Больше богатых трофеев и кистей поверженного врага радует другое: из трёх десятков человек никто не бросил щит, не отшвырнул копьё и не кинулся сломя голову в гущу сражения. Все, абсолютно все, остались на местах. Остались, даже когда пьянящий душу бой откатился назад. А это значит — армейская дисциплина вязал вверх над первобытным боевым безумием. Эмоции так и не смогли вырвать бразды правления у разума.

Глава 13. Работорговцы

Гонять новобранцев — самое неблагодарное занятие в мире.

— Зверь! Птица! Зверь! Птица! Зверь! Птица!

Десять подростков от двенадцати до четырнадцати лет отроду старательно изображают фалангу. Мокасины старательно утаптывают и без того утоптанную поляну ещё больше. Безусые лица вытянуты и напряжены. Руки словно верёвки болтаются из стороны в сторону. Саян как заправский сержант стоит в сторонке и внимательно следит за ногами новобранцев. Длинная палочка-указка и средство для воспитания в такт шагам хлопает по голенищу мокасин. От бесконечного повторения одних и тех же слов першит в горле.

— На месте… стой! Раз! Два!

Да-а-а… Получается пока… паршиво. Вместо дружного притопа десяток ног выдали размытую барабанную дробь. Хоть лбами перестали трескаться и то ладно.

— Нале… во! Раз! Два!

Половина подростков, как и положено, повернулась налево, а вторая половина направо.

— Чёрт побери, — тихо ругнулся Саян. — Отставить!

Смущённые подростки повернулись в прежнее положение. Вот так всегда, Саян нервно хлестнул палочкой-указкой по голенищу мокасин: стоит чуть расслабиться, перейти на привычное «лево», «право», как новобранцы тут же разбегаются кто в лес, кто по дрова. Впрочем, их можно понять.

Первобытному человеку совершенно незачем знать, какая рука у него левая, а какая правая и какая между ними разница. Настоящий охотник в равной степени должен владеть обоими. Какой рукой натягивать тетиву, а какой метать копьё — это уже как кому нравится. На попытки объяснить молодым охотникам какая нога у них левая, а какая правая, ушла уйма времени. Новобранцы смущённо поглядывали на носки мокасин, краснели, как девицы при виде сватов, и всё равно безбожно путали. Конечно, ведь внешне даже один мокасин ничем не отличается от другого. Такова особенность местной обуви.

Простой и оригинальный выход подсказал Ансив. Всего-то и нужно было, чтобы каждый новобранец привязал на левую ногу и руку кусочек звериной шкуры, а на правую ногу и руку — пучок перьев. Так вместо «лево», «право» появились «зверь» и «птица». Внешне новобранцы стали похожи на недоделанных клоунов. Сходство усиливается, когда по плацу начинают летать шерсть и перья, зато — процесс пошёл. Саян тряхнул головой и скомандовал:

— На зверя… Раз! Два!

Маленький отряд почти одновременно повернулся влево. Давно бы так.

— Со зверя… Шагом… Марш!

По-прежнему не в такт и путая ноги новобранцы замаршировали. Саян вновь задал ритм, слова вновь едва не встали поперёк горла:

— Зверь! Птица! Зверь! Птица! Зверь! Птица!

Служить в армии Сергею Белкину не довелось. После школы поступил в институт и получил законную отсрочку, а потом были куб и перенос. А вот Макс, муж старшей сестры, добросовестно отходил два года в портянках. Из всех армейских глупостей Максим больше всего возненавидел строевую подготовку. Уже через пару эмоциональных рассказов на гране приличия Сергей понял почему.

Первые полгода службы Макс массу времени провёл на плацу. Армейские кирзачи сами по себе недалеко ушли от «испанских сапог». А тут ещё нужно маршировать во всю прыть, широко задирать ноги и что есть мочи топать каблуком об асфальт. Взводом и по одному, в колонне и в шеренге, Макс досыта исходил армейский плац вдоль и поперёк. «Чувствует себя конченным болваном! — за рюмкой чая кипятился Макс. — Более изысканного наказания не придумать!» Но больше всего зятя добивала абсолютная бесполезность строевой подготовки в автоматизированной и компьютеризованной армии.

