Выбрались на берег мы в небольшой бухточке, буквально метр на полтора, которая спряталась под ветками просто гигантской плакучей ивы, которая развесила свою понурую крону метров на пятнадцать если по кругу. Выбравшись, и спрятав лодку в камышах, мы отправились к ближайшему городу империи Фет-Фанг, надеясь там подать весточку своим друзьям. Как вы понимаете, телеграфа в этом мире не было, телефонов тоже, но вот огромная и очень эффективная сеть оповещения была. Вернее две. Первая, это обычная лошадиная почта, с её неторопливыми почтовыми повозками и отделением быстрой доставки срочных известий, с помощью специальных гонцов, как правило невысоких и нетяжелых по комплекции лаори, и целой сетью пересадочных станций. И вторая, при наличии достаточных средств, можно было послать специально обученного гуся, с привязанной к лапке депешей. Привычных нам голубей в этом мире не было, и не было сколько ни будь похожих на них по характеристикам птах, только вот такие вот гуси, ну я их так называю, очень они по внешнему виду похожи на наших шпорцевых гусей, которые правда могут лететь только в один город, в столицу. Потом их привозят обратно на обычных телегах. Но такой способ связи очень дорог, дешевле просто почтой отправить, а скоростной не получится в связи с тем, что ею могут пользоваться только государственные чиновники, и то только по существенной необходимости, либо срочности, но опять же по государственным делам. С деньгами у нас не очень, так что возможно просто придется нам самим ехать в Эйенг.

      Погода пела и плясала, а мы пробирались по перелеску, вернее по чередовавшимися друг за другом лесными полянами, окруженными смешанным лесом. Дорог и даже тропинок мы за весь первый день так и не встретили, необжитые места какие-то. Хотя странно, вроде бы что нужно то ещё? Берег большой реки, лесостепь, живи, охоться, возделывай землю. Но никаких поселений нам так и не встретилось, видимо численность лаори в достаточной степени ещё не восстановилось после той войны. Переночевали мы в небольшом овражке, сокрытые от любопытных глаз зарослями густого кустарника, и охраняемые чутким Кучумом. На утро, наскоро позавтракав сухим пайком, отправились по направлению северо-северо-запад. По моим смутным воспоминаниям карты империи где-то недалеко должен был располагаться пограничный город Эйваго. Пограничный только потому, что находился на окраине империи, как вы понимаете славы фронтира он не имел, тихие, практически заповедные места, за рекой только безлюдные, как считали в Фет-Фанг, болота, никому толком и не нужные. Так что этот городок можно было назвать "Захолустье обыкновенное". Но в любом мало-мальски населенном пункте, с превышающем по численности населения цифру в несколько сотен, в обязательном порядке находилась административная единица управления, назначенная императрицей. Как правило это были представители знати, являющиеся заодно и собственниками данных земель, которые были обязаны выполнять как представительские, так и исполнительские функции. Занимались они поддержанием законности на этих землях, и проведением воли правящего дома, и, как минимум, донесением этой самой воли до умов жителей. На них то я и рассчитывал, надеялся, что все-таки поверят, и оповестят род Химбы о моём появлении. Её родственники были довольно беспокойным родом, преуспевая в первую очередь на целительской и воинской стезе, поэтому их можно было встретить на всех просторах империи, а Химба планировала сообщить всем мои приметы, на случай если меня все-таки вынесет из реки после прохождения порогов и водопадов, как говорится, хоть чушкой, хоть чучелом. По крайней мере она обещали мне торжественные похороны. Хотя времени прошло уже много, и про меня вполне благополучно могли забыть, а может даже радостно забыть. Помог и помог, задача решена, цель достигнута, что возиться с благодарностью-то. На моей Земле многие мои знакомые и даже приятели так поступали, зачем благодарить, если можно забыть, а если не получится, то просто обгадить человека, а вот обгаженного, вроде уже и благодарить незачем. Очень часто так получалось, так как я со своей неуемной душой все время лез кому-то помогать. Ну да ладно, будем верить в лучшее, все-таки это другой мир, и другой вид разумных. Посмотрим.

