокойной, как нефть, воде. Сверху свисали черные, как будто закопченные, бородавчатые сталактиты. Стены тоже были как будто закопченные.

Глаза Льва в свете фонаря красновато светились. Алик оперся локтем о борт и посмотрел вперед. Они приближались к песчаной отмели. Лев шагнул в воду и вытащил лодку на песок.

— Приехали.

Они вылезли. Алик, хромая замлевшей ногой, ходил по отмели, светил по сторонам. Он был возбужден.

Лев перевернул лодку, вылил глинистую жижу.

— Ты поплывешь? — спросил Юрочка.

— Да.

Когда он уплыл назад, к сифону, Юрочка сел на песок и закурил.

— Как я здесь первый раз протискивался! Юмор!

— Давно лазаешь по пещерам? — спросил Алик.

Юрочка показал три пальца.

— Три года.

— Нравится?

— Не в моих правилах заниматься вещами, которые мне не нравятся.

Со стороны сифона донесся грохот, какие-то глухие удары и треск — как будто одновременно били по мячу, рвали брезент и терли камнем по камню.

— Наши пропихиваются, — сказал Юрочка.

На подплывающей лодке разговаривали Лев и Игорь. Мелькали, вспыхивали перед глазами фонари, свет их извивался в черной воде.

— Вообще у нас в городе жить можно. Есть единомышленники, есть девочки, есть куда пойти. Но надоело. Я всех знаю, и меня все знают. Сплошное раздражение и кризис жанра. Испробовал все доступные виды увеселений. Дорога в институт преграждена новейшими постановлениями и врожденной неусидчивостью.

Лев уже вылез из лодки и помогал Наде. Ее клетчатый платочек съехал, волосы были растрепаны.

Игорь взглянул на Юрочку и Алика, вытащил лодку на отмель и молча пошел в глубь пещеры, вдоль натянутого над потолком телефонного провода. Юрочка и Алик встали.

Шли возле стены, шлепая тяжелыми подошвами по мелкой воде. Свет фонарей рябил, струился на чистом известняковом дне. Перешли на другой берег. В воде тело туго сдавило, ноги не гнулись, из клапанов на плечах, гнусаво хрипя, выходил воздух.

По извилистому, с застрявшими камнями желобу поднялись на стену и пошли траверзом, в четырех метрах над водой. В гидрокостюме Алик чувствовал себя неуверенно, хотя рубчатые подошвы хорошо держали на пупырчатой поверхности уступа. Спустились.

— Зал Тишины. — Юрочка шарил по сторонам лучом фонаря.

На полу валялись глыбы и толстые, как бревна, обломки сталактитов. Свет Юрочкиного фонаря блеснул в лицо Алику.

— Этот проход я открыл, — сказал Юрочка. — Раньше на лодке обходили. Не читал? В «Огоньке» писали.

Он поморщился и сплюнул.

Теперь шли под спуск. Стен и потолка не было видно; и казалось, что глухой, беззвездной ночью они спускаются по каменному развалу. Алик старался не отставать. Он вспотел, одежда под гидрокостюмом отяжелела от пота; а когда он наклонялся, в лицо ударял теплый, пахнущий резиной воздух.

В круге света от фонаря он увидел стоявших у стены Игоря и Надю. Возле их ног торчала из воды голова Льва. В поднятой руке он держал фонарь и, опираясь о стену, светил в воду.

— Сам же клал здесь камень… — бормотал он.

— Монетное озеро, — сказал Юрочка.

— Ага, вот он, родименький!

Войдя в воду, Лев сделал большой шаг и, побалансировав руками, устоял. Дальше было мельче. В воду спустился Юрочка. Алик прислонился к стене. Голова, сдавленная фонарем, болела, и он его снял. Рядом стояла Надя, сопя, натягивала шлем гидрокостюма.

— Ну как? — спросила она, улыбнувшись.

— Ничего. — Он отошел от стены и надел фонарь.

В шлеме Надя стала не похожа на себя. Брови, края глаз и щеки были растянуты в стороны. Она посмотрела на Алика, засмеялась и пошла в воду.

Игорь грел руки около рта.

— Фонарь у тебя сел, — сказал он.

Алик негнущимися руками сменил батарейку. Фонарь вспыхнул молочным светом.

Вспомогателей встретили перед водопадом.

Они жали руки, смеялись, говорили, перебивая друг друга, показывали свои изорванные гидрокостюмы; и когда они ушли, стало вдруг очень тихо.

— Полшестого, однако, — сказал Игорь.

— Уже светает, наверно, — сказала Надя.

Достали подмокшую, обкрошившуюся буханку хлеба, две банки сгущенки и флягу с чаем. Поели. Потом Игорь, за ним Надя и Лев встали и пошли к горловине водопада, откуда, брызгая и хрипя, хлестал поток.

Алик подошел к водопаду, надел шлем и полез вверх по потоку. В трубе гудела вода, капли барабанили по шлему, по лицу, из-за брызг трудно было дышать. Наверху стоял Игорь. Он протянул Алику руку.

— Подожди Юрку. Поможешь ему.

И вошел в озеро. Вода зеленовато струилась в свете его фонаря, а на противоположной стороне в ней темнела щель. К ней шел Игорь, в нее уходил провод, и Алик понял, что это и есть Узкий сифон. Игорь был уже около стены. Из воды торчала его голова в шлеме, похожая со спины на голову какого-то морского животного.

— Здесь не трудно! — крикнул он. — Пронырнуть метра полтора — и все.

Голова исчезла.

— Есть тут кто? — крикнул снизу Юрочка.

Алик вытянул его наверх. Рука была сильная, с жесткой ладонью. Юрочка сел на смутно белевший во взбаламученной воде камень. Кивнул на сифон.

— Эти пижоны уже там?

Алик вошел в воду и, ощупывая ногами дно, двинулся к щели. Тело в воде было почти невесомо, Алика качало, переваливало с боку на бок, он шел медленно, наклонившись вперед и отталкиваясь от дна. Дойдя до сифона, оглянулся. Фонарь Юрочки светил в лицо. «Смотрит». И вдруг, как-то неожиданно для самого себя, он глубоко вздохнул и, зажмурившись, нырнул. Тело выталкивало, переворачивало, он хватался за неровности стены, подтягивался, цепляя руками и головой провод. Ледяная вода жгла лицо. Ломило руки. Он открыл глаза и сквозь колышущуюся зеленоватую муть увидел вверху пятно света, к которому струйкой бежали черные пузырьки воздуха. Он встал. Игорь, Надя и Лев сидели на гравийном островке около блестевшей в свете фонарей лодки.

— «Гидру» не порвал? — сказал Игорь.

— Да нет вроде.

— Отлично.

В лодке, в воде, покрытой радужной керосиновой пленкой, лежала голубая, с черной пробкой пластмассовая канистра и два резиновых мешка.