Тарк влетевший спиной в борт и заколотил по груди, прогоняя скрючивший кашель. Снова обретя способность вздохнуть, он начал подниматься, до скрипа сжимая кулаки. «Несчастный Хаэкран'Каэт! Не вынуждай меня», подумал Ларканти, вспоминая как годы назад оказался в до боли похожей ситуации. К счастью, благоразумие вовремя рассеяло туман в голове Тарка. Оно подсказало опустить руки и сесть за орудие. На стороне благоразумия сыграл и титул Ларканти, который позволял казнить на месте.

Со смертью Хоакса минул апогей сражения. Зверь, напавший на передний Коготь, ценой жизни прорвал заграждение. Он замер среди полыхающих обломков дирижабля и бесконечных бархан. Через образовавшуюся брешь вопящий рой Хоаксов отступил на запад, проливая дождь сломанных перьев.

Поток проблем, обрушившийся на командующего, даже не думал затихать. Не успели дымящиеся Когти рухнуть на каменные причалы, как Ларканти пришлось вновь выкрикивать команды. Стражу было необходимо заполнить рапорты, отослать гонцов со срочными донесениями в Саантир, организовать помощь раненным и позаботиться об огромном количестве неотложных дел. Спустя пару часов он оказался, наконец, в своем кабинете.

Злость должна была потухнуть в его истощенном разуме, словно огонь, лишенный воздуха, но этого не произошло. Когда сестра без стука ворвалась в кабинет, страж отвернул от нее угрюмое, раздраженное лицо. Не произнеся ни слова, Линфри прильнула к ссутуленному плечу стража и туго стиснула его в объятьях. Ларканти, совершенно машинально, дернулся и попытался ее оттолкнуть.

— Никак не отойдешь, да? — мягко прошептала Линфри и обняла брата еще крепче, — понимаю, вечер выдался суетливый.

— Прости, Ли-ри. Устал немного, — измотанно пробормотал Ларканти и положил каменную ладонь на макушку сестры, марая непроницаемо черные локоны хлопьями засохшей крови.

— Когда я увидела в сколь ужасном состоянии твой Коготь! Я… я очень рада, что ты цел, Ла-ти! — выпалила Линфри. Следующие несколько минут она молчала, прижавшись лбом к пышущей жаром спине брата. Потом густые брови на ее измотанном лице насупились, а опытные руки скользнули по ребрам Ларканти, — погоди. Твоя грудь хрустит! Похоже, два ребра сломаны и эти раны на животе! Нар помилуй, ты выглядишь так, будто дрался с Хоаксами врукопашную!

— Я в порядке. Почему ты не с теми, кому действительно нужна помощь? — оборвал ее Ларканти, отстраняя заботливые руки.

— Среди пострадавших караванщиков был бывший каменный страж, — нерешительно начала Линфри, — он не выжил… Подумала, что надо поскорее тебе сообщить.

— Хаэкран'Каэт! Эта история стала еще мерзостнее. Через пару недель о том, что он был бывшим стражем, уже забудут, — Ларканти устало ссутулился и вытер гноящийся глаз, окруженный ореолом саднящей кожи, — Паартак умер достойно? Успел толкнуть какую-нибудь пафосную речь о важности сохранения мира и всем таком?

— Он скончался, не приходя в сознание, — Линфри снова запнулась, но раздраженные глаза Ларканти быстро заставили ее продолжить, — Я сказала, что смогу его спасти, но не сдержала слова.

— Шкатаак! Скажи, что ты не знала о том, что он умрет!

— Шансы на успех были невелики… — Линфри невольно отвела взгляд.

— Все, что было в этой жирной туше от стража давно утонуло в дешёвом пойле! — Ларканти резко развернулся лицом к сестре, чем вынудил ее отскочить и запнуться о сваленные на пол латы, — он даже продал Нар'Охай! Сегодня был его последний шанс сделать что-нибудь полезное для Саантира!

— Он смог бы толкнуть речь, только если бы мы залатали его селезенку! — выпалила Линфри и отстранила напирающего брата, — я только хотела избежать неприятностей, которые вызовет его кончина.

— Ты хотела избежать ответственности за его смерть! — взревел Страж и агрессивно взмахнул массивной рукой.

— Когда ты стал Аргийцем и научился читать мысли? — Линфри сложила руки на груди. Ларканти замер с рукой, занесенной над родной сестрой. Устыдившись, страж отвел взгляд и сглотнул кровь, которая снова окрасила губы.

