Игорь Фарбаржевич

ТИКИ ИЗ КОЛОДЦА

ТЕТЯ ИЗ ЗАГОРОДНОГО ЗАМКА

— Итак, — удовлетворенно продолжил доктор Магиус свою длинную речь, завтра в Школе — каникулы. Два месяца вас не будет под куполом цирка, но, несмотря на отдых, вы должны каждый день работать! Три часа утром, три часа — днём.

Тут с балкона кто-то громко спел:

Все повернули головы к балкону. Доктор Магиус недоуменно поднял брови:

— Это ещё что такое? Кто там?!

Ответа не последовало.

Он поднял руку и продирижировал, а четвертый класс проскандировал хором ГЛАВНЫЕ ПРАВИЛА ШКОЛЫ:

— Все. — удовлетворенно сказал доктор Магиус. — До осени!..

Он ещё раз кинул взгляд на балкон и поспешно растворился в воздухе.

А кто-то невидимый снова спел:

Острое любопытство охватило Марусю.

Она с трудом дождалась, пока весь класс покинет арену, и поднялась на балкон.

Осмотрелась. Ничего интересного на балконе не было. Разочарованная, она уже собиралась спуститься обратно, как вдруг сиденье одного из кресел хлопнуло, словно крышка сундука.

— Кто здесь? — шепотом спросила Маруся.

Никто не ответил.

Он сделала шаг, чтобы уйти, тогда кто-то невидимый спел из последнего ряда:

В последнем ряду сиденье крайнего кресла было поднято, под ним оказался тайник. В тайнике Маруся обнаружила старинную серебряную свирель. Тут в галерее, ведущей в кабинет Магиуса, послышался шорох его волшебного плаща. Маруся заткнула за пояс свирель, затем сбежала к барьеру, отвязала трапецию и спрыгнула на арену: прямо на кучу опилок.

— Тётя Ингрид, — сказали дома, — зовет тебя в гости и сегодня же ты отправишься в Загородный Замок.

Маруся расстроилась:

— Что мне там делать? Там так скучно!..

— Ску-учно! Это хорошо, что скучно, если целый год чересчур весело, сказал дедушка.

— Тетя Ингрид сейчас ремонтирует замок, и помощь одиннадцатилетней девочки ей не помешает! — сказали мама и папа.

Спустя час она уже сидела на палубе, где и принялась найденную дудку.

На серебряной трубке она разобрала латинскую надпись:

— Уууууу!.. — прогудел катер и, замедляя ход, причалил к Острову.

— Речная станция «Загородный Замок»! — объявил капитан.

— Уууууу!.. — И катер поплыл дальше.

А на маленькой пристани возле старого автомобиля стоял человек в забрызганном краской рабочем комбинезоне и котелке. Он торжественно распахнул скрипучую дверцу машины.

— Прошу!

— Вы меня знаете?! — удивилась Маруся.

— Сама баронесса прислала за вами. Я — её Управляющий!..

Он снял котелок и важно произнес:

— Вас ждет Загородный Замок!

Маруся рассмеялась:

— Едем!

— Но-о! — крикнул Управляющий, словно погоняя лошадь.

— Иго-го! — весело заржал старый автомобиль и со скрежетом понесся вперед, подпрыгивая на каждом ухабе.

Всё начиналось очень даже весело.

Они проезжали удивительно красивые места. Но замок располагался недалеко.

— Тпрр! — вскоре осадил машину Управляющий.

Просторный двор был завален строительным мусором. После большого ремонта там оставались ещё не вывезенные бочки из-под краски, обломки кирпича и дубовые обрезки. Однако, к деревьям были прислонены уже готовые красочные щиты с надписями:

В просторном зале первого этажа цветные стекла высоких узких окон слабо пропускали солнечный свет. Было сумрачно и прохладно, шаги гулко отдавались в мрачном помещении. Нигде не было видно ни единой живой души.

Из этого зала, уставленного рыцарскими латами и оружием, Маруся прошла во второй. Стены этого зала украшали старинные гобелены. В третьем зале хранились чучела диких зверей. Наверху тоже были залы. Огромные и пустынные. Пять или шесть — она не подсчитывала.

Вот наконец из-за одной приоткрытой двери донесся женский голос. Маруся заглянула…

У большой картины в одиночестве стояла тетя Ингрид и увлеченно рассказывала отсутствующим слушателям:

— На этой картине мы видим городскую стену, неприступные ворота, стражника с копьем. Вдали, вокруг дворца правителя, — неказистые домишки горожан. В центральной части картины — городская площадь. Слева на ней расположился рынок. Изобилие! Свиные туши и битая птица, освежеванные зайцы и рыба, спелые овощи и заморские фрукты. Медные блюда, глиняные горшки, шерстяная пряжа, — чем только ни торговали в старые времена!

Так говорила баронесса сама себе и поминутно поправляла очки.

Маруся заслушалась.

— А на площади справа — показана казнь менестрелей, — продолжала тетя Ингрид. — В средние века это было обычным делом. Городские власти приговаривали к наказанию ни в чем не повинных артистов, а то и казнили! Ужасные времена!

Она запнулась и заглянула в тетрадку.

— Перед нами — похожий случай… Мы видим повозку-эшафот, на нем палача в алом балахоне и четверых молодых людей, приговоренных к наказанию. Посмотрите: разбитые лютни и дудки принадлежат им! Это — менестрели, и они ещё не допели свои крамольные песни. Их рты забиты кляпами, но глаза смеются! Песню нельзя казнить! Песни свободны!

Маруся, зачарованная рассказом, уже давно подошла к картине и встала позади говорившей.

И вдруг голос тети Ингрид сделался глуше, потом совсем умолк, а в ушах раздался свист. Это длилось всего миг, и когда свист исчез, маленькая циркачка очутилась в толпе у городских ворот…

ЧЕЛОВЕК СО СВИРЕЛЬЮ

Она тут же наткнулась на стражника, но каким-то странным образом прошла сквозь него!

«По-моему, я стала привидением!» — рассмеялась про себя Маруся.

Среди людей, спешащих в город, она заприметила бродячего артиста. Лицо его было размалевано белой краской. Один глаз смеялся, другой — плакал нарисованными слезами.

— Золотой за вход! — остановил его стражник.

Артист «достал» из воздуха расписной пряник и угостил стражника.

— Хо! — удивился тот.

А человек вошел в город. Маруся пошла следом за ним.

На городской площади гудел летний рынок.

У фруктового ряда человек задержался. Над зелеными грушами возвышался толстенный торговец и держал за шиворот испуганного мальчугана.

— Я тебе покажу, как воровать, оборвыш!.. Подумайте только! — взывал он к зевакам. — Сегодня — грушу, а завтра и к городской казне подберется!..

Толпа зашумела.

— В тюрьму его! — кричали одни.

— Из-за одной-то зеленой груши?.. — удивлялись другие.

— А сколько в них сил вложено?! — надрывался торговец. — Сколько трудов?! Эй, стража!..

Человек с размалеванным лицом достал из-за пояса свирель, заиграл. И рынок ахнул: на всех лотках, во всех корзинах, повсюду на земле лежали груши!

— Вот это артист!

Городские мальчишки заскакали вокруг торговца на одной ноге и завопили в восторге: