- Тридцать пуль, - отчеканил он. – Шесть храмовников. Ни одного промаха. И ни одного останавливающего выстрела…

И с маху припечатал ожерельем по столешнице. Бухнуло, забренчало, откатываясь, и Алиса вздрогнула, болезненно сжимаясь от недоброго предчувствия.

Наставник вытянул стул из-под стола и, поставив прямо перед девушкой, оседлал его, крест-накрест сложив руки на спинке. Взглянул из-под сведённых бровей:

- Ты влипла. Убийство двух храмовников при исполнении. Убийство инквизитора-оперативника. Ты понимаешь, насколько утяжелила свою ношу? Прибавив это к смерти почитаемого отца Аттика, ты не оставила себе шансов.

- Я не убивала отца Аттика, - делано равнодушно отозвалась она.

Отец Борислав пожал плечами:

- Это ты будешь рассказывать не мне. После твоего предательства других кандидатов не может быть. И единственное, что теперь может интересовать нас – как сектанты могли сманить подготовленного инициатора.

- Я не предавала. Я не убивала отца Аттика, - также безучастно повторила она.

Отец Борислав поднялся, прошёлся по комнате, остановился у стола, не глядя, положил ладонь на связку пуль и покатал их, склонив голову и вслушиваясь в тихий недовольный металлический рокот. Внезапно остановился и, обернувшись, в упор взглянул на девушку:

- Убийство инквизитора и храмовников ты не отрицаешь?

- Нет, - устало ответила она. – Не отрицаю.

- Зачем ты это сделала?

- Они хотели спалить бета.

Глаза наставника остановились, став опасными, похожими на две застывающие капли расплавленного свинца, но голос остался холоден и спокоен:

- Ты положила три жизни за приблудное отребье?

Сжимаясь, словно возможно распятому стать незаметным и маленьким, Алиса облизала губы, едва покрывшиеся тонкой мембранкой над сожженным мясом, и отозвалась:

- Они… Убили бы его. А он ещё совсем… он мог бы ещё… ну… вернуть душу, - Алиса опять облизала губы, ощущая, что пытка взглядом учителя хуже многих мук, - А они, всё-таки, храмовники. Они уже близки к престолу… Их же не отринут…

Наставник опустил веки, а лишь затем и отвёл взгляд.

- Что ж, - медленно произнёс он. – Как бы ни было тяжко ведро позора, которое ты навлекла на нашу школу, кое-чем мне можно гордиться - ты поняла, что человеческая душа стоит многого…

Алиса закрыла глаза, скрывая болезненно-влажный блеск под ресницами:

- Не сложно ценить то, чего не имеешь – вожделеешь или потерял, - стократ тяжелее ценить то, что у тебя есть.

Отец Борислав кивнул, подтверждая, и снова сел на стул, сложив руки на спинке и опустив на них подбородок.

- Дело не столько внутреннее, сколько идеологическое, а значит внешнее… – он прикрыл глаза и продолжил: - Что бы ты поняла, насколько всё серьёзно… Отец Аттик был значимой фигурой для региона. На его подготовку как центра кристаллизации веры Собор затратил три десятка лет и несколько миллионов долларов. Сразу, как только он только начал свою деятельность, его деяния, несомненно, стали самыми удачными и плодотворными среди подготовленных лидеров с начала века. Изгнание бесов, чистка грязных мест, обращение и удачные исцеления дали хороший процент верующих в области, а уж про его влияние на жизнь светскую можно не говорить. Даже его позиционная война с лидером «Роси свободной» Мирошенко давала нам немалую пользу – каждый выпад отца Аттика давал фонтан эмоций среди верующих, а каждый промах сплачивал ряды.

Алиса снова облизала губы – наставник рассказывал неспроста.

- Конечно, многое можно исправить… Ещё не поздно причислить к великомученикам, наштамповать мирроточащих фотографий… – командор задумчиво почесал подбородок о косточки ладони. - Но он успел бы сделать намного больше, если бы работал всё положенное ему время. И потому за его смерть кто-то должен заплатить.

И бросил внимательный взор на девушку.

Алиса задумчиво смотрела в лоб нарисованному на стене напротив человеку. Распятый, он чем-то был похож на неё. Может быть, неестественно бледной кожей, схожей с её, едва народившейся после тяжёлых ожогов и ранений.

