Рис. 33( в книге 30). Эсхин.[247]

Обвиняя Эсхина в обмане народа и измене, Демосфен требовал сурового наказания для него, как изменника родины.[124]

Эсхин не мог не считаться с неблагоприятным впечатлением, произведенным обвинительной речью Демосфена, и выбрал необычный путь защиты: касаясь вкратце только некоторых возведенных на него обвинений, он стал подробно излагать историю посольства в Македонию, стараясь выставить себя в благоприятном свете и возлагая всю вину на Демосфена.[125]

В подробном изложении истории второго посольства в Македонию Эсхин жестоко высмеивал Демосфена как посла и пытался опровергнуть все возводимые на него, Эсхина, обвинения. Многие обвинения Эсхин не мог опровергнуть. Он вынужден был прибегнуть к помощи своих друзей и единомышленников. Кроме того, надо учесть, что в благополучном исходе процесса проявлял заинтересованность и македонский царь, так как обвинение, возведенное на одного из лидеров македонской партии, серьезно грозило миру между Македонией и Афинами. Поэтому македонская партия употребила все свое влияние, чтобы любыми способами отстоять своих вождей от наказания. В свою очередь, Демосфен, обвиняя Эсхина как самого опасного своего политического противника, хотел в его лице нанести сокрушительный удар македонской партии и этим обеспечить торжество защищаемой им самим антимакедонской политики.

Пока в Афинах занимались политическими процессами, Филипп не переставал работать над расширением своего влияния в Греции. Для осуществления этой цели он старался использовать в своих интересах Фокидскую войну, которой все еще не было видно конца. После смерти Ономарха войной руководил его брат Файл и сын его Фалайк. Война велась с переменным успехом, главным образом с фиванцами. Фиванцы убедились, что сами не смогут победоносно закончить войну и решили призвать на помощь Филиппа. Приняв приглашение фиванцев, Филипп усилил свое войско фессалийской конницей и пришел к Фермопилам, юридически не нарушив [248] мирного договора.[126] Фокидцы вынуждены были капитулировать. У них истощились к тому времени финансы, а стремление Фалайка пополнить их за счет имущества богатых граждан вызвало большое недовольство со стороны последних. Фалайк не получил поддержки среди своих собственных граждан и, не выдержав натиска соединенных македонских, фессалийских и фиванских сил, должен был признать себя побежденным и тем положить конец десятилетней войне.[127] Так завершилась Священная война, в течение десяти лет совершенно обессилившая Среднюю Грецию.

Македонский царь, явившись в Фокиду мстителем за оскорбление греческого божества, начал укреплять свои позиции в Средней Греции. По распоряжению амфиктионии, он председательствовал на собрании в Дельфах, где выяснялись вопросы о взаимоотношениях с Дельфийским храмом и меры наказания для фокидцев. На собрании присутствовали представители городов, участвовавших в Священной войне.[128] Не будучи полностью уничтоженной, Фокида была очень сурово наказана: решено разрушить фокидские города и жителей их расселить по деревням, отобрав у них оружие и лошадей. Подчеркивая бедственное положение страны, Демосфен, проезжавший потом по Фокиде, указывал, что в ней остались лишь разоренные здания, разрушенные стены и укрепления. Страна потеряла все свое трудоспособное население, в ней остались только жены, дети и старики.[129] Были разрушены и стены беотийских городов, присоединившихся к Фокиде.

По настоянию Филиппа, совет амфиктионов наложил на Фокиду контрибуцию в количестве 60 талантов в год и исключил фокидцев из числа амфиктионов, как осквернителей Дельфийского храма.[130] Два их голоса отдавались в знак победы македонскому царю и его наследнику.[131] Из союза амфиктионов исключили и спартанцев, состоявших в союзе с фокидцами.[132] Позже Филипп получил право руководства пифийскими празднествами и играми наравне с фессалийцами и беотийцами. Положение, которое Македонское государство заняло в Средней Греции, получило, вследствие вмешательства Филиппа в дела амфиктионии, религиозное освещение {sic — HF}. [249] Филипп мог свободно использовать амфиктионию для разрешения задач, стоявших перед ним в Греции.[133]

Успешное завершение Фокидской войны закрепило влияние Македонского государства особенно в Фессалии и Средней Греции. Опираясь на них, амфиктиония могла стать важным орудием македонской политики в греческих государствах.[134]

Падение Фокиды без фактического нарушения мира было для афинян вторым ударом после Олинфа. Ни увещевания македонской партии, ни неоднократные утешительные письма македонского царя не могли смягчить того гнетущего положения, которое создалось с окончанием Священной войны. Это положение усилилось особенно после того, как Филипп и фессалийцы от имени амфиктионов отправили посольство в Афины с требованием признать македонского царя членом амфиктионов, а также объяснить, почему приняты афинянами фокидские беглецы.[135] Эти требования македонского посольства вызвали у афинян негодование, и складывалось даже легкомысленное намерение начать войну с вероломным царем. Против этих намерений, пагубных для Афинского государства, выступил Демосфен в своей речи о мире.[136]

Демосфен хорошо понимал, что, если немедленно начать военные действия против македонского царя, безоружным и почти изолированным Афинам вскоре придется иметь дело с крупными войсковыми соединениями их противника. Исходя из этих соображений, он и советовал во что бы то ни стало избежать войны и не поддаваться на провокацию.[137] Мы не знаем точного ответа, который был дан афинянами послам Филиппа. Вероятно, этот ответ был в духе демосфеновских установок, потому что Филипп остался доволен и после ряда празднеств оставил святые места Дельф и с войском отправился в Македонию. Его прием в амфиктионию дал ему возможность играть решающую роль среди греческих [250] государств. Используя созданное Фокидской войной положение, Филипп укрепил свое влияние в Греции. Он стал усиленно внедрять в Македонии греческую культуру, развертывать колонизационную деятельность и, наконец, широко использовать природные богатства Фракии, Фессалии и Эпира.

Можно согласиться с Кацаровым, который указывал, что, внедряя в свою страну греческую культуру, Филипп имел в виду только интересы своего государства.[138] Исходя из интересов Македонского государства, Филипп допускал греков к службе в Македонии, давал им земли и поселял их там.[139] Видных греков он принял в число своей свиты. Греческие города в Македонии (Мефона, Амфиполь и др.), потерявшие свою автономию, были присоединены к Македонскому государству, в частном праве приравнивались к македонским.

В столице Пелле, переживавшей время своего экономического и духовного расцвета, развивались греческое искусство, литература и науки.