— Если бы я умела перемещаться в пространстве, нам было бы куда проще, — грустно проговорила Канья, сидя за одним из столов и опираясь головой о руки.

— Может, попробуешь еще раз снять заклинание с двери? — умоляющее и обреченно попросила я.

— Бессмысленно. — Также обреченно произнесла Канья. Такое пессимистичное спокойствие было ей не к лицу. Ее прекрасное лицо было создано выражать счастье, улыбаться и заражать оптимизмом других.

Она была права, ведь совершила уже сотню бесполезных попыток открыть эту дверь. Но нужно знать, какое заклинание наложено, чтобы его снять.

— Все будет хорошо, — умиротворенным голосом произнесла Канья. — Если верить великим духам, то мне еще замуж нужно выйти, прежде чем умереть.

Да, это обнадеживало. Особенно «если верить». Я вот не верила тому бреду, что услышала на озере. Как-то можно было предупредить о том, что задумал Гонкан? Это было куда важнее того, что ответила великая Богиня.

— Канья, если все будет плохо, как думаешь, каким образом нас отправят в Смагард? Как отъявленных преступниц под жестким конвоем? — поинтересовалась я.

Преступницами я нас не считала, и муки совести из-за убийства меня, к удивлению, не мучали. Не думала никогда, что способна на убийство. В своей прежней жизни мне каждый день приходилось сталкиваться с преступниками. Я никогда не задумывалась, что они чувствовали. Испытывали ли муки совести? Но вот теперь я сама преступница. Но мы защищались, и просто своя жизнь оказалась дороже. Канья тоже не выглядела страдающей от чувства вины, видимо, обладая не менее развитым эгоизмом, чем я.

Периодически я заглядывала в немного потухшие голубые глаза Каньи. Порывов обращения к Тьме вновь не заметила. Хотя, возможно, это бы помогло нам сбежать. Но я не знала, как может Тьма повлиять на девушку, и не готова была рисковать.

— На какое время ты можешь отвести глаза от нас? — поинтересовалась я. Это была основная часть побега.

— Минут десять, максимум пятнадцать, затем мне потребуется время на восстановление сил.

— Надеюсь, нам хватит этой форы, — с надеждой в голосе произнесла я.

Побег мы решили устроить перед самым судом. Если сделать это раньше, в лесу, например, на пути к городу людей, нас легко смогут нагнать, и Канья не успеет замести следы. А вот из города скрыться незамеченными будет легче. Можно затеряться среди людей. Канья отведет глаза, никто даже не догадается, в какую сторону мы пошли. Главное — выбрать подходящий момент. А пока поймут, куда отправлять погоню — мы будем далеко.

Дверь со скрипом открылась, и на пороге показался пустынный маг Айер.

— Дядя! — вскрикнула Канья, бросаясь на шею седовласому мужчине.

— Дорогая, как ты? — спросил Айер.

В серебристо-голубых глазах, так напоминающих глаза Каньи, читалось искреннее сочувствие.

— Нормально. Но будет лучше, когда все это закончится, — устало произнесла она.

— Я не стану говорить отцу, пока все не прояснится, он и без того переживает. А так вообще с ума сойдет, ведь помочь не сможет.

— Дядя, — Канья посмотрела ему за спину, дверь была закрыта, — на совете не узнали о том, что я была невестой сына Гонкана?

— Нет, новый представитель не из его рода, и покойный Гонкан, судя по всему, не успел растрезвонить о свадьбе, и уж тем более не сделал этого, когда ты сбежала.

— Это чудесно, я боялась, что если совет узнает, то неправильно истолкует все, — с облегчением проговорила Канья.

— Я пытался уговорить совет не отправлять тебя в Смагард и допросить здесь, как свидетельницу, но большинство проголосовало за то, что порядки менять в такой ситуации нельзя, и свидетели тоже должны выпить зелье истины и быть допрошены на суде по всем правилам.

— А что насчет Анны? — поинтересовалась Канья. — Она человек, и она защищалась.

Видимо, даже с дядей Канья решила все же не откровенничать — мудро с ее стороны. В нашей ситуации мы можем доверять друг другу, а остальное рискованно.