Наставник задумчиво продолжил:

- Конечно, у отца Аттика были враги вне нашей системы. Начиная от других формаций – католиков, мусульман, иудеев, язычников, - которые явно не вольготно существовали на вверенной ему территории и точили зуб. Его смерть могли заказать и политики, чьё избрание он не санкционировал среди мирян, но… - наставник убедился, что Алиса, несмотря на отстранённый вид и устало опущенную голову, чутко слушает, и продолжил: - Но все эти версии кажутся маловероятными, если принимать во внимание, что в его устранении участвовал инициатор, который только что упустил главу почти завершённого обряда.

Алиса подняла на командора взгляд – пронзительный, ясный, - но что-то сказать не успела - Отец Борислав продолжил:

- Внутри ордена всегда были разногласия, испокон веков, но впервые мы столкнулись с тем, что кто-то из церкви стал лидером обряда вызова падшего… И то, что ты упустила его, можно объяснить только двумя способами – тебя купили или ты оказалась слаба перед ним. Первое я отметаю, зная твою преданность идеалам Дома. Значит, речь идёт о том, что тебя заставили поменять хозяина. О том, что неизвестный нам сектант оказался чудовищно силён и перепрограммировал инициатора. А это очень серьёзно. Поэтому так важно, чтобы ты ответила, кто заставил тебя предать церковь.

- Я не предавала!

Наставник словно не услышал:

- Я уполномочен сообщить тебе, что, если ты назовёшь заказчиков, то твоя участь будет не такой тяжкой, как в противном случае.

- Неужели? – хрипло спросила она.

Отец Борислав пожал плечами:

- Твоё тело способно перестраиваться почти мгновенно, в секунды восстанавливаться и изменяться, оно почти неуязвимо, но всё-таки – почти. Не забывай, что в наших силах прекратить твоё существование. Есть способы простые – разрушить до основания мозг, сердце или аппендикс. Но есть и другие… Но все, поверь мне, не будут так приятны, как это делается для бета-йахов.

- Да уж, - скривилась Алиса, - сжечь называется приятным методом?

Командор поморщился:

- Ребята торопились, потому пошли на самый быстрый, но не самый надёжный способ нейтрализации. Вряд ли это убило бы его сразу – на утро пришлось бы отчитывать останки, - но наверняка остановило бы надолго. Однако для тебя у ордена найдутся значительно более весомые меры.

- Всё, испугали, - проворчала Алиса, хмуро пряча взгляд. – И что мне делать, если я не предавала Орден и не убивала отца Аттика?

- Доказать это.

- Чем? – рванулась она. – Я общалась за это время только с отцом Владимиром, вами и бетом! И почти всё время провела в доме или на послушании!

- Всё время не нужно, - спокойно ответил наставник. - Убийство произошло вчера сразу после инициации. Ты покинула зону обряда, отправилась в погоню за объектом и после этого не вышла на связь. Отец Владимир видел, что ты направилась вдогонку за машиной, уходящей к еврейскому кварталу, но потом ушла к реке. Именно там через несколько часов обнаружили тело отца Аттика.

- Это не я, - коротко ответила она.

Посмотрев на неё с жалостью, отец Борислав ответил:

- Алиса, в городе нет инициаторов, кроме тебя. Просто - нет. Не упорствуй. Признай. Назови того, кого мы ищем. И знай, что моё слово будет за тебя. А это многое значит… Ты сможешь уйти чисто.

Алиса судорожно вздохнула:

- Но почему именно инициатор? Это мог быть кто-то иной!

- Кровь, - коротко ответил он. – Слюна. У всех йахов практически одинаковый состав, но от людского он слишком отличен.

Застонав, Алиса опустила голову:

- А беты? Их в городе стало, как минимум, на пять человек больше! Мог кто-нибудь из них…

Покачав головой, отец Борислав, отозвался:

- Слюна, Алиса, слюна. Она – разная. Да и не решился бы ни один бет порвать человека. Так порвать мог только инициатор, подготовленный к убийству. Порвать и выпить досуха.

- Но я не могла! – вскрикнула девушка. – Я сражалась с последним сатанистом, а потом… я оказалась в автомобиле, в реке. Сильный удар, вода… Я в себя пришла только на берегу и сразу ушла домой. Я была ранена, я думала найти его позже…