— Нашел в сети пару…

— Невозможно, — оборвал его Алан. — Сеть вычистили. Всю. И следят за ней с обеих сторон.

— С обеих?

— Мы и Родство. Это важный вопрос, парень, — вкрадчиво проговорил Саммерс. И в голосе его сквозила угроза. — Как ты узнал?

— Зачем чистить сеть? Что в этом такого? — не уступал Энди.

— Да мать твою! — Алан громыхнул кулаком по столу. — Все сделано, чтобы никто не отвлекался. Чтобы такие, как ты, мои помощники, не задавали лишних вопросов, — его лицо исказилось. — Это государственная тайна, Энди. Ты бы и так все увидел сегодня, но утечка недопустима.

— А если бы я и так знал, как выглядит настоящий Майер?

— Тогда ты бы не был моим протеже, — отрезал Саммерс. И процедил, медленно: — Как. Ты. Узнал?

Андрас залпом выпил кофе, поморщился и ответил. Он рассказал Алану про запись, про Тэйе, опустив ее имя, поведал, как в удивлении и замешательстве слушал речь девушки о том, что мужчина на видео никак не может быть Изобретателем. Ведь сам Себастьян Майер давно уже похоронен на родине, в Берлине. Энди закончил рассказ, отметив перемены в Саммерсе — доктор помрачнел, а мерцавшая во взгляде злость улетучилась, уступив место неожиданной печали.

— Девушка, значит, — сказал Алан. — Не знал, что у тебя кто-то есть…

— Мы недавно вместе, — эта фраза окатила теплом. Приятно знать, что тебя кто-то ждет.

— Хорошо… Рад за вас… Только, пожалуйста, Энди, удали видео. И держи язык за зубами, — он кинул взгляд на чемоданчик и встрепенулся. — Ладно. Пора приступать.

— Что там? — Энди кивнул в сторону стола.

— Узнаешь совсем скоро. Буквально через несколько минут. Майера… — Алан запнулся, но продолжил: — В общем, его сопроводили в студию. Все готово.

Саммерс извлек из кармана небольшой металлический прямоугольник и протянул его Энди.

— Это карта памяти. Там фото, — доктор резко вскинул палец. — Не вздумай, Андрас, не, мать твою, вздумай сохранять эти данные себе. Я все проверю после.

— Понял-понял, — пробормотал он. — Прости.

Алан прерывисто кивнул, шагнул мимо, едва не толкнув Энди плечом и, остановившись уже возле двери, развернулся.

— Пойдем, — бросил он. — Свое дело ты знаешь. Покончим с этим…

Они разошлись в коридоре — студия была справа, рядом с палатой «Майера», а операторская располагалась слева. Энди рухнул в кресло, прикоснулся к панели управления, пробуждая мониторы от продолжительного сна, нашел разъем для карты памяти и, погрузив чип вглубь компьютера, принялся ждать. Он хотел просмотреть данные от Алана, но взгляд его привлекло действие на мониторах. А точнее — отсутствие каких-либо действий.

Мужчина сидел в центре комнаты. Ни движения, ни шороха. Лжеизобретатель замер в загадочном трансе, не обратив внимания на открытие двери, на Саммерса, на звук шагов, что эхом разносился по залу. Доктор занял свое место, медленно осмотрелся и обратился к одной из камер:

— Все готово? Карту вставил?

— Да.

— Я скажу тебе, что и когда делать, — Алан решительно кивнул своим мыслям. — Включай декорации.

Андрас безмолвно повиновался. Тихий щелчок. Стены студии ярко вспыхнули, трибуны наполнились людьми. Низкий гомон, обрывки речи — все настолько реально, красочно и живо, что сам Энди готов был поверить в происходящее.

«Майер» мелко заморгал, тряхнул головой и затянул уже знакомую песню:

— Каждый человек уникален. Каждый, понимаете? — его жестикуляция в точности повторяла движения из прошлых интервью. — Вы только…

— Доктор, — оборвал его Саммерс. — У нас есть к вам дело. Важное. Все, что вы видите, — широким жестом Алан обвел студию, — ненастоящее. Реальны только вы и я. Энди…

Андрас моментально выключил декорации. «Бастиан» вжался в кресло, ошалело вращая головой, разглядывая серые, пустые стены.

— Вот. Такова правда, — продолжил Алан. — А точнее, лишь ее часть.

