Не удивительно, что и гитлеровские правители в первые дни более всего страшились именно такого взрыва народного возмущения. Разобщенный по вине правых социал-демократических лидеров, немецкий пролетариат не смог подняться, а широкие слои мелкой буржуазии поддались нацистской демагогии о «национальной революции», поверили обещаниям, что нацисты укажут выход из кризиса, путь к избавлению от безработицы и инфляции. Для поддержания иллюзий легализма правительство назначило на 5 марта 1933 г. новые выборы в рейхстаг.

Тем временем Гитлер в качестве рейхсканцлера установил связь с генералитетом рейхсвера. На встрече 3 февраля в штабе генерала Гаммерштейна он откровенно изложил свой стратегический план. На первом этапе будут преобладать задачи внутренние: устранение парламентской демократии, «искоренение марксизма», создание авторитарного управления, введение всеобщей воинской повинности. Вермахт останется самой важной частью государства, никакого слияния его со штурмовыми отрядами не произойдет. Второй этап — этап мировой политики, главное содержание которой — война Германии за «жизненное пространство» на Востоке и Западе. Этот план не только успокоил, но и вдохновил генералов.

20 февраля состоялась встреча Гитлера и Геринга с крупнейшими промышленниками и банкирами, среди которых были Крупп, Фёглер, Шахт. Монополистов заверили, что предстоящие выборы в рейхстаг на самом деле лишь средство для устранения парламентаризма, подавления рабочего движения и обеспечения политики вооружений. Связь Гитлера с промышленниками, о становлении которой многое рассказал В. Руге, начала приобретать государственные формы. Собравшиеся охотно выделили 3 млн. марок на финансирование избирательной кампании нацистов.

Уличные шествия и сборища гитлеровцев сопровождались террористическими нападениями СА и СС на антифашистов. Однако и этого нацистам было мало. Стремясь пробудить в стране антикоммунистический психоз, они пошли на чудовищную провокацию: вечером 27 февраля устроили пожар в здании рейхстага, обвинив в поджоге коммунистов, а ночью провели массовые аресты демократов по заранее заготовленным спискам. На следующее утро Гинденбург подписал декрет об «охране народа и государства», дававший правительству право принимать любые меры для ограничения свободы личности и свободы мнений. Демократические гарантии отменялись, фашистский террор был узаконен. Штурмовики и эсэсовцы прочесывали рабочие районы. 3 марта был арестован и Председатель КПГ Эрнст Тельман.

Состоявшиеся 5 марта 1933 г. выборы в рейхстаг не вполне оправдали надежды гитлеровцев. Хотя нацисты собрали 17,3 млн. голосов, они лишь при поддержке партии немецких националистов смогли получить большинство в рейхстаге. За коммунистов отдали голоса, несмотря на жесточайший террор, почти 5 млн., за социал-демократов — более 7 млн. избирателей. Вместе они получили свыше 30 % голосов, а в Берлине и промышленных центрах их влияние было значительно большим. Результаты выборов свидетельствовали о том, что возможности антифашистского сопротивления рабочего класса остались неиспользованными из-за противодействия лидеров СДПГ.

Открытие рейхстага состоялось 21 марта в святыне прусских консерваторов — потсдамской гарнизонной церкви, у гробниц Фридриха-Вильгельма I и Фридриха II. Символический «день Потсдама» должен был закрепить публичное «признание» Гитлера Гинденбургом и генералитетом. Два дня спустя рейхстагу был представлен законопроект «об устранении бедственного состояния народа и рейха». Он давал правительству чрезвычайные полномочия: право принимать законы (в том числе и не соответствующие конституции), а также заключать договоры с иностранными государствами без санкции рейхстага.

Этот смертный приговор народному представительству, означавший ликвидацию основ веймарской конституции, сам рейхстаг должен был одобрить двумя третями голосов. 81 мандат депутатов-коммунистов был просто аннулирован. 94 социал-демократа проголосовали против (26 других уже находились в тюрьмах и концлагерях или эмигрировали). Закон о полномочиях был принят голосами всех буржуазных партий, которые тем самым узаконили фашистскую диктатуру.

В мае 1933 г. рейхстагу представилась еще одна возможность выразить свое отношение к программе фашистской партии, на сей раз внешнеполитической, требовавшей ревизии Версальского договора и открывавшей путь к вооружению и подготовке второй мировой войны. И снова все деятели буржуазных партий, а также 65 присутствовавших социал-демократов проголосовали вместе с нацистами. А между тем судьба всех этих партий была уже предопределена. В июне была окончательно запрещена политическая деятельность СДПГ. Буржуазные партии одна за другой «самораспустились». НСДАП обрела монополию, выраженную словами: «одна партия, один рейх, один фюрер». Еще раньше были разгромлены профсоюзы, похищено их имущество, создан нацистский «трудовой фронт».

Фашистская унификация охватила и государственный аппарат. Выборные органы в землях были упразднены, имперскими наместниками стали нацистские гауляйтеры, а в Пруссии — сам Гитлер. В ходе чисток из госаппарата были уволены сторонники демократических взглядов. Новый слой руководящей элиты нацисты формировали на основе строгой иерархии, системы привилегий, принципа «фюрерства», государственно закрепленного расизма и антисемитизма. По всей стране на кострах публично сжигали творения прогрессивных мыслителей и демократов.

К лету 1933 г. система «третьего рейха» была в основном сформирована. Ведущую роль в ней играла нацистская партия, а ключевые позиции оставались в руках монополистов. Крупп от имени Имперского союза германской индустрии заявил о поддержке правительства, провозгласив Гитлера «вождем нации», и провел реорганизацию союза. В Генеральный совет германского хозяйства вошли представители как крупной промышленности, аграриев, банков, торговли, так и высшей нацистской бюрократии. Этот орган форсировал развитие государственно-монополистического капитализма. Еще раньше было обеспечено систематическое финансирование нацистской партии промышленниками путем отчислений в «Фонд Адольфа Гитлера»[30].

В своих публичных выступлениях Гитлер все чаще заявлял, что, поскольку «партия стала государством», закончилась «национал-социалистская революция», настала пора мирной эволюции, а те, кто призывают продолжать революцию, — противники «народной общности». Шумные демагогические кампании направлялись теперь в русло «трудовой битвы»: строительство стратегических автострад, трудовая повинность для молодежи и другие меры подготовки к войне, кампания «зимней помощи» бедным, которую именовали даже «социализмом действия», и т. п.

Несмотря на жесточайший террор, рабочее движение, загнанное в глубокое подполье и потерявшее многих героических борцов, продолжало антифашистское Сопротивление, в авангарде которого сражались коммунисты. Блестящим образцом стало мужественное поведение на Лейпцигском процессе о поджоге рейхстага болгарского коммуниста Георгия Димитрова, одержавшего победу над фашистскими судьями. И позднее гестапо признавало, что не удается подавить активность коммунистов, ибо КП Г располагает «ядром революционеров, которые десятилетиями обучались как активисты и закалены в борьбе», так что после каждого удара «снова появляется организационный центр…».

С другой стороны, в массовой базе нацистского движения — выходцах из мелкой буржуазии — зрело недовольство тем, что его руководство не выполняет данных ранее разнообразных широковещательных обещаний, раздавались требования «второй революции». Рупором этой оппозиции стала верхушка СА во главе с Ремом, у которой были свои амбиции в вопросах дележа власти с рейхсвером. Генералитет потребовал от Гитлера выполнения данных военщине заверений. Монополисты устами Папена выразили протест против любых разговоров о «второй революции».

Гитлер внял указаниям. Хотя он прекрасно знал, что штурмовики не готовят ни путча, ни тем более его убийства, но под прикрытием этих обвинений Гитлер осуществил кровавую расправу, в которой участвовал лично. В «ночь длинных ножей», как назвали 30 июня 1934 г., были убиты не только Рем и его приближенные, но и другие прежде близкие Гитлеру деятели — бывший рейхсканцлер фон Шлейхер, генералы Лоссов и Бредов, ранее второй человек в НСДАП Г. Штрассер. Многие промышленники и генералы, а также президент Гинденбург выразили Гитлеру благодарность якобы за «спасение народа от опасности».