— Хотела узнать у… вас судьбу каменного стража, который выступил против Кантара Яроокого. — После длительной внутренней борьбы выдавила Линфри.
— Он потерпел поражение, но зачем тебе знать больше? Ты тоже Хан Ката? Похоже, я угадал. — Заключил Нуаркх, пристально вглядываясь в нервное лицо Линфри. — Дочь Нара. Жила и росла в храме, далеко от владений клана. Когда тебя начали выпускать погулять, Хан Ката уже стали почти чужими.
— Прошу, прекратите и ответьте. — Потребовала девушка и комично нахмурилась под обжигающим взором тоннельника.
— Со стражем тебя объединяет нечто большее… — Протянул Нуаркх, задумчиво постукивая ногтем по скуле. — Он активно участвует в сражениях, стало быть, еще молод. Между отцом и братом, я выбираю брата.
— Не говори. Знаю, что прав. — Ухмыльнулся Нуаркх, взглянув в распахнувшиеся янтарно-красные глаза.
— Страж жив. — Выдержав паузу, сжалился тоннельник. — Бежавшие Саантирские солдаты додумались забрать его.
— Слава Нару! — Выпалила девушка и утопила радостное личико во вспотевших ладошках.
— Думаешь? — Вкрадчиво поинтересовался Нуаркх и внимательно прищурился. — Создатель приготовил для твоего брата изощренную пытку, а ты славишь его имя.
— Саантирская стража давно на стороне Кантара. — Продолжил он, смакуя, как тревожные морщинки комкают улыбку — Просто не все из них об этом знали.
— Как вы можете такое говорить? Глава стражи — мой дядя! Он не мог… — Отчаянно запротестовала девушка. Нуаркх ухмыльнулся и отрицательно покачал когтистым пальцем.
— Я видел как этот жирный скрет, не стесняясь серо-желтых цветов, приклоняет подагрические колени перед Кантаром. — Ответил Нуаркх, размеренно цедя пугающие слова. — Видел, как он, хрипя от одышки, лобзает перстень на длани нового Десницы.
— Он поборол гордость ради блага клана. — Стиснув до хруста кулачки, прошипела Линфри.
— Не старайся, я не поверю. — Прощелкал Нуаркх и подался вперед, нависая над сгорбившейся девушкой. — Верная стража не допустила бы бунта, и Кантар стал Десницей, как только взошло солнце. Персты признали его мгновенно, без долгих споров и отчаянных сопротивлений. Сражение было представлением для недалекой толпы, а твоему брату даровали честь проиграть и продемонстрировать могущество Кантара.
— Против Яроокого были Десница Раббаар, а также главы Казначейства и Храма Черной Крови. — Продолжил тоннельник. — На них и обрушилась тщательно взращённая ярость тупой толпы.
— Ты, наверное, их ненавидишь? — Поинтересовался тоннельник, медленно нагибаясь и заглядывая в опущенное личико. — Дядю, бросившего стража на растерзание. Толпу, которая предала его ради пары капель. Но знаешь, что я нахожу особенно забавным?
— Ты хуже всех. — Насладившись предвкушением, ударил тоннельник. — Да. Выхлопотала место на дирижабле раньше, чем удосужилась узнать его судьбу, и даже не подумала помочь.
Слова стали для Линфри звонкой пощечиной. Девушка отшатнулась, прикрыв задрожавшие губы, и запнулась о табурет. Выпрямиться она не смогла и сгорбилась на мягком сиденье, борясь с болезненным откровеньем. Мысль о помощи Ларканти давно витала на границе ее разума, но была невероятна и не могла оформиться. Линфри безотчетно признала свою беспомощность, отмахиваясь ею от ответственности и внутренних терзаний. Острый взгляд тоннельника пригвоздил осознание предательства к сжавшимся сердцам. Они выпрыснули в вены ледяную воду, девушка задрожать от холода и самодовольного свистящего смеха. Судороги дергали Линфри, пока вьющиеся потоки тепла не обняли сжавшееся тело.
— Довольно, Нуаркх. — Вмешался твердый голос Аркцинтри, что поднялась со своего ложа и начала уверенно приближаться к тоннельнику. — Не все солдаты. Кто-то должен жить в мире, и дарить то, за что стоит бороться.
— Кто будет бороться за трусов и лицемеров? — Беззаботно разведя руки, отозвался Нуаркх и неспешно направился к лестнице.