Он вновь обратился к камере и попросил Андраса транслировать на экран фотографию с карты памяти. Фото называлось просто — «Майер». Одно и то же черно-белое изображение заполнило стены — такие снимки обычно делались на документы в старом мире, Энди это хорошо помнил. Мужчина на фото угрюмо смотрел в объектив, а во взгляде его застыло безразличие. Внешность казалась смутно знакомой.

Потребовалось какое-то мгновение, чтобы понять — Андрас уже видел это лицо. И в тот же момент, вместе с осознанием, накатили другие чувства, что отголосками безумия потрясли разум. В том сне, где Кгеррецан заливала спиртное прямо в его глотку, а вокруг толпились люди, был этот самый незнакомец. Он первым вышел из толпы и сказал: «Меня зовут Себастьян. Можно просто — Бастиан». А потом добавил: «И я нашел Совершенство».

— Что за… — пробормотал «Себастьян». — Что происходит, черт бы вас…

— Вы знаете, кто это? — невозмутимо спросил Алан. — На фото.

— Конечно. Это я, но… Когда был сделан снимок?

Андрас почувствовал, как волосы встали дыбом.

— Вы уверены?

Саммерс потянулся во внутренний карман. Энди ожидал увидеть сложенный клочок бумаги, но на свет появился иной предмет. Зеркало. «Кто-то сейчас сильно удивится», — мелькнуло в мыслях.

— Вот, взгляните.

Стекло блеснуло в мониторах. Мужчина неуверенно протянул руку, взял зеркало и развернул. «Себастьян» громко охнул.

— Что за!.. Я хочу уйти! — выпалил мужчина. — Я не знаю, что здесь происходит, да и знать не хочу!

Он вскочил на ноги, сделал шаг по направлению к двери и замер, стоило Алану произнести:

— На стене и правда Себастьян Майер.

Тот, кого Энди считал Изобретателем, покачнулся, медленно потер виски. Андрас смотрел то на фото, то на мужчину.

— Что вы несете? — глухо спросил «Бастиан».

— Сядьте, доктор, прошу. Я могу вас заставить, но не буду этого делать, — он указал на кресло. — Сядьте.

Мужчина неуверенно занял свое место.

— Вы думаете, что спятили, верно? — усмехнулся Алан. — Но, к сожалению, это не так. Себастьян Майер погиб почти десять лет назад. Энди…

Вторая, и последняя фотография называлась «Цюрих». Андрас вздрогнул, когда увидел множество тел, разбросанных по светлому коридору. Совсем рядом с лестницей, запрокинув голову, лежал мужчина, изображенный на первом фото. Широко раскрытые глаза смотрели в потолок.

Лжеизобретатель молчал. Он хмуро и напряженно слушал, бросая робкие взгляды на стену. «Как же тебе, должно быть, дико сейчас», — подумал Энди. Ведь даже ему в операторской сделалось дурно.

— Вас зовут… — Саммерс кашлянул. — Звали Оливер Серенс. Когда-то вы были неплохим бухгалтером, насколько я знаю. Родились в Роскилле, потом переехали в Копенгаген.

— А мы сейчас где? — бледно спросил мужчина.

— В Копенгагене. Мы в Центре имени Себастьяна Майера. И вы — наш пациент.

— Что со мной случилось? — он говорил тихо, сокрушенно. Казалось, что неминуемый транс, каким заканчивались предыдущие интервью, все ближе и ближе. Но, резко тряхнув головой, мужчина продолжил: — Я не верю. Это какой-то бред! Я точно все помню! Меня зовут Себастьян…

— Вас зовут Оливер Серенс, — отчеканил Алан. — А вашу память искромсала дочь Майера…

Мужчина нахмурился. Он сказал, что никакой дочери в его памяти нет, а Саммерс ответил, что появилась она позже, чем интервью 2017 года. Доктор вновь рассказал «Майеру» историю Родства и Государства, вновь поведал обо всем, что Энди и так уже знал. Алан говорил, Оливер настороженно слушал, время от времени задавая уточняющие вопросы. Когда пересказ прошлого закончился, Саммерс перешел к сути:

— Вы далеко не первый. Эстер пытается вернуть отца, но безуспешно. Она ищет…

— Я не понимаю, — пробормотал мужчина. — Как? Как такое вообще возможно?

— У нее есть… Способности. Определенные навыки, какими не владеет никто другой.

— Но почему я?

— Этого мы не знаем…

— А где другие? — оживился Оливер. — Если я не первый, то где остальные?

— Они в другой части Центра, — ответил Алан. — И с ними тоже ведется работа… Эстер раскидала свои головоломки, а мы ищем за нее ответы… — он потянулся во внутренний карман. — Ладно хоть подсказку оставила…