И все же, у меня есть от него секреты. Секреты о моей конечной цели. Планы моей будущей мести. Нет, я должна полагаться только на себя. Так было всегда. И так будет всегда. Я не могу это изменить. И действительно, если бы я могла, я бы хотела бы этого? Это все, что я когда-либо знала.

Так что сейчас мы находимся на переломном этапе. Я чувствую это. Есть два выхода. Либо я признаю некоторые из вещей, в которых я виновата, и попытаюсь спасти отношения с Фей и Робином. Или же я добавлю жара в огонь. Спровоцирую Фей еще больше и буду надеяться, что таким образом, этого будет достаточно, чтобы заставить ее уехать…по собственному желанию.

Второй вариант не подходит. Тогда мне придется полностью разрушить отношения с другом.

Но иногда нужно просто стиснуть зубы. Время для любезностей давно закончилось. Фей ясно дала понять, что не доверяет мне. Она сама так сказала, когда мы уехали в Бостон: что мое объяснение отстой, и что она не оставит меня в покое, пока не будет абсолютно уверена, что я в безопасности. Это то, что я думала я должна сделать, прежде чем предоставить ей окончательный вывод. Это то, к чему я стремилась, когда согласилась, чтобы они с Робином встретились с Джереми.

Очевидно, это было предпочтением. Я бы сохранила ее дружбу, в то же время оставаясь твердой, зная, что мне больше не нужно беспокоиться о ее вмешательстве.

Но таким образом…разжечь ссору…может быть так мне будет проще достичь цели. Если она разозлится настолько, чтобы сбежать и поклясться никогда не беспокоить меня снова, может быть, это то, что я должна сделать.

Потому что я устала кормить её и Робина ложью. Если бы я могла просто устранить ее — ее и Робина, и то, и другое из уравнения, было бы намного проще.

Так что, к лучшему или к худшему, я решаю это сделать.

— Я знаю, что Джереми владеет этим зданием, — признаю я.

— Видишь! — восклицает Фей. — Она снова это признает.

— Я никогда не отрицала этого, — противостою я.

— Так зачем ты это сделала, Лилли? — спрашивает Робин. — Почему ты так хочешь, чтобы мы оставались в его здании?

— Потому что это его, — говорю я. — Потому что я доверяю Джереми. Потому что я бы хотела увидеть его, чтобы никто из вас не знал об этом перед тем, как мы встретимся все вместе.

— Ой, да ладно, — рычу я. — Такой уж это сюрприз? Вы двое вмешиваетесь во все, что я делаю, вмешиваетесь во всё, где вас не хотят. Неужели это так шокирует, что я хотела свободы, чтобы поговорить с Джереми без вашего участия в каждом слове? Что я хотела уединения?

— И как, удалось? — тихо спрашивает Робин.

— Он приходил ко мне вчера ночью. Мы…поговорили. И даже больше.

У меня краснеют щеки.

— И даже больше, — передразнивает Фей. — Вот к чему все сводится ради нее, Робин! Видишь? Она привязана к Джереми.

Она подчеркивает его имя.

— И она дает нам понять снова и снова, как мало мы для нее значим.

Она поворачивается ко мне. Ее лицо — ужасная маска ярости и гнева.

— Отлично, Лилли, — выплевывает она, обращаясь ко мне впервые с тех пор, как все это началось. — Отлично! Ты хочешь, чтобы мы тебя оставили в покое? Ты получила то, чего хотела. Твое желание сбылось. Мы с Робином уезжаем. Я подумала может мы сможем разобраться с этим. Но ты ясно дала понять своими действиями, больше, чем своими словами, что мы здесь не нужны.

Она поднимает Робина.

— Ты не услышишь и не увидишь нас когда-либо снова. Не утруждай себя звонками. Я не буду отвечать. Не тогда, когда я знаю, что ты все еще рядом…с…с ним!

Она вытаскивает Робин из моей комнаты.

— О, и Лилли? — добавляет она, оборачиваясь перед тем, как захлопнуть дверь между нашими комнатами. — Не приходи на свадьбу. Твое приглашение официально отменено.