       Кучум, в отличие от многих собак, не носился по округе, а степенно трусил шагах в пяти впереди нас, высоко задирая нос, принюхиваясь и прислушиваясь к окружающему. Он то первый и почуял что-то, резко остановившись и вздыбив шесть на загривке. А вот рычать не стал, правильный какой. Мы замерли, через несколько мгновений прыснули в сторону ближайших кустарников, все трое причем. Полежав там некоторое время, и не дождавшись никого, стали осторожно пробираться в том направлении, которое так насторожила нашего пса. Пройдя через небольшой ельник, тёмным языком вклинившийся в весёлый лиственный лес, мы, забравшись в густой орешник, выглянули на поляну, с которой раздавались лязгающие звуки и крики разумных, слышимые теперь не только Кучуму, но и нам. По проплешине, расположившейся среди леса и открывшейся нашему взгляду, проходила самая настоящая дорога, пусть и заросшая, от редкого пользования травой, но все-таки явственно читающаяся. И вот на этой дороге стояло пять телег, гружённых товаром, причём гружённых с горкой, каковая, горка имеется ввиду, была укрыта тентом из материала, напоминающего брезент. Вокруг этого каравана, ощетинившись копьями из-за ростовых щитов, стояли воины-пехотинцы лаори, а среди телег укрывались их стрелки, которые метали стрелы в нападающих на них, а под телегами прятались женщины и дети. Среди защищающихся на земле валялось несколько трупов со стрелами в телах. Нападавшие расположились по окружности и садили в караванщиков из многочисленных луков и арбалетов, явно не планируя нападать, а надеясь истребить их издали, не вступая в рукопашный бой. Ну и не мудрено, разбойники, а это явно были они, уступали как в вооружении, так и в защитном обмундировании защищавшимся. Зато многократно превосходили их в численности, и имели преимущество в позиции. Что меня удивило, и сразу бросилось в глаза? Первое, почему такое большое количество охранников у в общем-то небольшого каравана? Там всего то пять телег, что в них такого ценного, чтобы охранять их почти полусотней воинов? Второе, почему так много разбойников, напавших на этот маленький караван? Где они их набрали, и как можно прокормить такую многочисленную, а их было явно больше сотни, если считать с погибшими, банду, занимаясь разбоем в таком медвежьем углу? Ну не вяжется всё это как-то с этими тихими местами. Между тем, ситуация на поле боя складывалась в настоящий момент патовая, хотя исход её был предсказуем до безобразия. Перестреляют со временем разбойники, в числе которых я увидел и нескольких альтов, защищающихся. Караванщики могли только ждать, когда их убьют, возможности хоть какого-либо маневра они были лишены, их держали повозки, а вот нападавшие могли творить что угодно, перемещаясь по поляне, или даже забираясь на деревья, что они только что продемонстрировали, сняв с верхушки деревьев двух, из десяти оставшихся лучников каравана. Пора было что-то предпринять. Мы с Жданкой не сговариваясь, достали луки и приготовились расстреливать нападавших из нашей импровизированной засады.

      - Бей по дальним, и не торопись, чем дольше мы останемся незамеченными, тем лучше. - прошептала мне она, - если засекут нас, мы тут же умрем.