— В любом случае, речь Паартака придется теперь говорить мне, — угрюмо просипел Хан Ката, прикладывая тыльную сторону ладони к нарывающему лицу.

— Ты не можешь выступать. У тебя изо рта кровь капает!

— Уже стемнело, никто не заметит, — страж осмотрел комнату в поисках чистого халата.

— Да плевать мне на них, я за тебя переживаю! Останься, все измотаны, им не до твоих речей!

— Ты не права. Когда ночью они останутся наедине со своими мыслями, я хочу, чтобы это были правильные мысли.

— Ладно… но потом сразу мыться. Не хочу, чтобы ты подхватил заражение, — потребовала Линфри и накинула на сгорбленную спину брата новое одеяние, также украшенное цветами родного клана. Ларканти молча кивнул и, взвалив Нар'Охай на плечо, вышел из комнаты. Линфри поспешила за ним.

— Всем построиться во дворе! Лаарак! — скомандовал страж, покинув подземные помещения и оказавшись под просторным сводом башни. Стражники у двери учтиво открыли перед Ларканти и его сестрой створки тяжелый двери. После прогулки по прогретым внутренним помещениям, пустынная ночь показалась Линфри особенно промозглой. Глянув на сестер, завернувшихся в теплые шерстяные плащи, девушка поежилась в тоненькой мантии и с сочувствием посмотрела на брата, которому было не по чину реагировать на холод. Вслед за ними во двор высыпалось более полусотни солдат. Двигались они утомленно и не слаженно, напоминая в тускло блестящей чешуе единый поток. Дожидаясь пока все займут места, Ларканти нетерпеливо прохаживался перед дверью. Затем он каменной рукой выхватил из ближайшей чаши сверкающий от жара камень и, воздев его над головой, привлек внимание толпы.

— Пепельные, услышьте меня! — громкий голос Ларканти, словно Нар'Охай, рассек промозглую ночь. Сотни осунувшихся, удивленных лиц уставились на стража. Незаметно откашлявшись, Хан Ката скользнул взглядом по знакомым лицам, а после задержался на теле Паартака, которое застыло под выбеленным саваном.

— То, что произошло сегодня, отмечает начало темных времен! Все мы знаем, кто в этом виноват! Не так ли?! Годами мы игнорировали этого врага, позволяли ему крепнуть! Назовите его мне! — Солдаты, сражавшиеся бок о бок с Ларканти, погрузились в растерянное молчание, а с уст раненных и покалеченных караванщиков начали слетать первые презрительные выкрики: «Бледные! Акрати!».

— Громче! Как вы намереваетесь отомстить врагу, если не решаетесь его назвать?! — раззадорил Ларканти толпу, и она разразилась уверенным скандированием: «Бледные! Твари!». Вновь воздев руку со сверкающим камнем, страж вернул относительную тишину.

— Бледные?! Настоящие небесные всадники не позволили бы вам добраться до стен! Хоаксы разорвали бы силы Внешнего Кольца и выпотрошили бы каждого из нас! Стоит вам увидеть в небе крылья, как вы делаете в штаны и сможете отличить лучших воинов Галафея от шайки оборванцев! — взревел Ларканти, перекрывая растерянный ропот.

— А откуда нам знать, что этой шайкой оборванцев не руководили бледные?! — нагловатым тоном выкрикнули из задних рядов.

— Поэтому они напали сегодня?! Во время шторма?! Когда невозможно пролететь сквозь пелену облаков и скрыться среди парящих островов?! Галафейцы хотят, чтобы мы поймали и допросили их ручных скретов?! А может дело в том, что этих ублюдков там ждут кандалы?! Карлик! Зачем Галафею вообще устраивать это представление!? Думаете, они хотят дать нам время подготовиться!? — потерял самообладание страж и сделал несколько длинных шагов вперед, заставляя толпу испуганно отпрянуть. Ларканти остановился и помассировал слезящиеся от усталости глаза.

— Те… кто это сделал… не имеют отношение к армиям Надоблачного Хинарина. Они хотят натравить нас на наших союзников, ослабить изнутри, потопить в предрассудках и страхе. Потом они попытаются устроить переворот или нажиться на продаже оружия, — заговорил страж сорванным голосом, который облетел затихших пепельных. Постепенно речь стража вновь начала наливаться сталью, — и пока у них получается! Посмотрите на себя! Поверили в это нелепое представление! Позволяете страху рушить то, чего мы достигли за годы мира!