Мы приблизились к городу, и я увидела внешние стены, за которыми разросся город вокруг замка-крепости. Да и сам город был будто большая неприступная крепость. Надеюсь, выбраться из него будет проще, чем кажется.

Мы проехали через быстро открывшиеся ворота, и лошади зацокали по мощеной камнем дороге. Узкие и кривые улочки были пусты. Карета, мирно покачиваясь, пробиралась в глубь города.

Она остановилась возле еще одних ворот, ведущих за внутреннюю стену. Через мгновение послышался шум и небольшой скрип, ворота открылись, и карета проехала внутрь, останавливаясь на задворках замка.

Это была часть, где располагались темницы, поняла я, так как пройдя внутрь за массивную деревянную дверь, мы оказались в темном коридоре, плохо освещаемом тусклыми факелами, висящими на стенах из грубого и необтесанного камня.

Но коридор привел нас в тупик, где две заостренные сверху двери смотрели друг на друга. Может, одна из этих дверей ведет к темницам? Рейнорд постучал в одну из них кулаком, и послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и показался невысокий, сутулый мужчинка, светлые, немного рыжеватые волосы торчали в разные стороны. Судя по всему, он только проснулся, но водянистые глаза с восторгом оглядели нас.

— Милорды, — довольным голосом проговорил он, расплываясь в улыбке и жестом приглашая внутрь.

— Эйдер, хоть попытайся скрыть радость, — проворчал Рейнорд, заходя внутрь небольшой комнаты, — когда у тебя работа, то у других проблемы.

Канья зашла следом за Рейнордом, а я немного замешкалась, застыв на пороге. Очевидно, это придворный маг, который готовит зелье истины и участвует в допросе. Неужели нас начнут допрашивать прямо сейчас и даже не дадут прийти в себя после утомительного пути? Но Габриэль не дал мне собраться с мыслями и подтолкнул немного в спину, чтобы я тоже зашла. Выбора не было и пришлось повиноваться. Зайдя следом за мной, он закрыл дверь.

Комната была небольшая, вся заставленная, на мой взгляд, настоящим хламом, было грязно и неуютно. Неприятное место, особенно по сравнению с чистой и уютной обителью ордена Света. Стены из необтесанного камня серого цвета заставлены открытыми деревянными стеллажами, где вперемешку с толстыми потертыми книгами в кожаных обложках и едва читающимися золотистыми и серебристыми надписями, лежали пучки сушеных трав, стояли пустые колбы, пузырьки, наполненные жидкостями различного цвета и консистенции, некоторые из них светились голубым, зеленым, фиолетовым. Кое-где давно потухшие свечи, растеклись в безобразные лепешки и прилипли к полкам. Через небольшое застекленное окно с решеткой свет почти не проникал, оно было мутное от грязи. На приставленном к стене небольшом столе, сразу у входа, лежали чистые листы бумаги и, кажется, карандаш. Простой медный подсвечник, похожий на трезубец, с потухшими и почти прогоревшими свечами. Маг поспешил их зажечь и, схватив с полки два пузырька с прозрачной жидкостью, сел за стол, разваливаясь на простом деревянном стуле со спинкой, еще два таких стула стояли у стены, а перед столом был табурет, видимо, для допрашиваемого.

— Эйдер, куда ты уселся? — проворчал Габриэль, укоризненно глядя на мага. — Сначала предварительно зададим вопросы, а зелье истины оставь для суда. Дай сюда склянки. — Грубо выхватывая пузырьки, бросил он сонному магу.

Тот, выпучив глаза, поспешил освободить стул и послушно отошел в сторону. Рейнорд, брезгливо поморщившись, сел на его место, аккуратно поправляя полы дорогого кафтана, чтобы тот не помялся.

— Да, да, конечно, — пролепетал Эйдер, усаживаясь на стул у стены.

— Канья, присядь, — мягко сказал Рейнорд, показывая на второй свободный стул у стены.

Она послушно села, положив сумку с вещами на пол.

— Анна, — обратился Рейнорд, махнув рукой на табурет перед столом.

Ну, вот и началось.

Габриэль остался стоять позади меня, скрестив руки на груди. Тяжелый и хмурый взгляд за спиной, остановившийся на мне и брате, чувствовался всем нутром.