И то верно: в век атомного оружия, всепогодных истребителей и реактивной артиллерии искусство передвигаться строем выродилось в театральное шествие. Чем больше звёзд на погонах, тем больше нравится, когда мимо тебя «с песнями и плясками» шествует бравое войско. А если несколько сот молодых глоток орёт что-то несуразное, несколько сот молодых тел вытягивается в струнку и в ускоренном темпе снашивает казённые сапоги, то вообще полный отпад! Ни на что более строевая подготовка не годится. Но здесь и сейчас строевая подготовка — вопрос жизни и смерти.

Если этим безусым мальчишкам сразу же дать боевые копья со щитами и заставить пройти с десяток метров плотным строем, то результат будет очень даже плачевным — насадят друг друга на копья, как куропаток на вертел. А в настоящем бою будет ещё хуже: слаженный удар накоротке не получится. Сквозь прорехи в ряду щитов вражеские копья и стрелы заберут много жизней. А сам строй при движение по горбатому полю развалиться на куски. Сам того не ведая, Макс провёл отличный мастер класс. В многочисленных застольных беседах зять передал уйму ценных наставлений. Изобретать заново велосипед не пришлось.

— На месте… Стой! Раз! Два!

Новобранцы послушно замерли на краю утоптанной площадки. Дальше начинается лес, но лучше не искушать подростков. Обычно подобные приколы заканчиваются синяками и шишками.

— Кру… гом!

Кто через левое плечо, кто через правое, новобранцы повернулись к нему лицом. Чёрт! Сглазил, Саян нервно хлопнул палочкой по голенищу. Двое парней в заднем ряду смачно стукнулись лбами.

— Уважаемые новобранцы, — Саян в зародыше подавил невольное ругательство, — повторяю ещё раз: при команде «кругом» разворачиваться следует на «зверя» и только на него. Ещё раз… Кру… гом!

На этот раз правильно, новобранцы развернулись через левое плечо.

— Кру… гом! Шагом… Марш!

Новобранцы зашагали прямо на него.

После блистательной победы при Лосинном ручье отряд последователей существенно пополнился. В общей сложности за четыре года присоединилась сорок два человека. И того общая численность отряда семьдесят восемь. Из них почти пять десятков хорошо тренированных и вооружённых фалангистов. Остальные вполне сгодятся в качестве лёгкой пехоты. Даже эти марширующие подростки, так сказать последний призыв, умеют обращаться с луком и как-нибудь совладают с залповой стрельбой. В любом случае фаланга остро нуждается в «огневом прикрытие».

Неделю назад закончился очередной Большой сбор. Семи дней проводить сородичей до родных стойбищ вполне достаточно, Саян почти сразу собрал отряд для Военного сбора. Половина последователей живёт в других родах. Было бы неплохо держать всех под рукой, но парни и так на самообеспечение. Прокормить такую ораву молодых здоровых тел не представляется возможным. Да и другие рода по доброте душевной не откажутся от подрастающего поколения. Вот и приходится раз в два месяца собирать последователей на Военный сбор.

Маленькая полянка между лесом и засекой стойбища Мудрой Совы, где всего несколько лет назад друзья махали руками и палками в гордом одиночестве, разрослась до солидной учебной базы. Тренировать отряд помогают друзья. На противоположном конце площадки Ансив гоняет три десятка человек в полном вооружение. Небольшая фаланга со стеной щитов наперевес тяжёлыми копьями отрабатывает удары на мишенях. Верхушки вкопанных в землю стволов изрядно измочалены. Вторую половину отряда Ягис учит обращаться с топором и щитом. Треск учебного оружия стоит такой! Ну а Саян, как старший по званию, взял на себя самое утомительное — обучение новобранцев азам строевой подготовки.

Насыщенная учёба продвигается по заранее разработанному плану. Скоро вечер. Ещё час, от силы два, и занятия нужно будет сворачивать. Новобранцы и так изрядно пропотели и поизносили мокасины. В принципе, молодцы. За два дня прогресс на лицо.

— Отец!!!

Сквозь топот и треск учебного процесса долетел голос приёмного сына. Даже на большом расстояние видно, насколько он взволнован. Едва подбежав ближе, Иссаам выкрикнул всего одно слово: