— Значит, повезло: не помнишь, кого убил первым, — заключил Саян.

— А ты помнишь?

— К сожалению, очень даже хорошо. Перед атакой я не поддался всеобщему безумию. Только надолго меня не хватило. Когда Лютый в рог дунул, как и ты, очухался.

Саян поднял с земли сумку и принялся методично складывать кровавые трофеи.

— Знаешь, Ягис, — Саян повертел перед глазами изящную тонкую руку, — до этого похода я совершенно не понимал и недооценивал важность всех этих плясок и песен. Это не первобытная глупость или нервные припадки, как я по наивности думал. Нет. Это самый настоящий психотренинг. Без медитации, без созерцания святых образов, без молитв, без мантр и хитрого переплетения пальцев. Танцуя и размахивая копьями, охотники настраивают себя на определённый лад. Та же боевая песня, которую мы дружно затянули перед атакой, сработала как спусковой крючок. Обычный мирный охотник. Бац! — Саян хлопнул ладонью по колену. — И вот уже воин без страха и мыслей. В башке пульсирует только одно желание — убивать, убивать и ещё раз убивать. Более того.

Перед походом мы вовсе не зря скакали вокруг костра и тыкали в деревянного зверя копьями. Именно в этот момент мирные охотники настроились на войну и превратились в воинов. Когда деревянный то ли кабан то ли медведь рассыпался на куски, мирное время для добровольцев закончилось, началась война. Чтобы вернуться в мирное состояние, им нужно будет опять пройти через обряд «Огненного поражения». Иначе у каждого, — правой рукой Саян обвёл стоянку добровольцев, — от стресса и нервов крыша съедет. На этот раз в костёр перед Вемом полетят кровавые трофеи.

— Да хватит вам о плохом, — Ансив выразительно стукнул деревянной ложкой о край горшка, — давайте ужинать.

Как и когда-то на Земле Ансив по-прежнему исполняет обязанности кашевара. Глиняные миски наполнились густым ароматным варевом, друзья увлеченно заработали ложками.

Первым, как обычно, расправился с ужином Ягис.

— Так ты знаешь, чьи это руки? — Ягис ложкой показал на самый знатный боевой трофей.

— Говорю же тебе — понятия не имею, — Саян старательно подчистил остатки мясной похлёбки. — Наверно, того самого волосатого мужика.

— Такой… здоровенный детина. Ещё дубиной огромной очень ловко орудует? — уточнил Ягис.

— Да, наверно, — Саян пожал плечами. — Была дубина, большая такая. Он ей пару наших парней завалил. У одного из них мозги в прямом смысле через уши вылетели.

— Тогда это точно был утус Фродо, Верховный Вождь Звёздного Зверя, — Ягис опустил на примятую траву пустую миску с ложкой. — Поздравляю тебя, Саян, ты завалил очень крупного зверя.

— Да? — Саян самодовольно улыбнулся. — Тем лучше. Его руки послужат мне пропуском во взрослую жизнь.

После тяжёлого дня и сытного ужина так и тянет завалиться спать, спать, спать. Но нельзя! Нужно хотя бы немного отдохнуть. Иначе есть риск по утру проснуться в паршивом состояние, словно разбитое корыто или пустая банка из-под пива.

— Саян, признайся, — Ягис махнул перед лицом веточкой, — как ты получил чистый спирт?

Саян тихо рассмеялся. Мутная барматуха из лесных ягод и мёда надоела Ягису хуже тёртого хрена на завтрак. Он долго и упорно пытался изобрести самогонный аппарат. Где-то года два назад он соорудил чудовищный механизм из глины, оленьих кишок и берцовых костей вместо труб. Но… Напрасный труд: костяные трубки либо отлично предохраняли летучий спирт от охлаждения, либо безбожно текли. Из кишки оленя вытекала некая жидкость с привкусом алкоголя. Вместо приятного опьянения получалась жуткая диарея. И тут, совершенно случайно, он узрел чистейший спирт.

Физику, родной, забывать не надо, — Саян поднял указательный палец. — Что происходит со спиртосодержащей жидкостью, когда она замерзает?

— Ну-у-у… В общем… — Ягис усиленно зачесал затылок, но только от бессилия развёл руками.

