— Куда? — спросил Алексей.

— В дом, — ответил чеченец, — и смотри без глупостей, а то изрешечу призрак.

Алексей поднялся по крыльцу и зашел в полумрак дома. Глаза никак не хотели снова привыкать к темноте. Ствол уперся в спину.

— Иди, — сквозь зубы процедил боевик за спиной и жестко ткнул рукой в спину.

Алексей поддался в перед и через несколько шагов начал различать контуры и очертания предметов находящихся в коридоре. Идти стало проще. Пройдя еще шагов пять, Алексей уткнулся в закрытую дверь. Чеченец крикнул, чтобы дверь открыли и она приотворилась, пропуская в темный коридор поток дневного света. С другой стороны дверей стоял еще один боевик с «калашом» на перевес. Слышны были детские смеющиеся голоса, и войдя в квартиру Алексей увидел четверых играющих в жмурки детей. Девочка лет десяти, с повязкой на глазах, бегала за тремя детьми, которые весело смеялись, когда она в очередной раз промахивалась.

Увидев Алексея, дети остановились и притихли. Девочка, бегавшая с повязкой на глазах, остановилась, услышав, что игра прекратилась. Она сняла повязку и повернулась в его сторону. Увидев ее, Алексей то же остановился и впился в ее лицо глазами. Эта была та самая девочка, которую спас Никита.

Девочка еще с мгновение смотрела на Алексея, а потом молча подошла и обняла за талию, запрокинув голову, заглядывая в его глаза. Боевики опешили, и растерянно смотрели на всю эту сцену. Затем один из них, что-то сказал девочке, видимо, чтобы она отошла, но девочка огрызнулась и, взяв Алексея за связанные запястья, повела в ту сторону, куда его вели чеченцы.

Комната, где находился Тагир, была в конце коридора. Первый чеченец открыл дверь и девочка, отпустив Алексея, прошмыгнула в нее. Она обежала стол, за которым тот сидел, и прижалась к нему, что-то тихо говоря и изредка поглядывая в сторону Алексея. Тагир задумчиво перевел взгляд с нее на парня, внимательно разглядывая. Через минуту девочка закончила. Тагир внимательно посмотрел ей в глаза. Поцеловав ее в лоб, он повернулся к Алексею, уперев локти в стол и сжав кисти в замок, прислонив их к губам. С минуту он смотрел ему в глаза жестким колючим взглядом. В комнате повисла гнетущая тишина. Алексей не отводил взгляда и чувствовал ту внутреннюю силу, которая исходила от этого человека.

Тагиру на вид было лет пятьдесят, может старше. Аккуратно одетый, причесанный. Черная с проседью бородка, подстрижена треугольником, переходящим в узкие бакенбарды. Широкий лоб и оставшиеся по краям головы черные, как и бородка с проседью волосы. На столе лежали очки. Алексей бы сказал, что Тагир больше походил на уважаемого профессора, чем на лидера бандформирования.

— Присядь, — Тагир кивнул в сторону стула, стоявшего напротив стола.

— Пусть мне развяжут руки, — попросил Алексей.

Тагир снова оценивающе посмотрел на него, а Алексей получил чувствительный удар под колени сзади. Застонав, он упал на пол. Падая, Алексей увидел, как девочка всхлипнула и зажала ладонями глаза.

Тагир что-то зло сказал чеченцу, который ударил Алексея, на что тот неодобрительно огрызнулся, но парня тут же подняли и развязав руки посадили на стул.

— Алексей, моя внучка поведала мне интересную историю. Ты в том бою потерял близкого человека?

— Это был мой брат. Он спас твою внучку, от твоих же людей. — Ответил Алексей хмуро, растирая запястья.

— Я хочу услышать, как это было?

— А разве тебе не рассказали? Ведь ты спланировал этот бой.

— Ты ошибаешься Алексей. Я не планирую эти операции. Я вообще к ним никакого отношения не имею. Об этой операции я узнал, когда ко мне привели внучку. Не ужели ты думаешь, что преподаватель истории, который всю жизнь посвятил себя детям, станет убивать? Война не обошла меня стороной, я потерял всех близких. Дина, моя внучка — это все, что у меня осталось. Алексей, я уважаемый человек в нашем селе, ко мне приходят люди со своей бедой, и я помогаю решать им их проблемы. Но война, это не мое.

— Ты можешь поверить своей внучке, она все знает.

