Он пошел за дверь, а я обратилась к женщине:

- Леди Бенуа?

- Исабью, леди королева.

- Исабью, Ро поранился прошлой ночью. Ударился лбом, ему наложили пару швов, - я покачивалась, ноги устали от работы всю ночь. – Ему нужно к целителю как можно скорее.

Она схватила меня за руку, чтобы успокоить или не дать упасть.

- Я отправлю Генри, как только вы устроитесь. Но, леди королева, прошу прощения, но вы вот-вот упадете в обморок. Идемте. Я покажу ваши комнаты.

Она подвинула Нико и пошла по узкой лестнице. Джемма – за ней с опущенной головой. Я оглянулась. Ро шагал между Лилем и Генри, его перевязанная голова свисала. Я поспешила за Исабью.

Дом был старым, но любимым, со свежей краской и яркими украшениями. Исабью открыл дверь для Джеммы, быстро присев в реверансе, и та тихо пересекла порог. Нико свисал с плеча мамы и смотрел на меня с любопытством.

- Сюда, королева Мона, - она указала на следующую дверь.

Я никогда еще не была так рада кровати. С удивительной ловкостью Исабью одной рукой задернула шторы. Я должна была из вежливости как-то помочь, хотя бы стоять, пока она не покинет комнату, но не было сил. Я благодарно опустилась на кровать, не думая о том, что я все еще была в грязном изорванном платье с прошлой ночи.

- Мне принести вам еды, леди королева? Хотите принять ванну?

- Позже, - прошептала я. – Оба, но позже, если можно.

- Конечно, - она открыла шкаф и вытащила хлопковое платье. Она опустила его на кровать, на миг опустила ладонь на мою руку – материнский жест, хотя она могла быть всего на пару лет старше меня. – Отдыхайте, леди королева. Вы тут в безопасности. Мы поможем остальным. Отдыхайте.

Моя благодарность была едва слышной. Она присела в реверансе с Нико, а потом ушла, закрыв за собой дверь. Онемевшая и усталая, я сняла испорченное платье, бросила на полу. Я надела чистое платье, забралась в сладко пахнущую постель, которая еще никогда не была такой мягкой. Я уснула, как только голова коснулась подушки.

Когда я проснулась, приглушенный свет проникал из-за штор. Я заерзала, тело затекло. Поясница болела, я не могла повернуть голову без резкой боли в шее. Руку и ладони жалило. Но разум был ясным, отдохнувшим. Я медленно и осторожно села.

Кто-то принес мой сундук, а еще поднос с тостом и вареньем. На столике у шкафа был большой кувшин в полотенцах, чтобы сохранить тепло.

Я раздвинула шторы для полуденного света, заполнила раковину горячей водой. Я осторожно промыла ладони в мозолях и обожженную руку, постоянно дуя на них, чтобы ослабить боль. Я вымыла лицо и шею, короткие волосы, а потом вытерла, поражаясь тому, как быстро высохли мои волосы. Я нашла гребешок в сундуке и расчесала короткие пряди, внимательно рассмотрела свою новую внешность. Я уже меньше напоминала Арлена, наверное, потому что он не был таким замученным. Мои мысли вернулись к пальцам Ро в моих волосах, пока он стриг их прошлой ночью – неужели это было только прошлой ночью? Я убрала гребешок и зеркало, желудок сжимался.

Я надевала платье поверх нижнего и чистого, цвета были приглушенными. В дверь тихо постучали. Я открыла ее и увидела Ро на пороге.

Он был подозрительно чистым. Его бинты сменили, изорванную окровавленную одежду сменили чистой. Его пояс был на месте, и манжеты были застегнуты на запястьях. Он выглядел посвежевшим, но при этом выглядел жалко.

- Привет, - сказала я.

- Привет, - прошептал он. – Можно минутку?

Я открыла дверь чуть шире, он прошел на пару шагов в комнату.

- Как твоя голова? – спросила я, закрывая дверь за ним.

- Нормально.

- Нет, правда. Кто-то ее осмотрел? Дали что-нибудь от головной боли?

- Приходил целитель леди Бенуа. Сказал, что стежки идеально ровные, и, как только рана начнет заживать, их нужно будет снять.

- Это хорошо, - сказала я.

Повисла тишина. Он стоял неподвижно, но правая рука теребила огнесталь Элои на мизинце.

