– Вообще–то я именно такой и есть. За это мне и платят.

Он отвел взгляд, словно нитки на его одежде были самой увлекательной вещью.

– Да, наверно.

– Но спасибо, – сказал я. – За желание, чтоб я был собой. – Он понятия не имел, что эти простые слова значили для меня.

Он вымученно улыбнулся, потом взялся за низ свитера и стянул его. Затем расстегнул рубашку и, не произнося ни слова, снял и ее. Он перебирал одежду, пытаясь найти подходящую, прошел к сложенной стопке. Вытащил серую, но не успел ее надеть, прерванный моей репликой:

– Стоп.

Он обернулся:

– Что?

И вот я без единого намека на стыд таращился на его тело. Его идеально накачанные, идеально выраженные грудь и пресс.

– Охереть, Эндрю.

– Ой, – сказал он, и я почти застонал, когда его румянец окрасил шею и грудь. Он копошился с рубашкой.

– Можешь смело ее не надевать, – предложил я. – Господи.

– Говорил же, что занимаюсь, – произнес он, натягивая рубашку, несмотря на то, что я почти умолял его этого не делать.

– Да, но про сексуальность ты не упоминал.

Он расхохотался надо мной, пренебрегая всеми комплиментами. Эндрю – пестрая смесь: он был застенчивый и даже немного кроткий, но еще прямолинейный. Обычно я мог угадать «верх» или «низ», но он совершенно сбивал меня с толку.

– Окей, время личных вопросов, – объявил я.

Он свесил голову на грудь.

– О, нет.

Я улыбнулся такой реакции.

– Помни, ты можешь наложить вето в любое время.

– Грозно звучит, – пробурчал он, но посмотрел на меня с надеждой. А еще с ожиданием и страхом…

– Эли. Он был сверху или ты? – Вообще–то знать такое я не имел никакого права. Разумеется, этот момент поведал бы мне о динамике их отношений, но ни одного клиента я раньше не спрашивал о настолько личных вещах. Но с Эндрю… мне нужно было знать. Мне хотелось знать, каков он в постели.

Сначала он пребывал в шоке – было очевидно – а его одежда снова завораживала. Брови на секунду нахмурились, и я решил, что он не ответит. Но потом он пожал плечами.

– Все сразу. Хотя было…

Все сразу. Боже, он становился все лучше.

– Хотя было что?

– Нечасто.

Нечасто? Да какого хрена с этим Эли? Что–то явно не сходилось.

– У меня серьезные опасения о психическом состоянии Эли.

Он проигнорировал комментарий, но смотрел прямо мне в глаза.

– Личный вопрос, – повторил он, взял меня за руку и исследовал татуировки, точнее – провел пальцем по самому большому из четырех дроздов, и мое сердце почти перестало биться. К такому «личному» я не был готов. – Что это значит?

Я проглотил ком в горле, понятия не имея, что отвечать. Понятия не имея, смогу ли. Мои татуировки, как и у большинства людей, были напоминаниями, знаками отличия из личного опыта. Да, я мог носить их на коже, показывая всему миру, но их значение было слишком личным. В конце концов, я покачал головой и прошептал: – Вето.

Глава 6

Для воскресного вечера в баре было довольно людно.

После нашего разговора в шкафу Эндрю немного притих. Ирония от меня, конечно же, не ускользнула. К счастью, он не стал прессовать, а ласково улыбался и слишком старался исправить мое настроение, примерно так же, как кто–то балует собаку, которую до этого очень больно пнул.

И здесь ирония от меня не ускользнула.

– Выпить? – спросил он. Я кивнул, он отправился к бару, а мне выпало искать для нас столик. Вернулся он с двумя бутылками пива и одну вручил мне. – Я задал тебе кучу вопросов, а про предпочтения в выпивке – нет.

– Подойдет, – сказал я. – Отличный выбор.

Бар заполнялся, становясь все оживленней и громче. Мы болтали о всякой ерунде: где бывали, кем хотели стать в детстве, о самых постыдных моментах, о любимых и ненавидимых предметах в школе, первой влюбленности, первом поцелуе. После третьей бутылки мне почти удалось вычеркнуть из памяти, для чего мы сюда завалились. Пока Эндрю не бросил взгляд за мое плечо, глаза его не округлились, а сам он не побледнел.