— Если подтвердится самооборона, ей сохранят жизнь. — Слова его звучали, как мне показалось, не слишком-то уверенно. Будто он что-то не договаривал. Но устраивать допрос я не решилась. Мне могло и показаться.

— Мне пора вас оставить, — с грустью проговорил Айер, — но я прибуду в Смагард на суд.

Он взял Канью за руку, и я увидела, как маг передал записку, аккуратно сложенную до квадратика в несколько сантиметров, и светящийся фиолетовым светом пузырек. Однозначно какое-то магическое вещество. Канья быстро спрятала все в декольте.

Дверь снова открылась, и на пороге появился Эрвин. Выглядел он как всегда невозмутимым, казалось, его вовсе не беспокоила наша судьба. А я-то думала, что мы сдружились. Несмотря на мое настроение, не особо располагающее к общению, с верховным хранителем ордена Света я с удовольствием разговаривала и думала, мы сблизились. Возможно, я ошиблась.

— Совет принял решение, что вы обе отправитесь в Смагард на суд, — сообщил он то, что мы и так уже знали. — Отправитесь в карете Рейнорда Делагарди, Габриэль тоже будет вас сопровождать.

А это уже полезная информация. Поездка в карете — звучит неплохо. Я боялась, что на меня наденут наручники или просто свяжут, как опасную для общества убийцу. Ведь я не такая.

— Если нужно с собой что-то взять, у вас еще есть время, — сказал Эрвин, пропуская нас к выходу.

И мы направились прочь из жуткой комнаты, даже дышать как-то стало легче.

Мы зашли в комнату Каньи, она извлекла из сундука немного вещей и маленький чемоданчик со своими склянками. Все быстро побросала в дорожную сумку, больше похожую на кожаный мешок, стягивающийся вверху завязками.

— Канья, там найдется место и для моих вещей? — поинтересовалась я.

Я хотела было отправиться в путь налегке, но все же сменное белье и зубная щетка не помешают.

— Да, конечно.

Покинув ее комнату, мы направились дальше по коридору, к моей. Я взяла только самое необходимое, щетку и нижнее белье. Уходя, я снова оглядела свой временный дом, серые и теплые стены, которые приняли меня, подарив уют. Мне повезло, что Габриэль и Эрвин спасли меня и привели сюда. За это я когда-нибудь скажу им спасибо. Окровавленное платье, уже потерявшее свою красоту, но все еще остававшееся дорогим, так и валялось на полу. Немного подумав, я присела на корточки и срезала почти все камни, и, оторвав от платья кусок ткани, сложила их туда, завязав в узелок. Мало ли, что нам понадобится в бегах.

В сопровождении Эрвина мы направились к воротам, ведущим за пределы обители. Там нас ждала карета, совсем не такая, как я представляла. При слове карета мне виделось красивое и дорогое транспортное средство аристократов, с резными узорами и позолотой. С обитыми красным бархатом мягкими сиденьями. Но, увы, моим фантазиям было не суждено сбыться. Перед нами стояла простая деревянная коробка, по-другому никак не назвать, без примечательных деталей — глазу совсем не за что было зацепиться — с небольшим решетчатым окном, запряженная четырьмя самыми заурядными гнедыми кобылами. Позади кареты, на таких же гнедых лошадях — два солдата-стражника. На них были кольчуги, металлические наплечники и изумрудного цвета накидки с капюшонами. Такого одного я уже видела в тот день, когда Габриэль оставил территорию ордена Света и уехал сражаться с химерами.

Эрвин любезно открыл дверь кареты и пригласил нас жестом руки войти внутрь. Я послушалась и села рядом с хмурым Габриэлем, на обитые простой черной тканью сидения. Напротив сидел его брат. Он немного улыбнулся, приветствуя меня.

— Канья, — проговорил Эрвин с взволнованными нотками в голосе, взяв ее маленькую ручку в свою. — Не бойся, все будет хорошо. — Попытался он успокоить девушку.

— Само собой, Эрвин, — проговорила она в ответ, и он осторожно поцеловал ее запястье.

Эрвин нехотя отпустил ее руку, и Канья села напротив меня. Дверца закрылась, и мы тронулись с места. Не думала, что кареты и лошади ходят по этим узким улочкам. Но, видимо, я заблуждалась.