Я добралась до двери Джеммы и постучала в нее. Не дожидаясь ответа, я распахнула ее. Она вскочила, и клякса чернил растеклась по пергаменту.

- Твой народ идет, - сказала я, едва дыша, проходя в комнату. – Из города. Они знают, что мы здесь.

Она уставилась на меня.

- Откуда…?

- Ро пошел к ним. Пошел и сдал нас.

- Он бы никогда…

- Он это сделал, - резко сказала я. – Я видела, как он шел в город. Лиль работает на лодке. Если не ты уходила из дома, то больше некому это сделать.

Ее глаза расширились, перо застыло над страницей. Я глубоко вдохнула, подавляя панику.

- Слушай. Они не могу найти нас здесь. Если они поймут, что Бенуа укрывали нас, они сожгут их дом, а то и хуже. Нам нужно уходить.

- Куда?

- В озеро Люмен. Мы не можем двигаться дальше по Сиприяну без проводников, особенно, когда твой народ у нас на хвосте. Я поплыву по реке до главного канала, - я вдохнула. – Идем со мной. Вернись со мной в Люмен, и мы исправим проблему между нашими странами.

Она сжала перо.

- Нет… я не могу.

- Почему?

Ее глаза сияли.

- Ты хочешь взять меня в Люмен, Мона? Королеву, поработившую твой народ?

- Я предлагаю убежище. Я защищу тебя.

- Нет. Я не могу. Не могу.

- Оставаться здесь нельзя…

- Я побегу в город. Найду своих. Не скажу ни слова о Бенуа.

Я пыталась подобрать слова. Я не хотела, чтобы она уходила к своему народу. Я сжимала юбку кулаками.

- Тебе не нужно возвращаться к нему, Джемма.

- Нужно. Он – мой муж.

- Это не делает его хорошим.

Она покачала головой.

- Я знаю, что ты о нем думаешь, и какие поступки считаешь его. Но ты ошибаешься. Селено никогда не ранит меня. Не так.

- У тебя есть раны, – выпалила я. – Синяки. Я их видела у тебя на руке, - ее брови приподнялись, я не унималась. – Что-то случилось с тобой до прибытия в Лилу. Почему ты их прячешь, Джемма? Почему защищаешь его, когда он явно…

Она отодвинулась от стола и встала, задрала левый рукав, оголяя предплечье. Кожа ее ладони была песочного цвета, как у людей каньонов, но на дюйм выше, на запястье, кожа резко менялась. Темно-красные, почти лиловые, пятна покрывали ее кожу, сливаясь в единую темную метку, что пропадала под рукавом. Я смотрела на них, вблизи это не было похоже на синяки, как мне показалось в лодке, но я не видела еще такие раны.

Она поняла, о чем я думаю.

- Это метка, - сказала она. – Я с такой родилась. Люди зовут ее винным пятном. Но моя темнее и больше, - она указала на руку, плечо и грудь. Она отодвинула воротник, чтобы стало видно ее шею. – Вся левая сторона моего тела, от шеи до бедра. Но это не рана, Мона. Это метка.

- Почему ты ее скрываешь? – растерялась я. – Если это метка…

Она сухо улыбнулась и опустила рукав.

- Объяснять будет долго. Но это не Селено, - что-то мелькнуло в ее глазах. – Я прошу тебя никому не говорить, но, думаю, мы больше друг друга не увидим…

Я сжимала и разжимала ладони, пытаясь совладать с дыханием. Я была недовольна ее словами, но она была права – времени не было. Я захотела схватить ее за плечо.

- Джемма, - сказала я. – Надеюсь, тебе так будет лучше. Прошу, помни, что, если ты хочешь мир, это в твоих силах. Если свяжешься со мной снова, я отвечу. Я не могу сказать, как поступлю, но тебе я отвечу.

Она на миг сжала мое запястье.

- Благодарю. Будь благословлена Светом.

Я не могла ответить на это, так что развернулась и побежала в коридор, пряча кулон-жемчужину под нижнее платье. Я миновала свою комнату – я ничего не могла забрать с собой оттуда. У меня не было денег или оружия, еды или сумки. Ничего. Но так уже было. У меня осталось только имя в голове, горящее в центре гнева.

Теофилий Робидью. Заигрывал, врал, не смог противостоять возмездию из гордости. Все мужчины были такими? Все хотели отомстить, чтобы сравнять счет? Потому что я снова рисковала тремя странами, потому что глупо поддалась очаровательной улыбке и умным словам.