Я придвинулся ближе и положил руку ему на талию.

– Эли здесь? – тихо прошептал я ему на ухо и скорее ощутил, чем увидел, его кивок. – Он нас видел?

Я чувствовал, как опускалась и вздымалась грудь Эндрю, а потом он кивнул.

– Да. Сейчас.

– Хорошо, – произнес я, откидываясь назад и улыбаясь. – Именно этого мы и хотели.

Он посмотрел на меня взором, который я не смог прочитать. Страх? Неуверенность? Сожаление?

Все еще держа его за руку, я наклонился и зашептал ему на ухо:

– Мечтаю узнать, в каких еще местах тебя окрашивает румянец.

Он загоготал и, как и предполагалось, покраснел. Собственно, это и было моей целью.

– Господи, – пробормотал он, отхлебнув пива.

Я ухмыльнулся. Идеальная реакция. Если уж не для членоголового бывшего бойфренда, то для меня. Я и не осознавал, что у меня имелся «пунктик» на пунцовеющих парней.

Я не осознавал, что у меня появлялся «пунктик» на Эндрю.

Конечно, мое отношение к нему отличалось от отношения к другим клиентам, но только из–за того, что мы хорошо ладили. Или я убеждал себя в этом? Я не заморачивался до тех пор, пока позади нас не нарисовался парень, видеть которого до сих пор мне не доводилось, и меня как громом шарахнуло…

У меня были чувства к Эндрю.

Я не знал, чего хотел. Но не сомневался в одном: я не хотел, чтоб Эндрю помирился с Эли. На самом деле я не хотел, чтоб они даже просто поговорили.

Я провалил свою работу. Ну, вообще–то не совсем правда. Я влиял на свою работу ради личной выгоды – что еще хуже.

– Что мне делать? – спросил он.

Я собирался сказать ему идти к бару. Дать Эли возможность вступить в контакт. Но потом Эндрю положит руку мне на грудь… и это прикосновение, это тепло изменили все.

– Мы выжидаем, – прошептал я ему на ухо. Я чувствовал аромат его одеколона, чувствовал жар его тела. Что невероятно будоражило, и мне едва удавалось говорить. – Мы заставим его ревновать. Заставим понять, от чего он ушел.

Эндрю с придыханием горячо проговорил мне в ухо:

– Он смотрит.

Господи, голова закружилась, сердце загромыхало в груди.

– Хорошо, – пробормотал я. И ведь было хорошо. Мне хотелось, чтоб Эли смотрел. Мне хотелось обвить Эндрю рукой за шею и поцеловать. Черт, мне хотелось целовать его, пока он не забудет свое имя. Мне хотелось сделать даже больше. Я ни капельки не солгал насчет желания посмотреть, докуда спускается его румянец.

– Мы уходим или остаемся? – пролепетал он мне в ухо.

Я не знал. Впервые с момента начала этой халтуры я понятия не имел, что делать. Я осознавал, что мы должны остаться, осознавал, что обязан спровоцировать контакт для своего клиента, но не был готов к завершению дела.

Боже, голова была забита совершенно не тем. И рулил ей точно не разум. Я натурально пребывал не в состоянии мыслить – в чем заключается суть всех шуток про мужчин–геев – но решение принималось не только членом. Мое глупое сердце умудрилось рассказать о многом. К сожалению, мой глупый мозг обнаружен не был.

– Пошли отсюда.

Я взял его за руку и повел по бару. Тогда–то и заметил Эли: он ничем не отличался от увиденного мною на фотках человека. Сомнений не было – он обратил внимание на надетый на мне жилет, потому что прищурился и всматривался в Эндрю.

Выйдя на улицу, я прикладывал усилия не лыбиться, а Эндрю вдруг рассмеялся.

– Видел его лицо?

– Да. – Я распахнул дверь ближайшего такси и придержал для него. Он проскользнул на заднее сиденье, а я присоединился к нему.

– Чем теперь займемся? – спросил он. Мне стало интересно: его воодушевление было спровоцировано достигнутым контактом или из–за того, что отпала причина изображать свидание, или из–за трех бутылок пива? Но его улыбка была прекрасна.

Я дал таксисту адрес Эндрю.

– Мы отправляемся к тебе постить фотки в твоем «фейсбуке».