— Она смотрит на все женским взглядом. К тому же она еще ребенок.

— Хорошо. Только можно закурить? Мне тяжело вспоминать.

— Я освежу твою память, собака. — Услышал Алексей голос одного из боевиков возле своего уха.

— Умар! — Рыкнул на чеченца Тагир.

Чеченец зло сверкнул глазами и отпрянул от парня. Похоже что Тагир действительно имел большую власть в этом селе.

— Дайте ему сигареты, — произнес Тагир и глядя на Алексея, добавил, — Только учти, если Дина скажет мне, что в твоих словах есть ложь, клянусь тебе Аллахом, ты будешь умирать медленно. И твой бог тебя не спасет. Начинай говорить.

— Мы сопровождали генерала Малюту. Это была наша последняя операция, — начал Алексей, закуривая и несильно затягиваясь, дым обжег легкие и он с шумом выдохнул его, голова закружилась от долгого никотинового голодания, — мы знали что в нескольких местах могут быть засады и были готовы ко всему. Но когда в одном месте мы выехали на машинах за поворот, то увидели женщину с грудным ребенком на руках и девочкой лет десяти. Я руководил этой операцией и ехал в голове колонны. Мы даже сначала немного растерялись от такого поворота событий. Если бы эта была шахидка, все ясно. Но дети? Это не шло, ни в какие понятия. Я остановил колонну, потому что понял, женщина с дороги не уйдет. Она кричала нам, а мы медленно на бэхах приближались к ней. По ее жестам я понял, что дальше ехать нельзя. Мы подъехали к ней в плотную, и я собирался спросить, что это все значит, но тут взорвали нашу последнюю машину, блокируя отходы назад. Я успел скомандовать, чтобы все уходили с машин, и сам спрыгнул, Никита, мой брат, шел за мной следом. Он схватил ребенка у женщины с рук и хотел увести ее. Но женщина не уходила. Она очевидно считала что рядом с ней бэху не подорвут. Она выхватила ребенка обратно, а брат схватил девочку и отвернул от машины. В этот момент началась стрельба и головную машину взорвали. Осколками брони убило женщину и ребенка. Никита успел закрыть собой девочку. Но бронник не выдержал, и его тоже прошило осколком. Он упал на землю, а девочка оказалась под ним. Это во время боя спасло ее от пуль. Когда бой закончился, Никита передал мне на руки эту девочку, а сам умер.

Алексей затушил окурок. Пальцы дрожали. Он снова вынул сигарету из пачки и закурил.

— Генерал был ранен, но остался жив, и вы привезли его на конечный пункт. — Продолжил за Алексея Тагир.

— Да, — кивнул тот и выдохнул дым, — девочку я взял с собой, а брата вместе с женщиной и ребенком приказал грузить в вертушку и везти в часть.

Тагир молча смотрел на Алексея, а тому было уже все равно. Алексей лишь изредка отрывал взгляд от пепельницы на столе, чтобы посмотреть на девочку. Она пережила тоже что и он.

Чеченец повернулся к внучке и спросил ее о чем-то. Та ответила и отрицательно покачала головой. Тагир молча кивнул ей и порывшись в столе вынул какой-то документ. Это оказался военный билет Алексея. Тагир вынул из нее фотографию, где Алексей с братом стояли в Александровском саду в Москве у фонтана, положив друг другу руки на плечи. Фотографию сделала Светка в последний день, перед тем как Алексей ушел в армию.

Тагир показал фотографию Дине. Та схватила ее и ткнула в брата пальцем, а потом подошла к Алексею и отдала фотографию ему в руки. Алексей посмотрел и вспомнил тот вечер. К горлу подкатил комок. Навернулись слезы. На фото они с Никитой стояли и улыбались. Какой же он был еще молодой. Тоска и злость охватила сердце.

Чеченец отправил девочку из комнаты и обратился к одному из стоявших за спиной Алексея боевиков. Голос у него был требовательный и злой. После этого боевик выскочил из комнаты, а второй остался стоять за спиной у парня.

— Вся наша жизнь, Алексей, построена на обычаях, — поднявшись из-за стола и повернувшись к стене, что была у него за спиной, произнес глухим голосом Тагир. Алексей посмотрел на него.

На стене была внушительных размеров коллекция холодного оружия и старинных ружей и пистолетов, еще на верно с времен Лермонтова, когда тот воевал на Кавказе. Когда я увидел эту коллекцию, она меня невольно захватила.