- Встречались, да…

И также ногой столкнул мертвеца в воду. Волна приняла тело и тут же шибанула о борт катера.

Сглотнув, Алиса проводила взглядом белое тело с красной дырой. И потеснила товарища плечом, двинувшись к замку.

- У нас три минуты.

И первой прыгнула на скальную стенку.

…

Глава 57 Прорыв.

Вверх поднялись, налипнув телами на мокрый гранит. Срываясь, когтями продирали ссадины на твёрдом камне, но успевали.

Вверху, на плато, ухнул взрыв. Где-то вдалеке загрохотало, заухало. Даниил задержался, прислушиваясь, и тут же продолжил двигаться. Пояснил на ходу:

- До военчасти добрались. Люди шугнулись.

Даниил мог себе позволить говорить, веселиться и блаженствовать от силы и радости тела, готового к войне, питающегося сладостью энергии её буйства. В миг, когда оказалась возможность зависнуть, не тратя дыхания, Алиса повернулась к товарищу:

- Ты сегодня пил?

Даниил приостановился, завис на одной руке, теша тело приятным потягиванием:

- Ага, - и сощурился.

Алиса отвернулась и вжалась лбом в холодный камень. Объяснять бесполезно. То, что так нельзя. То, что именно так и появляется боль внутри. То, что так не живут. Или это – не жизнь.

Выдохнув через зубы, она рванула выше, сходу форсируя несколько метров до вершины.

Рядом монастырь показался не таким сверкающе-красивым, как издалека. Серые мрачные стены, залитая светом территория вокруг – тюрьма. И мелькающие где-то на стенах, за стенами тени, полнокровные, сильные, живые…

По ноздрям ударил запах горячего оружия, пота и готовности. Тут не было страха. Только знакомое чувство заряженности перед схваткой.

Алиса почувствовала, как и её сердце разгоняется от желания лететь, бежать, хватать и рвать. Пить… И, останавливая темп, сама себе почти беззвучно прошептала:

- Инициатор… Найти и освободить… Во имя Отца и Сына и…

- Хорош канителиться, - прошипел-просвистел по-змеиному Даниил, выныривая из темноты. Он уже был другим. Тяжёлая фигура, переполненная мощью, искажённые черты лица, обременённого наросшей мускулатурой и исковерканные полной трансформацией руки. Он нетерпеливо вдохнул воздух и махнул рукой: – Пошли!

- И святого духа, - стиснув зубы, твёрдо закончила Алиса. И неторопливо двинулась следом.

Она оставалась тонкой, гибкой и быстрой, словно выточенной из можжевельника. Оставалась человеком, не торопясь трансформироваться.

Навстречу уже бежали люди. В тяжёлых рясах, вьющихся меж ног лохмотьями ветра. С автоматами наперевес, нервно сжатыми в руках. С глазами холодными и спокойными, привитых йахасом на безмолвное несение смерти. Храмовники.

Даниил зарычал, вскидывая руки, и понёсся вперёд с силой спущенной пружины.

Автоматы заколотило судорогой в уверенных руках, повело по воздуху, рассеивая над землей веер серебристых шариков.

Алиса упала сразу, сливаясь с землей, закрутилась вдоль земли, уходя из сектора, а вот Даниил рыкнул и рванул дальше, вперёд, напролом, рассчитывая прорвать ряды. Но не удалось. Он взвыл, когда первые пули выбили фонтанчики крови из его груди. Забесновался, бросаясь из стороны в сторону большим комком скрученных мускул и желанием добраться до стрелков. А те холоднокровно опустились на колено и продолжили стрелять уже прицельно, одиночными, гвоздя в тёмный мечущийся силуэт.

Внезапный выстрелы с замка и из леса раскроили черепа пары храмовников. Остальные залегли, но стрельбу продолжили. Отстрел продолжался. Йахов. Хранителей.

Алиса поднялась. Наступало время Инициатора.

Она перемахнула десяток метров в пару стелящихся прыжков, помогая себе руками. Кинулась сверху вниз, до конца трансформируясь уже в полёте. Клубок сплетений напряжённых мышц рухнул на воина. Храмовник развернулся и выстрелил. Пуля вгрызлась, протыкая дыру в напряжённой руке, и ушла в небо… А йахаса ударила коротко лапай, мозжа голову человека.