Я не спеша присела на табурет и аккуратно сложила руки на коленях, стараясь принять невинный и уверенный вид. Пульс немного участился, но бояться рано, а значит, нужно взять себя в руки.

— Итак, начнем, — безмятежно проговорил Рейнорд, приготовившись записывать. — Анна, ты раньше была знакома с убитыми?

— Только с Гонканом, — ответила я, голос звучал уверенно. Я старалась дышать ровно и не давать пульсу участиться.

— Насколько близко вы с ним общались и когда последний раз виделись перед убийством? — голос Рейнорда был ровным и спокойным, как будто мы не о недавно убитом человеке говорили. Этим он мне напомнил моего знакомого, Славу. Тот во время работы был тоже серьезен и спокоен, это потом он мог вести себя как дурак.

— Всего два раза его видела, лишь обменивались приветствиями, — проговорила я, отвечая только на поставленные вопросы, — три, если считать момент убийства, — поправилась я.

За каждым словом нужно следить, давая показания, особенно если собираешься лгать, уж мне ли не знать.

— Почему вы покинули праздник без сопровождения? — продолжил Рейнорд.

— Мы не знали, что остались без сопровождения, — соврала я. — Эрвин и Джубба все время оставались поблизости, и когда покидали берег, думали, что те направились следом.

Мне кажется, я почувствовала, как напрягся Габриэль за моей спиной. А комната будто стала меньше. Я сотни раз объясняла клиентам, как себя вести, когда врешь и что говорить в подобных ситуациях, но сама ни разу не была на их месте. По работе мне приходилось преподносить факты в выгодном для клиента свете, утаивать информацию в чужих интересах, мне это давалось легко, но совсем другое дело, когда от этого зависит твоя собственная жизнь.

— Кто первым напал? — продолжал Рейнорд, чуть внимательнее следя за мной.

У него была такая же живая и эмоциональная мимика лица, как у Габриэля, и такая же трудно читаемая.

— Один из мужчин, что сопровождал Гонкана, тот, у которого шрам на лице.

— Почему он напал?

— Гонкан приказал ему, — ответила я.

— Что именно он сказал?

— «Убей обеих, свидетели мне не нужны» … — голос мой немного дрогнул, ведь речь шла о наших жизнях, и нам повезло, что Гонкан недооценил нас. За что поплатился своей жизнью.

Рейнорд сделал несколько записей на листке и снова посмотрел на меня.

— И что было потом, когда убитые напали?

— Я достала мечи и начала защищаться, одного ранила в туловище, а другому рассекла горло, после того как он ранил меня, — спокойно ответила я, а Рейнорд изучающе смотрел и ждал продолжения. — Тогда Гонкан с криком, что сам убьет, кинулся на меня, и я тоже полоснула его горло мечом, а после потеряла сознание, видимо, от потери крови.

Я старательно пыталась выглядеть невозмутимо, ведь я не просто убила, я защищалась.

— Что-то я не очень себе представляю, как женщина могла убить троих мужчин, один из которых довольно сильный маг, — проговорил Рейнорд делая запись. — Габриэль, что скажешь? Способна ли Анна одолеть троих противников?

Габриэль стоял за мной, и я не видела его лица. Сейчас все раскроется, и придется придумывать новую ложь.

— Да, вполне могла, я уверен в этом, — заверил Габриэль брата, ровным уверенным голосом, откровенно солгав.

Такого расклада я не ожидала. Он что, действительно так считает? Мне хотелось обернуться и задать немой вопрос, но нельзя. Канья, старательно рассматривающая до этого свои руки, мнущие ткань юбки, подняла глаза и осторожно посмотрела на Габриэля и меня, затем снова опустила глаза, стараясь не подавать виду, что тоже удивлена.

— Видимо, женщины из другого мира существенно отличаются, — заметил Рейнорд, немного ухмыляясь и снова делая пометки на листке.

— Ты даже не представляешь себе, насколько кардинально, — высказался Габриэль, тоже улыбнувшись.

— Может, стоит воспользоваться зельем истины? — осторожно пролепетал Эйдер, и глаза его заблестели в предвкушении.

— Нет, — грубо и слишком быстро ответил Габриэль, но сразу добавил, — есть правила, и я не вижу оснований отступать от них.