— Нну? — заинтересовался Олег. Вся эта сцена «работорговли» его одновременно и напрягала, и интересовала. Вспоминалось что-то старое, ни то из приключенческих книг и фильмов, ни то из учебника истории: невольничий рынок где-то в Азии; обнажённые молодые рабыни; — и брюхастые купцы в роскошных халатах и чалмах в сопровождении чернокожих слуг, щупающие молодые тела, заглядывающие в рот, смотрящие зубы, торгующиеся. Нет, реально история движется по кругу, вернее — по спирали.

— Вот вы себе забрали автомат! — «законник», названный соседом Леонидом Осиповичем, мотнул подбородком в сторону лежавшего на диване среди коробок с патронами и магазинов Хеклер-Коху, выторгованному самым наглым образом Толиком у «кондоминиума».

— Ну. И что?

— У меня предложение. Вот… у меня есть… — он опустился на колени рядом с сумкой и принялся доставать из неё, выкладывая рядком на ковёр, — Вот… тоже автоматы. Но — отечественные, и, прямо скажем, старые. Ещё «с той войны». Да.

На ковёр рядком легли ППШ с дисковым магазином и два ППС. Рядом были выложены ещё три запасных рожка.

— Вот… Это со мной рассчитались по одной из сделок… впрочем, вам это не важно. К ним, к тому же, нет патрон. Патронов, да. Эти вот, импортные — он кивнул на коробки с 9Х19 рядом с немецким автоматом, явно ведь сюда не подойдут?..

— Ну… как сказать. Надо смотреть, какой сердечник у патронов; вот у моего товарища… — Олег осёкся. Совсем необязательно знать детали этому вот Леониду Осиповичу. Как он сам сказал «впрочем вам это не важно». Олег просто вспомнил, как ему рассказывал один товарищ, в своём до-БП-шном прошлом заведующий в числе прочего и большим ведомственным тиром, как однажды один из его инструкторов, зарядив в диск ППШ, перестволенного под 9 мм, люгеровские патроны, перепутал пистолеты-пулемёты, и, подсоединив диск к ППШ с родным, 7.62 мм стволом, расстрелял все патроны без какого-то видимого ущерба для оружия. Впрочем, патроны там были свежие, со свинцовым сердечником, и, против всех ожиданий, при стрельбе пули обжались…

Олег взял один из пистолетов-пулемётов, Толик, заинтересовавшись, другой. Осмотрел.

— Да. Этот, люгеровский немецкий сюда не пойдёт — калибр не тот! — решил не раскрывать детали Олег. Он давно уже усвоил, что информация всегда самая большая ценность, и нечего ей разбрасываться без особого повода. — А автоматы эти, вернее — пистолеты-пулемёты, действительно древние. А что?

Собственно, он уже понял, что предложит «законник», и даже для себя тут же и решил, что ответит — но торговля есть торговля! Отличный немецкий автомат — и какие-то ещё совковые, допотопные! Фе!

— Да. — продолжил Леонид Осипович, — к тому же, как я сказал, у нас нет к ним патронов. Этих, как его? — он наморщил лоб, вспоминая.

— 7.62Х25 — подсказал Олег.

— Да! — просиял тот, — Кажется так. У меня где-то записано…

Олег переглянулся с Толиком, бросил взгляд на Жексона, лицо которого выражало неприкрытое презрение к такому незнанию оружия. Толик подмигнул ему и со словами.

— Да уж, редкий хлам вы тут принесли… Ну, не буду вам мешать в ваших коммерческих операциях! — и двинулся в соседнюю комнату. Проходя мимо Олега краем рта шепнул:

— Соглашайся; только не продешеви, брателло!

Олег и бровью не повёл.

Открыв дверь в соседнюю комнату, откуда сразу пахнуло холодом, Толик полуобернулся к стоявшей у стены обняв себя за плечи Анжелике:

— Пошли, что ли, покажешь свой гардероб. Новые вещи есть? Знаю что есть, хы, натырили. Пойдём — покажешь! Своей подруге что-нибудь выберу; тебе «в свет» теперь не скоро выходить…

Та, как загипнотизированная, поспешила к нему чуть не на цыпочках; он посторонился, пропуская её, хлопнул по заднице:

— Задница-то хоть своя?.. Хы. А то Савелий разочаруется в таком приобретении! — и, подмигнув тому, скрылся в комнате, закрыв за собой дверь.

Савелий, хотя было и увлёкся выложенным на ковёр оружием, обеспокоенно заёрзал, глядя на закрывшуюся дверь.