Выстрелы застрочили со всех сторон. Уже мало кто обращал внимание на замедлившегося где-то позади Даниила. Целились, искали.

Но Алисы над мертвецом уже не было.

В прыжке – на следующего. Не добив - в сторону, на другого.

Загородилась третьим и отбросила, когда от металла вмиг его тело затяжелело.

Труп в одно сторону, сама – в другую, на храмовника, меняющего магазин. Ударила снизу в подбородок – сломала шею. На следующего… на другого…

Губы сушило жаждой. Глаза набухали и высохли, став ломкими. Тело жаждало бьющей крови – единственно способной напитать иссыхающий организм, застывший меж жизнью и смертью. Но, с ненавистью ломая сама себя, она никого не тронула когтями, не порвала.

«Без крови. Без крови», - твердила она себе и каялась: – «Прости, Господи… Ведаю, ведаю, что творю, но иначе… не ведаю – как».

Даниил сумел подняться и догнал её уже под стенами.

Воздух резали пули. С замка стреляли храмовники, с леса – «братья», вокруг метались, отстреливаясь, монахи, оставшиеся от первой волны. И казалось, что небо вокруг внезапно обрело плотность, пронзённое сетью с мельтешащими блёснами.

Боевые машины зарычали сбоку, грязным запахом горелого масла, обдавая мир.

Даниил рыкнул, и толкнул подругу в плечо.

- Я займусь! Прорывайся к нему!

Алиса не обернулась – храмовник перед ней, пятясь к калитке, стрелял. Ей приходилось метаться перед ним, подскакивая и снова припадая к земле и скользя пауком вперёд. Пули жалили, но пока ни одна не травмировала серьёзно. Ещё рывок. И Алиса смяла воина, пробивая его горло. Кровь хлестнула, осталась на пальцах несмываемым сиропом, покатилась бусинами по кисти.

- «Держаться! Держаться!»

В самом проёме Алиса на миг обернулась.

Пространство перед замком заливали метающиеся пятна света – на мотоциклах, поливая друг друга огнём, носились и «братья» и храмовники. Иногда без крика рушились тени, сваливая световые лучи в землю – свои или чужие - не понять. У всех оказывалась одна кровь внутри, одно чудо йахаса.

На монастырь серой аморфной массой ломились беты, гонимые страхом и болью. Прыгали, в надежде спрятаться за высокой стеной, но, не в состоянии одолеть высоту, выверенную для защиты от них, скатывались по каменной кладке назад, обрывая когти и царапая гниющую кожу. Беты – йахи, у которых не оказалось проводника, но оказалось достаточно воли, чтобы не жрать человечины. Алиса стиснула зубы и посмотрела дальше, туда, где две тяжёлые боевые машины, намертво встав, воткнувшись друг друга, чадили дымом, резкими клубами в свете прожектора, казавшимся похожим на лицо… Знакомое и неизвестное.

За ними ревела битва, где – она не видела, но чувствовала – носился Даниил – ревущий и страшный, словно гризли, дорвавшийся до сладости человечины. И теперь она знала – он уже понял, нашёл предел своих сил и - не остановится.

Она толкнула дверь, не сомневаясь, что за ней будет шквал огня.

И прыгнула наудачу.

Огонь опалил тело и глаза. В кромешной темноте этой части двора белыми звёздами задрожали бьющиеся пламегасители. В полёте уже ощутила, как плющится в мышцах серебро – словно вбитые гвозди – не смертельно, но больно так, что не заставишь себя поверить в то, что этого нет. Она взвыла сквозь зубы.

Ударилась о стену замка. Сгруппировавшись, рухнула.

И тут же, снизу – снова вверх.

Прыжком на ближайшего.

Но воин уже бежал в сторону.

На другого.

Но и тот ушёл, словно желе из-под ложки.

Ещё. Ещё. Ещё.

И общая какофония выстрелов стала затихать.

Зашипела, пригибая голову. Волосы поднимались дыбом, а острые тонкие зубы нежити со свистом цедили воздух. Храмовники, один защищая другого, меняли магазины.

Прыгать тут как кошка на стаю мышей – бессмысленно. Алиса тряхнула распластавшимися по ветру волосами, и бросилась в сторону входа в замок. Через людей, над головами. Сзади забили пули.

Прыжком – на стену. Прыжком – на землю.

На стену, на землю.