А потом он прошел расстояние между нами и упал на колени. Он коснулся моей руки и склонил к ней голову.

- Леди королева, - сказал он, - простите. Мое поведение прошлой ночью было ужасным. Я навлек опасности твою жизнь и миссию Ассамблеи. Я никак не могу объяснить это. Только сожалею. Мне очень жаль.

- Все хорошо, - сказала я.

- Нет, не хорошо. Тебя могли ранить, пленить или убить. Все могло развалиться. Прости.

- Все хорошо, - повторила я, пошевелив ладонью в его руке. – Меня не поймали. Все не развалилось. Все хорошо.

- Мона, - он посмотрел на меня, все еще сжимая руку. – Прости.

- Ты уже это сказал, - сказала я, стараясь держать голос ровным. Конец у этого разговора был лишь один, я его знала, и от этого было сложно дышать.

- Нет, но… что ты думаешь обо мне после всего, что я рассказал… никто… никто не знает, кроме Лиля, и он обижен на меня за это…

Вот. Шанс. Я убрала руку от него.

- Мои чувства не изменились, Ро. Ты остался таким, каким и был для меня – хорошим послом, умным дипломатом. Одна ночь веселья это не изменила.

Это потрясло его, я видела по его глазам. Он чуть склонился, ладони прижались к коленям.

- Мона… я думал… прошлой ночью, до того, как все пошло не так… Я подумал, что, может, ты заботишься обо мне так же сильно, как и я о тебе.

- Прошлая ночь закончена, - сказала я. – Не важно, как неразумно я вела себя прошлые пару дней. Важно то, что я говорю сейчас. У нас политические отношения, не больше.

- Я думал…

-Ты ошибся, - твердо сказала я. – Я тоже принимала плохие решения, но это уже в прошлом.

- Просто… черт возьми. Мона, я до жути близок к тому, чтобы влюбиться в тебя.

- Не надо, Ро, - сказала я. – Не говори так больше.

Он моргнул несколько раз, его губы приоткрылись.

- Ты знаешь, что я не могла работать шесть дней? – мой голос стал выше. – Я не могла ни на чем сосредоточиться, ни на соглашении с Ассамблеей, ни на будущем наших стран, ни на политическом шансе, который для меня представляет Джемма. Мы на развилке истории, когда равновесие востока может пошатнуться в любую сторону – Алькоро или падет в руины, или завоюет все страны на этой стороне моря. А я могу думать лишь о тебе. Это не хорошо, Ро. Я знаю, ты считаешь меня закрытой, невеселой и холодной, но народ трех стран зависит от меня, исправляющей ошибки истории. Не понимаешь? У меня нет привилегии ухаживать за тобой, как у Элоиз Тоссент. Я уже тебе говорила, я – озеро Люмен. Это не пустые слова. Когда я сближаюсь с кем-то, это влияет на страны. Это уже было раньше, это случится снова. Нужно это прекратить.

Я вдохнула, кулаки дрожали по бокам. Он смотрел на меня так, словно я отрастила рога или еще несколько голов, что-то еще отвратительное. И я поняла, как его лицо отличалось от его брата – даже когда Лиль был подавлен, его лицо было замкнуто, он почти стыдился. На лице Ро все было видно, оно выдавало все его мысли. Эта открытость пугала. Я снова пожелала, чтобы он скрывал эмоции лучше. Я впилась в коротковатую юбку платья.

- Ты доставишь меня в Сьеру, - сказала я. – Ты будешь обращаться ко мне по титулу. Ты будешь держать шутки при себе. И ты будешь вести себя так, словно будущее восточного мира зависит от твоих действий, потому что так и есть. Это ясно?

Он продолжал смотреть, пальцы сжимали колени.

- Это ясно? – снова сказала я.

- Да, леди королева, - сказал он.

- Благодарю, - я отошла на шаг и махнула в сторону двери. – Прошу.

Он медленно выпрямился. Он замер, на ужасный миг изображение раненых серых глаз Доннела Бурке вспыхнуло перед моими глазами, но он попятился без слов. Он прошел к двери, повернул ручку и пропал в коридоре, как лунатик. Дверь щелкнула.

Только тогда я позволила себе прижать ладони к лицу и рухнуть на колени на твердый пол. Дыхание вырывалось с хрипом, глаза слезились. Я надеялась, что возвращение Ро на место принесет мне ясность и облегчение. Но я еще никогда себя так гадко не чувствовала.