— Вода и прочие примеси замерзают, а спирт так и остаётся жидким, — пояснил Саян. — Прошлой зимой в самые лютые морозы я выносил кувшины с брагой на улицу. А, когда вода застывала, раскалывал лёд и сливал спирт. И так, для верности, три раза. Результат вы уже видели.

— А нам почему ничего не сказал? — в голосе Ансива сквозит детская обида.

— Чтобы вы ко мне со всякой ерундой лечиться не бегали, — ответил Саян. — Браги-то много было, а спирта получилось мало. Медвежонок и так всю малину в округе ободрал.

— А, это, у тебя ещё есть? — Ягис затаил дыхание.

— Есть.

— И-и-и… много?

— Не проси, не дам. И не продам! — отрезал Саян.

— Но почему? — Ягис готов расплакаться от огорчения горючими слезами.

— Самому нужен. Исключительно в медицинских целях. Спирт — единственный на данный момент антисептик. Вот ты, Ягис, сегодня заработал несколько красивых порезов. А тебе не приходило в голову, что, может быть, той самой стрелой, которая тебя сегодня по плечу задела, на прошлой неделе зайца на последней стадии сифилиса пристрелили? Инфекция и всё такое. Ты запросто можешь умереть от банального заражения крови. Не приходило?

— Если честно, нет, — Ягис вжал голову в плечи, словно получил железным аргументом по башке.

— А мне пришло. Прежде, чем замазать мёдом твой самый красивый порез на плече, я промыл его спиртом. И то, заметь, никакой гарантии.

Возразить нечем, Ягис окончательно притих. Спирта для приёма во внутрь он не получит, а до зимы как-нибудь дотянет.

— Кстати, Саян, а где Медвежонок? — Ансив бросил в костёр пару смоляных веток. — Он, вроде как, рвался с нами в бой.

— Рвался, — Саян кивнул, — только я попросил его остаться.

— Зачем? — Ансив так и замер с очередной смоляной веткой в руке. — Ведь он единственный, кто хоть иногда тренировался с нами. Я бы не сказал, что он многому научился, но всё же знает гораздо больше, чем все прочие охотники вместе взятые.

— Вот по этой причине я и попросил его остаться, — Саян протянул к огню руки. — Со временем утус Орон станет могучим воином не хуже Лютого. Вместе с нами там, в стойбище Хитрого Волка, могли остаться все наши знания и опыт. Всё то, что мы вынесли со старушки Земли. Медвежонок — единственный, кто может сохранить хоть что-то после нас. Я взял с него клятву не соваться ни в какие набеги, пока он не передаст наши знания дальше, ученикам и последователям. Более того, с нами рвался Иссаам. Но и его я попросил остаться дома.

— А ему-то зачем? — встрял Ягис. — Ты уж, Саян, не обижайся, но Иссааму до Медвежонка, так сказать, далековато будет.

— Во-первых, чтобы не оставлять мать одну. Инса уже потеряла первого мужа в подобном походе. Лишиться таким же образом второго, да ещё и сына в придачу, для неё будет слишком. А во-вторых, Иссаам — единственный из местных жителей, кто умеет читать и писать. Кроме него больше некому прочесть мои записи. С него я тоже взял клятву не покидать стойбище, пока и он не обзаведётся учениками и последователями.

— Иначе говоря, — длинной палкой Ансив пошевелил красные угли в очаге, — ты заранее предвидел нашу смерть, причём всех трёх сразу, и решил оставить после себя хоть каких-то наследников. Я прав?

— Да, — как ни в чём не бывало ответил Саян.

— Ну, Саян, ну, знаешь ли, — Ягис нервно сжал и разжал кулаки, — твоя манера постоянно думать о будущем меня временами бесит.

— Думать о будущем нужно всегда, — Саян изобразил на лице умную мину. — Так и только так можно избавиться от страха перед ним. Ну да ладно. У меня к вам предложение: давайте сразу после «Огненного поражения» поищем медный рудник и заодно проведаем некого шамана из племени Звёздной Рыбы.

Ансив собрался было залезть в палатку, но так и замер на пороге.

— Медь — понятно. А шаман зачем? — Ансив глянул на Саяна.

— Видите ли, — Саян задумчиво зачесал рукой волосы назад, — на последнем Большом сборе я узнал, будто у этого шамана хранится самая настоящая книга. Нам до сих пор не попалось ни одного материального доказательства космического происхождения людей. Одному, сами понимаете, в такую даль не с руки.