Знаменитый французский этнолог Леви-Строс в своей недавно переведенной на русский язык автобиографической книге пишет, что он редко начинает новую работу, не перечитав хотя бы нескольких страниц из книги Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Меня всякий раз, когда я перечитываю этот шедевр, поражающий и самим стилем, и необычайной современностью всего описываемого, потрясает, сколько персонажей этой книги, как бы выйдя из нее, свободно разгуливают по нашему столетию — в окружении тех самых фигляров и циркачей, о которых в ней говорится. Не потому ли это происходит, что мало кто следует примеру Леви-Строса и всерьез соотносит эту книгу и немногие другие такого же качества с окружающей действительностью?

Стоит задуматься и о том, почему до сих пор не вышел русский перевод книги Маркса и Энгельса о тайной дипломатии XVIII века, содержащей много оценок русских государственных деятелей.

История человечества — и первобытная (насколько мы ее можем восстановить реально, не увлекаясь утопическими ретроспективными фантазиями), и древняя, и средневековая, и новая, и (может, особенно — или особенно остро ощутима для нас?) новейшая — полна жесточайших ошибок, преступлений, заблуждений, катастроф. Если что-нибудь и способно внушить чувства, отличные от отвращения и ужаса, при перечитывании этих кровавых летописей, так это надежда на то, что самые грубые ошибки не повторяются, что накопленный опыт не пропадает даром, что следующие поколения будут знать о выводах, которые надо сделать из прошлого. Все это не приходит само. Речь ведь идет о рациональном осознании, а не просто о настроении, как в стихах Лермонтова:

Для осознания опыта, пусть и целиком отрицательного, нужно прежде всего его детальное изучение, знание всех его подробностей, выявление причинно-следственных связей (в той мере, в какой они есть в статистической истории: об этом тоже спорили в Кяярику), экстраполяция на будущие подобные явления. Я думаю, что ни одно серьезное начинание нельзя замышлять, не познакомившись с неудачами или удачами предшественников. Это в полной мере относится и к крупномасштабной ирригации, требующей стольких человеческих сил и таких огромных капиталовложений.

Основной исторический вывод достаточно четок: история практически не знает опытов вполне благополучных начинаний этого рода. Попробуем разобраться в причинах этого.

Начнем с проблемы, которая уже сейчас может быть сформулирована достаточно отчетливо. Крупномасштабная ирригация ведет к опасности засоления орошаемых земель. При неправильном режиме поливов поверхностные горизонты почв могут быстро насыщаться солями. Это вело при непрерывном и длительном использовании земель к вторичному засолению орошаемых почв. Специальные исследования показали, что такое засоление и было основной причиной оскудения сельского хозяйства древней Месопотамии во II тысячелетии до н. э. Это и привело в конце концов к экономическому упадку Вавилона и Ассирии. Аналогичными были и причины иссякания сельскохозяйственных возможностей древней (начавшейся еще в IV тысячелетии до н. э.!) цивилизации Южной Туркмении, детально выявленные в исследованиях Г. И. Лисицыной и других наших ученых. Содержание хлористого натрия уже в количестве всего четырех сотых процента ядовито для культурных растений. Иначе говоря, достаточно относительно небольшой примеси соли для того, чтобы земли стали непригодны для дальнейшего использования.

Нам могут сказать: а как же современные технические средства? Неужели они не дают возможности бороться с последствиями засоления почвы? В качестве ответа присмотримся к тому, как в американских научных журналах обсуждаются гибельные для почвы результаты засоления, вызванного крупномасштабным поливным земледелием, введенным в южных штатах США без учета исторического опыта ранних ирригационных обществ. Разумеется, прежде всего следует учитывать различия в уровне техники и в характере социально-экономической организации, которые (вопреки тому, что, например, иногда делал Витфогель) не позволяют прямо переносить опыт древних культур на современные. Но заметим при этом, что сравнение не всегда будет в пользу современности. В частности, техника XX века значительно ускоряет действие экологических факторов. Для древних месопотамских и ранних ирригационных систем от пуска их в действие до начала засоления почв могли потребоваться тысячи или многие сотни лет. А те же или даже еще более плачевные результаты в южных штатах США стали ощущаться в нашем веке через несколько десятилетий после начала крупномасштабных оросительных работ.

Капиталистические методы хищнической эксплуатации земли и воды были применены без учета всего опыта функционирования крупномасштабных систем искусственного орошения и без соблюдения технических ограничений, вытекающих из этого опыта. Засоление почвы, уже теперь вызываемое ирригацией, грозит в скором времени превращением значительной части площадей южных штатов США в непригодные для земледелия, Американские ученые, пишущие с возмущением об этом растрачивании природных ресурсов, видят в нем проявление стихийных процессов, приводящих к результатам, в общем аналогичным тем, которые известны в древних ирригационных обществах. Причина всех ошибок, выявляемая в этом конкретном случае, заключалась в попытке быстрого извлечения прибылей (и сверхприбылей) из наличия больших запасов земель и больших рек. Были большие ресурсы и очень мало ума. Подчеркнем, что современная техника была в распоряжении ирригаторов. Но полагаться только на нее не следует. Не хватало научного подхода в подлинном смысле слова.

Теперь, когда катастрофа надвинулась, для южных штатов США составлены оценки трех параметров — уровня содержания в воде растворенных твердых веществ, электрической проводимости (очень существенно влияющей на рост растений) и соотношения числа ионов натрия к ионам кальция на литр воды. Хотя по этим величинам разные реки сильно отличаются одна от другой, все же неблагополучие обнаруживается в большинстве из них. Существует и ряд других проблем, общих для всех областей, где осуществляются подобные проекты ирригации.

Весьма важным вопросом является ландшафт и высота, на которой должны устраиваться большие водохранилища. В случае если они находятся в возвышенных или гористых местностях, поросших лесом (например, в условиях, напоминающих озера в горах и предгорьях Кавказа), где течение воды очень быстрое, расход воды на испарение минимален. В условиях же, когда обширные водохранилища, как это было на больших реках западных штатов США — Рио Гранде, Колорадо и Колумбии, создаются в пустынных и полупустынных равнинных местностях, потери воды на испарение резко возрастают. Вода, которая не течет к морю с нормальной скоростью, быстро засаливается. Заметим, что поэтому абсурдно планировать водоснабжение областей, находящихся, как Северный Кавказ, близко к горным источникам воды не в зависимости от этих последних, а в связи с удаленными от них равнинными водохранилищами, как это предполагал проект переброски рек европейского Севера.

В юго-западных штатах США примерно три четверти всей воды теряется на испарение. Соответственно оставшаяся вода содержит соли в четвертной концентрации. Согласно подсчетам за 10 лет по 15 основным рекам 11 западных штатов, опубликованным А. Ф. Пиллсбери, обнаруживается линейная зависимость между расходом воды на единицу площади и увеличением засоленности. С орошенных почв вчетверо более засоленные реки текут в большие реки.

Для поддержания равновесия содержания солей в воде и в почве необходимо создание чрезвычайно дорогостоящих громадных дренажных сооружений. В Калифорнии только к 2005 году должно быть завершено строительство огромного канала стоимостью более чем в 1,2 миллиарда долларов, который будет сбрасывать свыше 3 млн. тонн солей в год.