      Я ей только кивнул, и начал выслеживать свою первую жертву. Так как на нас никто не смотрел, то я выбрал лучника, усевшегося на верхушке старой, кривоватой сосны, который на мой взгляд слишком азартно расстреливал защитников каравана, стреляя в спины тем, кто стоял у противоположного от него края дороги. Тщательно прицелившись, я первым же выстрелом снял его с дерева, и тут же кинул взгляд на нападавших. Как я понял, Жданка сделала тоже самое, только со стрелком с правой стороны, мы с ней по умолчанию поделили свои цели в зависимости от своего расположения друг к другу. То есть мои слева, её справа. Наше вмешательство никто не заметил, видимо приняли это на счет отбивавшихся лучников, ну да нам это только на руку. Тут я заметил, у противоположной опушки, некий, на мой взгляд, штаб нападавших. Там под сенью громадного дуба, на лошадях сидело три воина, с ног до головы закованных в доспехи, причем все остальные разбойники были экипированы кто в лес, кто по дрова. Около этой троицы вертелось ещё человек пять, видимо вестовых. Тронув за плечо свою напарницу, я пальцем указал ей на них. Жданка нахмурилась, а потом показал мне на себя и на левого из них, потом на меня, и на того, что стоял, вернее сидел на лошади в центре, и следующим жестом указала на глаза. Ясно, бьём по глазам, она крайнего левого, я центрового. Ну а что, правильное решение, свалим основных, остальные могут и разбежаться, как ни крути, но все-таки сброд, для таких собственная шкура дороже. Мы прицелились, я ждал легкого шипения от Жданки, чтобы выстрелить по своей цели. Сигнал прозвучал, мы практически одновременно выстрелили и тут же присели, чтобы не быть обнаруженными, а потом распластавшись ниц, поползли в сторону, меняя позицию. Даже не успев толком рассмотреть, попали или нет. По крикам, раздавшимся с поляны, можно было предположить что угодно, поэтому мы были заняты тем, что, усиленно перебирая локтями и коленями, ползли в укрытие. Кучум старательно полз рядом с нами. Еще через пару мгновений туда, где мы только что были прилетела целая туча стрел, срезая побеги орешника и втыкаясь в стволы деревьев. Уже почти не скрываясь мы рванули в сторону ближайшего к нам дерева, им оказался старый, в три обхвата дуб. И через десяток секунд мы забрались на ветви, на высоте примерно метрах в пяти от земли. Подниматься старались со стороны леса, чтобы невзначай не попасть под обстрел, Кучума же Жданка отправила в лес, просто указав ему направление и приказав, "прячься". Я осторожно выглянул из-за ствола и вот, что за картина передо мной открылась. Вокруг того места, где по нашему предположению стояли руководители разбойников, высилась стена щитов, видимо взяли их в круговую оборону. Часть нападавших отскочила от караванщиков и развернула луки в ту сторону, где мы только что находились, то есть левее метров на десять от дерева. Но в саму чащу не сунулись, видимо их насторожило наше вступление, явно бандитами не ожидаемое. Неизвестное всегда страшит, да вылетело всего две стрелы, как они думали, но вот кто стрелял, и сколько там противников, им было неизвестно. Это замешательство нападавших позволило защитникам каравана сдвинуть ряды, отступив еще немного к телегам, а их стрелкам собрать дополнительную жатву. Мы тут же снова вступили в перестрелку с разбойниками, тем более, что обнаружить хотя бы направление, откуда мы метали стрелы они смогли только после того, как мы со Жданкой выпустили больше трёх стрел каждый. Тут и нам пришлось несладко, лучники разбойников развернулись, и просто рой стрел полетел в нашу сторону, Жданка успела скрыться за стволом, а вот мне ударило в ногу, слава Богу не в кость, а в мясо, и стрела просто выдрала из меня кусок, зацепив край икры, попав как назло в место, где на щитке шнуровка, и части защиты не соединены плотно. Я заорал от боли, матерясь на всю округу, так как эта самая боль была неимоверной. Дальше всё прошло как в замедленной съёмке, я сидел, привалившись к стволу у ответвления, перед глазами всё плыло, видел только, как Жданка, сжав губы так, что их практически стало не видно, всаживала стрелу за стрелой в направлении поляны, слышал крики и лязг оружия, а сам судорожно пытался перетянуть рану куском тряпки. Кровь, мне тогда казалось, просто потоками вытекала из раны, горячая и очень красная, но у меня хотя-бы хватило сил перетянуть ногу выше колена, чтобы совсем уж не истечь. Через какое-то время я увидел, как руки моей подруги прислоняются к ране, снимая мои тряпки и прикладывая к месту ранения другую, с какими-то травами, а потом она стянула рваные ошметки, бывшие ранее моей икрой, и начала туго перематывать рану. Тут я отрубился. Что-то часто со мной в этом мире такое происходит.