Я распахнула входную дверь. Солнце уже опускалось, длинный берег был в тени. Я пошла по тропе сада, давя в спешке цветы, что выбрались на дорожку. Я смотрела на изгиб реки, но я не видела алькоранцев. Я не знала, был ли Ро с ними, или он ждал в деревне. Они заплатили ему сразу или хотели сначала схватить меня? Желудок снова сжался, и я боролась с засовом на калитке, движения ускоряли гнев и страх. Я распахнула калитку и поняла, что никто не предупредил Лиля. Но не было времени искать его на лодке. Если повезет, он сможет тихо уплыть подальше от опасности, что принес его брат.

Его слова прошлой ночи звучали в моей голове.

«Импульсивный эгоист. Он все портит», - он знал брата гораздо лучше меня. Если бы я тоже это увидела.

«Пусть Лиль сбежит, - думала я, хотя молиться было нечему и некому. – Пусть сбежит».

Пристань была справа вдали, ближе к изгибу реки. Я слышала уже отдаленный топот копыт на берегу. Я бросилась влево, направилась по склону холма. Они не найдут меня. Когда они доберутся до двери Бенуа, я буду уже под водой. Я уплыву, и они меня не увидят. Я доплыву до главного канала, а потом под их лодками по водным путям. Может, если я окажусь в городе, который мы проплывали, я попрошу помощи у Тоссентов, Брасью или Дучетов. Может, они помогут мне вернуться в Лилу. А потом нужно найти лодку, что вынесет меня из гавани.

Я бросилась по холму к реке. Но, когда мне оставалось немного, что-то пошевелилось в стороне. Темный силуэт мчался ко мне в сумерках, тихий и быстрый. Тело вспыхнуло от гневного страха – он, наверное, догадался, что я побегу к реке. Я опустила голову и разогналась изо всех сил. Но Ро был быстрее меня на суше, расстояние между нами сокращалось. Он перекроет доступ к воде. К реке. Если бы только добежать…

Он нагнал меня. Он не кричал. Не звал. Его ладонь сомкнулась на моем платье сзади, замедляя меня. Я пыталась оттолкнуть его, но другая его рука сжала мое запястье. Я боролась, дыхания на ругательства не хватало.

- Это я, - прохрипел он, бока вздымались. – Мона, это я.

- Я знаю, кто это! – рявкнула я. – Отпусти меня! – я билась, впилась пальцами в его кудри и дернула.

Он пошатнулся и зажал мою ладонь своей, но другая его рука впивалась в мое платье Я извивалась, пыталась вырваться из его хватки. Он не отпускал, и мы без предупреждения рухнули на берег реки. Я приземлилась на правый бок, обожженная рука оказалась подо мной. Я закричала от боли и гнева.

- Огонь факела, Мона, успокойся!

- Мерзавец! – кричала я, борясь с его хваткой на моих запястьях. Он был пугающе силен. – Жалкий мерзавец! – я импульсивно ударила ладонью по ране на его лбу. Он тут же согнулся, прижав ладони к голове.

Я оттолкнула его, отползла. Он давился словами, борясь с болью, но я освободилась и вскочила на ноги. Я прошла к реке, но тут во тьме раздался другой голос:

- Слепой!

Мир взорвался белизной вокруг меня. Я взвыла и зажала руками глаза.

- Лиль! – закричала я. – Я повешу вас обоих!

Еще одна пара рук схватила меня за руки, я пошатнулась к реке. Я извивалась, терла слезящиеся глаза кулаками, но не могла так сбежать. Я кричала, изливая гнев, пока Лиль не тряхнул меня.

- Замолчи, - яростно сказал он, - или они придут за нами! Ро, забери Джемму!

- Будто вы нас не выдали всем вокруг! – я пыталась отпрянуть. – Поделите награду поровну, или брат получит больше за грязную работу?

- Ро ничего не делал, - сказал тревожно Лиль. – Нам нужно в лодку.

- Я никуда с вами не пойду! - я снова потерла глаза. Мир начинал возвращаться. – Пусти меня!

- Мона, - Ро явно был еще на земле, судя по тому, откуда донесся его надтреснутый шепот. – Прошу. Если мы доберемся до лодки, уплывем севернее по реке и доберемся до…

- Я сказала, что никуда с вами не пойду! – я стояла над ним и смаргивала слезы с глаз. Лиль еще сжимал мою руку. – Что заставило тебя ходить за мной, если не желание помешать побегу? Откуда ты знал бы, что алькоранцы идут, если не выдал нас им?