В тишине я падаю на кровать. Миссия выполнена, думаю я устало.

Глава 6

Следующий час или около того меня донимают поднятием голоса из соседней комнаты.

Фей с Робином спорят. Они до сих пор не уехали. Неопределенность в том уедут они или нет держит меня на грани. Я не могу разобрать, что они говорят. Даже если бы и могла, я бы все равно не стала слушать.

Я не та сука, которую себе выдумала. Но другого пути не было. Я не могла убедить Фей одними словами. Конечно, нет, все еще сохраняя вещи цивилизованными. В конце концов их голоса прекращаются. Я слышу, как открывается и закрывается входная дверь их комнаты. Я выдыхаю, чувствуя, будто держалась годами.

И с этим все кончено.

Я успешно изолировала себя от внешнего мира. Все, что я знаю, все, что я делаю, теперь будет вращаться вокруг Джереми, как и должно было быть всегда.

Попытка поддерживать дружеские отношения с Фей, учитывая то, что она знает, учитывая ее поведение, было несбыточной мечтой. Я должна была понять это, прежде чем отправиться в Бостон. Мне достаточно Джереми. Я не могу манипулировать своими отношениями с ним, одновременно пытаясь сбалансировать свои с Фей.

Наивная. Всё дело в моей наивности и оптимизме.

Потому что когда я училась в колледже, имея большой потенциал независимо от того, как много сил мне приходилось вкладывать, или насколько занята была моя жизнь, возможно у меня все еще было то ощущение возможности. Это клише, я знаю. Но я чувствовала, хоть и немного, что мир был моей «золотой жилой».

Тем не менее, это значительная часть того, что сделал Йель, несмотря на всю работу, такую ​​приятную обстановку. Мы все были студентами, находились в постоянном напряжении. Мы все, по-своему, выполняли горы заданий и тестов, а также имели дело с дополнительными учебными планами и сроками. Я была не единственной, кто упорно корпел над учебой. Отнюдь нет.

Они внушали нам американскую мечту: Трудись не поднимая головы, и ты добьешься успеха. О да, и ты находишься в учреждении, которое остальной мир признает лучшим, так что тебе лучше не подводить нас.

Тысячи детей подавали заявления в Йель, и им было отказано. Меня взяли, потому что у меня были несколько лучше оценки в старшей школе. Вот и все.

Поэтому я должна перестать думать о том, что я способна на большее. Я не могу сосредоточиться на двух вещах одновременно. Не пытаясь достичь того, чего я действительно хочу.

Я должна сосредоточиться только на Джереми. Я не могу расстраиваться из-за потери Фей. Жалость к себе — это самое опасное. Я выдыхаю и встаю. Теперь я просто жду возвращения Джереми. Как я и хотела.

Я удивлена, когда нахожу небольшой листок бумаги под дверью. Поднимаю его и читаю:

Мое сердце тает, когда я читаю записку.

Но потом до меня доходит. Он пишет, что «понимает». Понимает что? Как много он знает? Как далеко он продвинулся в своих исследованиях? Жаль, что мне не удалось поговорить с ним обо всем этом перед тем, как поругаться с Фей. Но это произошло так спонтанно. Я надеялась сегодня вечером выжать все, что могла у Робина. Прежде чем мы все встретили Джереми.

По крайней мере в этом больше нет смысла. Но я все равно хотела бы иметь больше информации. Хотелось бы мне точно знать, что раскрыл Робин. Противозаконные действия в Стоунхарт Индастриз? Не сомневаюсь в этом. Джереми Стоунхарт — безжалостный человек. Если его отношение ко мне до того, как он признался в своих чувствах, было каким-либо указанием на то, что он способен ввести в деловой мир, тогда я даже не могу понять, насколько гнилой Стоунхарт Индастриз может быть в самом центре.

Это меня беспокоит? Возможно. Компания является продолжением Джереми, как и всё то, чем он обладает. Это может помочь мне понять, на что он способен. Опять же, разве у меня нет реального понимания всех этих вещей? У меня что ни на есть прямой личный, интимный опыт. Что может быть еще жестче, чем то, что он уже сделал со мной.