Другой вопрос, вокруг которого разгорелись горячие споры, был олинфский вопрос. В это время Олинф вместе со своими 32 городами, опасаясь агрессивной политики македонского царя, прислал вторичное посольство в Афины с просьбой о помощи.

Халкидика, являясь связующим звеном между Македонией и македонскими прибрежными владениями, вызывала стремление Филиппа за счет ее расширить границы македонского государства. Опасаясь за свою самостоятельность, олинфийцы решили сблизиться с Афинами. Еще в 352 году, перед последними успехами Филиппа во Фракии, Олинф от имени Халкидского союза заключил мир с Афинами на условиях, что последние откажутся от Потидеи, а Олинф признает афинские права на Амфиполь. Этим Олинф нарушил свой союзный договор с Македонией, по которому обе стороны обязывались не заключать отдельного мира с Афинами. После этого македонский царь получил формальное право напасть на Халкидику. По возвращении из Фракии он проник в Олинфскую область и заставил своих приверженцев в Олинфе перейти к более энергичным действиям.[70]

Филипп полагал, что быстрыми переходами и решительными военными действиями ему удастся быстро смирить непокорные города. Надеясь взять Олинф без борьбы, он подступил к нему и потребовал выдачи Арридея, претендента на македонский престол, который бежал в Олинф.[71] Олинф отказался выдать Арридея и, решив встретить македонское войско [231] с оружием в руках, отправил в Афины третье посольство с прежними полномочиями (349 г.).

Обращение олинфян к Афинам исходило из того, что им уже было известно о позициях Демосфена в отношении македонских завоеваний, а также о его желании соединить заинтересованные города-государства для общей борьбы с македонскими завоевателями. Перед Афинами снова встала сложная дилемма: проводить ли политику невмешательства в дела Халкидики или ответить на зов Олинфа энергичной военной помощью.

Демосфен выступил с тремя олинфскими речами и всеми средствами своего ораторского искусства доказывал необходимость немедленной помощи Олинфу.[72] Демосфен объяснял афинским гражданам, что, если афиняне дадут Олинфу возможность попасть в руки Филиппа, последний скоро перенесет войну в Аттику. Поэтому легче и выгоднее бороться с врагом не на своей территории, а далеко от нее.[73] Демосфен снова развернул план конкретных действий и предложил весьма разумную программу их осуществления. Он требовал решительной помощи олинфянам, для чего афиняне должны употребить все свои силы, лично участвуя в походе, поднимая другие народы против Македонии.[74] Афинскому собранию предлагалось не упускать столь счастливого случая и не повторять (прежних ошибок в отношении Амфиполя, Пидны, Потидеи, Мефоны, Пагас и др.[75] Помощь должна быть оказана двояким способом: с одной стороны, отправкой войск в олинфские города для непосредственной борьбы с Филиппом, с другой стороны — походом части войск к македонским берегам с целью разорить его страну. Действия этих войск должны быть комбинированными и согласованными.[76]

Одним из сложных вопросов оказался вопрос о денежных средствах для войны с Македонией. Афинская казна была уже истощена ненужным эвбейским предприятием, Демосфен предлагал деньги, необходимые для создания флота и содержания войска, раздобывать путем обращения «та теорика» в «та стратиотика».[77]

Во второй олинфской речи, в ответ на замедление отправки войск в Олинф в связи с капитуляцией афинян перед трудностями войны с Филиппом, Демосфен старается поднять [232] дух у своих сограждан и выясняет слабые стороны в политике своего противника.[78] Афиняне послали незначительную помощь Олинфу (30 триер и 2 тысячи наемников) под командованием Хареса и Харидема, которые добились небольших успехов. Сведения о военных действиях Филиппа против Олинфа недостаточны. Диодор сообщает, что некоторые халкидские города испугались Филиппа и перешли на его сторону.[79]

В третьей олинфской речи Демосфен снова возвращается к предложению о зрелищных суммах и призывает граждан воодушевиться примерами героизма и самопожертвования предков.

Демосфен требовал учреждения специальной комиссии для отмены тех законов, которые в настоящее время оказываются вредными. Это, в первую очередь, касалось тех законов, которые требовали, чтобы на зрелища употреблялись деньги, назначенные на военные нужды, и тех, которые позволяли безнаказанно уклоняться от военной службы.