— Что до тебя, Линфри. Советую слушаться свою покровительницу, может удаться выслужиться и получить двойной паек. — Добавил он, прежде чем скрыться.
Глава 16. Красные и синие Хинаринцы
Конвой Пяти Копий проходил между створками врат Доброй Воли, сверкая яркими плащами наемников. Тугие струи ливня хлестали их напряженные лица, наблюдавшие за озлобленной толпой отвергнутых клиентов. Лапы ходоков и широкие колеса телег вязли в мокром песке и перемалывали хрупкие глиняные сосуды, которые выстилали скользкий гранит. Роскошные здания казначейств, обрамлявшие Нар'Кренти, обратились жалкими руинами. За разбитыми окнами мрачнели опаленные, разграбленные интерьеры, кремовый камень пересекали тени сожжённых полотен и шрамы вырванных гравюр. Деревья, высеченные из Синского камня, обратились переломанными остовами, скульптуры знаменитых стражей покрылись вульгарными надписями и лишились конечностей. Саантирцы, заполонившие разгромленные переулки, прожигали спины наемников угрюмыми взглядами и накатывали на городскую стражу, освобождавшую Пяти Копьям путь.
Лиора распласталась под промасленным сизо-белым пологом, в который настойчиво колотились тяжелые капли. Она стискивала зубы и шипела каждый раз, когда широкое колесо подскакивало на гранитном осколке, и волна боли раскатывалась по израненному телу. Просторный балахон заслонял побои и отекшие руки, стиснутые застывшей глиной. Накрисс отдал вычурные сапоги, в которые втиснулись распухшие стопы. Обезображенное лицо прикрывала начищенная бронзовая маска, изумрудные глаза угрюмо скользили по спинам стражников, которые белели символом Десницы. Линфри расположилась подле, нежно поглаживала платиновые пряди и прятала глаза от неподвижного пепельного, который сидел напротив, укачивая странный клинок на стальных коленях. Покачивающийся силуэт Гакрота отражался в воде, бегущей по кипящей древесине повозки.
— … и он выбегает из комнаты с горящими волосами! — Леронц достиг кульминации длинной истории и затрясся от смеха. На бесстрастном лице Хенши возникла слабая полуулыбка и Линфри непроизвольно поежилась.
— Да ладно вам! Хорошая же история! Канкойн две недели ходил в платке, словно укротитель камнеглота. — Обиженно пробормотал наемник, ежась на козлах и смахивая с лица мокрые пряди.
— Расскажешь про Перекресток? — Отозвалась Линфри, бережно укутывая дрожащую Лиору в шерстяной плед.
— Если не будешь отходить от ядра корабля, то отделаешься легкой тошнотой. Подробностей не знаю, старался там не задерживаться. — Ответил Леронц, скользя взглядом по бурлящей толпе, которая осыпала наемников проклятьями.
— Можешь расспросить Гакрота или Нуаркха. — Добавил он и, ухмыляясь, взглянул на поморщившуюся пепельную.
— Он летит к Башне Перекрестка вместе с нами. Невероятная удача, верно? — Продолжил бледный и обнадеживающе похлопал вздрогнувшую девушку по острому плечу. — Поверь, многие наемники подумывают скинуть его за борт, стоит эскадрилье подняться.
— А после Перекрестка? — Встревоженно спросила Линфри, мгновенно забыв неприятного тоннельника.
— На Арге беженцев временно приютит Архонт Башни. — Ответил наемник и пожал плечам. Услышав нервное хмыканье, он сосредоточенно замолчал, запустил руки в волнистые локоны и решился. — Не переживай, у меня остались там полезные знакомые. Помогу вам устроиться.
— Спасибо.
— Не стоит. Меня тянет совершить что-нибудь благородное. — Улыбнулся он и протянул, тяжело выдыхая. — И необдуманное.
— Осторожнее, мелкая. — Внезапно вмешался Нуаркх, поравнявшись с повозкой. — Беззащитные девушки, которых он берет под крыло, не заканчивают хорошо. Если предложит свой меч, беги.
— Что-то хотел? — Поинтересовался Леронц, сложив руки на груди.
— Хотел поинтересоваться можете ли вы тащиться еще медленнее. Хочу миновать Фенкрис прежде, чем Кантар оставит от него пепелище. — Прощелкал тоннельник, натягивая капюшон, и пришпорил лоснящегося ходока.