— Чо ты ёрзаешь. Вот чо ты ёрзаешь?.. — неодобрил его Жексон, — Тебе же тёлку отдали? Ну и всё. Насовсем. Забесплатно. А сейчас, считай, взяли напрокат. Не переживай — амортизация там мизерная, не сотрётся!

— А ты циник, Евгений! — заметил Олег, осматривая один из ППС, — Мне казалось, что ты романтик. Как думаешь насчёт этих стволов?..

— И циник. И романтик… Одно другому не мешает, оказывается. В наше время. Ты не любил, тебе не понять… нормальные стволы, чо. Кажись. Отстрелять бы, конечно, надо.

— Отстрелять… Так в чём суть вашего предложения, уважаемый? — обратился Олег к «законнику».

— Нууу… Я хотел бы предложить вам… Вот, скажем, на выбор два из этих автоматов, с обоймами, конечно — на этот вот, немецкий. И патроны, конечно. Поскольку у вашего мальчика я видел целых два этих… ТэТэ. А мне говорили, что там патрон такой же. Значит, заключил я, у вас такие патроны есть!

— Этот «мальчик» отделение спецов в одиночку покрошил! — заступился за Крыса Жексон.

Олег хмыкнул:

— Два. Два старых пистолета-пулемёта — без патронов! против новенького немецкого Хеклер-Кох! Да ещё патроны вам подавай! Да вы смеётесь, чессноеслово!

— Та-ак. Так! А каковы ваши предложения?? — включился в игру «законник».

Начался очередной торг.

Пройдя в комнату, Анжелика и впрямь направилась к огромному шкафу у одной из стен, дверцам которого не давали закрыться груды разворошённых жадными соседями вещей; но Толик поймал её за руку, дёрнул к себе:

— Ну чо, будущее я твоё на ближайшее время устроил, можно и рассчитаться!

Мигом поняв в чём дело, та подалась к нему, выставляя грудь, задышала часто, так, чтобы грудь ходила вверх-вниз, запрокинула голову, дразняще полуоткрыв ротик…

«По сюжету» Толик должен был бы впиться ей в губы страстным поцелуем… но он лишь с ухмылкой взглянул ей в запрокинутое измазанное тушью лицо:

— Ты бы морду-то хоть бы протёрла!

Та торопливо стала возить по лицу рукавом спортивной курточки, оставив на светлом ворсистом материале грязное пятно от косметики.

Толик не дал ей закончить: со словами «- Мне твоё лицо пока ни к чему» легко повернул её к себе спиной и толкнул к стене. Та понятливо упёрлась руками в стену, отставив зад. Присев, он сдёрнул с неё спортивные брючки, и она переступила ногами, освобождая одну штанину. Тоненькие ажурные стринги он на ней просто порвал сбоку, и они повисли тряпочкой на левом бедре.

— Вот так… прогнись!

Он вжикнул молнией на брюках. Впрочем, и в этой, пикантной ситуации Толик совсем не терял самообладания, и выбрал такое место для акта, чтобы видеть дверь. Ставший уже привычным массивный кольт совсем не мешал ему.

Уже стемнело. Внизу, погрузив всё в машины, расстовались с бывшими соседями Пагара почти что дружески.

— Ну вы и торговец, ну и торговец! Профессионал! Бизнесмен, сразу видно! — игриво грозил пальчиком Олегу «законник», у которого теперь вместе с Ремингтоном на плече, на груди, как у фашистского пехотинца, висел теперь и выторгованный Хеклер-Кох.

— Ну, без обид, без обид, парни! — гудел Савелий, — Приятно было познакомиться!

— Взаимно, Савелий.

— Заезжайте. В гости теперь, хы. Благо деловая жизнь возобновляется мало-помалу. Зараза эта кончилась. Если это зараза была. В чём я лично сомневаюсь.

— Зараза — незараза, а под Мувском все лагеря беженцев выкосило. Туда сейчас «сталкеры» за оружием ходят… Кто и чем обороняться будет, когда по весне Регионы новое наступление на Мувск предпримут — непостижимо!..

— Думаете их не затронуло? Тоже ведь покосило небось. Там ведь тоже всех в «сельхозкоммуны» посгоняли. Так что ещё кто на кого «наступление предпримет» неизвестно. И зачем.

— «Крысиная башня», говорите. Слышали, да. Ну, будем знакомы.

Начали рассаживаться в машины.

— Жэксон, ты микрик поведёшь, с Фёдоровым семейством и барахлом. Мы — в джип. Пагар-то? Ну, пусть тоже к нам лезет, куда ж его.