Демосфен считал необходимым устранить прежний нелепый порядок получения государственных денег и установить новый, по которому граждане могли получать государственные деньги за службу в войске, за отправление правосудия и вообще за исполнение обязанностей, посильных для каждого возраста и вызываемых обстоятельствами.[80]

Таким образом, пересматривая незыблемые прежде принципы демократии, Демосфен пытался их не уничтожить, а только видоизменить. В связи с этим зрелищные деньги он не отменял, а предлагал распределить их среди тех, кто чем-нибудь полезен государству, а не среди тех, кто ленив и ничего не делает для общей пользы.

Если значительная часть афинского населения, начиная со времени Перикла, жила за счет общества, то Демосфен считал необходимым, чтобы в известной мере и общество жило и получало пользу от этих, граждан, особенно тогда, когда оно переживало трудный период своего развития. Учитывая конкретно действующие силы своего времени, Демосфен предлагал ряд демократических нововведений, которые дополняли и видоизменяли демократическую конституцию Перикла. [233] Конкретно эти мероприятия были направлены против вредной для государства политики Эвбула, который становится с тех пор непримиримым противником Демосфена.

Вторым важным нововведением Демосфена в связи с олинфийскими событиями явилось введение налога на имущество.

Вполне понятно, почему эти полезные предложения ставили Демосфена в резкую оппозицию с богатыми рабовладельцами во главе с Эвбулом. Демосфен полагал, что выполнение всех его мероприятий приведет к ограничению захватнических планов македонского царя, ибо, утверждал он, сила Филиппа является значительной лишь до тех пор, пока она соединена с какой-нибудь другой. Но без союзников она так же слаба, как афиняне без поддержки других городов-государств.[81] Стремление македонского царя к военной славе, его изнурительные походы не получают сочувствия у македонских подданных. Даже в среде народов, которые кажутся всецело ему преданными, одни ненавидят его, другие боятся, третьи ему завидуют.[82] Преимущество Филиппа заключалось, по мнению Демосфена, лишь в том, что он был полным хозяином, никого не уговаривал, сам вел войска и использовал всякий благоприятный момент для достижения своих целей.[83] Демосфен указывает, что возвышением своим Филипп обязан афинянам, которые сами дали ему возможность усилиться и «сделали его таким, каким еще не был ни один царь Македонии».[84] Между тем афинская демократия до сих пор не проводила твердой, решительной и последовательной политики: в Афинах только принимали решения, собирали сведения о неприятеле, но практически мало делали. Только проведение решительных мер, указывает Демосфен, создает условия для успешной борьбы с македонской экспансией. Однако все эти доводы Демосфена, в результате принятых против них мер со стороны его врагов, не возымели должного воздействия на афинян. Это, в первую очередь, отразилось на решении олинфской проблемы. В Олинф несколько раз были посланы под руководством Хареса и Харидема небольшие наемнические отряды, которые, конечно, ничего не могли сделать против македонской фаланги Филиппа.[85] Кроме того, во многих халкидских городах оказывались его приверженцы, помогавшие ему занимать города без всякого сопротивления. [534] Олинфские войска были разбиты Филиппом. Олинфийцы пытались пойти на переговоры, но Филипп требовал полной капитуляции.[86] Вслед за этим Филипп приступил к осаде города. Олинфийцы отчаянно сопротивлялись. Филипп подкупил начальников олинфийской конницы Ласфена и Эвфикрата. Во время одной вылазки конница перешла на сторону македонян и осенью 348 года помогла им взять город.[87] Вялая помощь афинян и предательство македонских приверженцев в халкидских городах способствовали тому, что Олинф не мог выдержать тяжелой осады, был взят при помощи подкупа и измены, разрушен, а потом сожжен.[88] Имущество жителей его подверглось разграблению, большинство населения продано в рабство и лишь немногие получили убежище в Афинах, Милете и Потидее. Взятых в плен братьев Филиппа Арридея и Менелая привезли в Македонию и там казнили.[89] Многие пленные отправлены работать в рудники.