Я почувствовала острые завитки стражей, сжимающих мое сердце. Значит, они не совсем еще исчезли. Они лишились корней, когда я перерезала их в видении со своей матерью и ослабили свою хватку вчерашней ночью с Биллом, но они все еще были там. Хотя каждый нерв в моем теле жаждал сбежать вниз и снова броситься в объятия Билла, я заставила себя вернуться в спальню, переодеться в джинсы и футболку и причесаться. В зеркале я увидела царапины над глазом. Они заживали удивительно хорошо, без сомнений, из-за быстрой помощи Билла, но они все еще были четко видны. Если Дункан был инкубом, что это говорило о моих романтических предпочтениях?

Я спускалась вниз по лестнице, повторяя себе. «Медленно, всему свое время, не торопись»… так меня увещевала бы подруга Энни, будь она здесь, но когда я спустилась, вошла в кухню и увидела Билла, склонившегося над плитой, его крепкий зад в синих потертых джинсах, я почувствовала слабость в коленях. И когда он достал противень с ароматным кукурузным хлебом из духовки и повернулся, а мазки муки покрывали его волосы и фланелевую рубашку, другие части моего тела тоже обмякли. Я слышала, как голос Энни в голове признал: «Окей, с такой задницей и кулинарными навыками, возможно, тебе и не надо так медлить».

— Привет, — сказала я. — Я проснулась и подумала, что ты ушел.

Он нахмурился.

— Я бы не сделал так. Просто подумал, что тебе захочется позавтракать. Надеюсь, ты не возражаешь…

— Нет, — вскрикнула я слишком громко. Я приблизилась к нему, удивляясь, как мы умудрились сделать все неправильно. Он шагнул ко мне… но в его руках все еще был горячий противень. Он повернулся, чтобы поставить его на стол… и тут раздался звонок в дверь.

У меня в голове пронеслась мысль, что это пришел Дункан объяснить произошедшее прошлой ночью. Я виновато посмотрела на Билла.

— Возможно, стоит открыть, — сказал он.

— Можно просто подождать, пока не уйдет тот, кто бы то ни был, — произнесла я. Энергичный стук дал понять, что это такой вариант невозможен.

— Думаю, что лучше тебе открыть, — сказал Билл. — Хочешь, чтобы я ушел?

— Нет! — воскликнула я. — Я имею в виду… если ты не хочешь. Или должен. У тебя наверное, есть другие дела…

В дверь снова позвонили.

— Дай мне посмотреть, кто там. Я вернусь. Не уходи никуда.

Я наклонилась к нему, чтобы поцеловать, но он положил свою руку мне на щеку, поглаживая большим пальцем царапины. Его прикосновение вызвало дрожь во всем теле.

— Я буду здесь, — сказал он. — Не торопись.

***

Несмотря на указания, я побежала к двери, чтобы побыстрее разобраться с визитером и вернуться к Биллу. Если это Дункан, то я посоветую ему исчезнуть. Не было никаких оправданий его поступку прошлым вечером. Но увидев на крыльце Лиз, Суэлу и Энн Чейз, я поняла, что так просто от них не избавиться. Они были мрачнее тучи.

— Дайте угадаю, еще одно вмешательство? Что я сделала не так на этот раз?

— Ты не сделала ничего плохого, — заверила меня Лиз, нервно теребя пальцы. — Это все моя вина…

— Нет, моя, — перебила ее Энн, накрыв ладонью руку Лиз.

— Нам нужно поговорить, — произнесла Суэла. — Мы можем войти… или … — она подняла голову и принюхалась. Из кухни доносился аромат свежего хлеба, но у меня возникла мысль, что Суэла почувствовала мужчину, который испек его. — У тебя компания?

— Нет… да… то есть, Билл здесь… Он мой мастер… — как только я произнесла это, тут же прикусила язык. Я услышала, как открылась и закрылась дверь в задней части дома. Услышал ли он меня? — Входите, я сейчас вернусь.

Я побежала обратно на кухню, но там было пусто. На поднос были выставлены форма с хлебом, под который было заботливо подложено полотенце, а также свежезаваренный чай в пузатом чайнике. Рядом лежала записка. «Похоже, ты занята и у меня возникли кое-какие дела. Вернусь позже, чтобы проверить твой подвал. Твой, Билл».

— Черт, черт, черт, — бормотала я, возвращаясь в библиотеку с подносом в руках.

— Я могу твое расстройство, — сказала Лиз, беря у меня поднос и ставя его на кофейный столик. — Но сначала позволь рассказать тебе хорошую новость. Мы нашли Лорелей. Она в доме Луры. Плохая новость заключается в том, что Лура никого не впустит, но мы выставили охрану вокруг дома, так, по крайней мере, Лорелей никого не тронет.

— Это хорошая новость, — сказала я, — так почему же вы такие мрачные?

Суэла и Лиз посмотрели на Энн.

— Дункан Лэрд, — ответила Энн, опуская глаза. — Он пришел ко мне в дом после нашего первого круга и попросил рекомендовать его в качестве твоего наставника. Конечно, я отказала ему, но потом он заявил, что у него есть достаточно Эльфийского золота, чтобы мы с Джессикой никогда в нем не нуждались. Он сказал, что не собирается обижать тебя. И что он твой инкуб и ему только нужно немного времени с тобой… — она подняла свои опухшие, покрасневшие глаза на мое лицо и ахнула. — Это он сделал с тобой, дорогая? — Энн подняла дрожащую руку к моему лицу.

— Дункан Лэрд сделал это, когда я использовала заклинание, чтобы изобличить его прошлой ночью. Вы уверены, что он мой инкуб? Я не знала, что у них бывают когти.

Суэла взяла с кофейного столика книгу, пролистала ее и положила обратно — раскрытой на цветной иллюстрации. Между чашек я видела картину «Ночной кошмар» Фюзели[1] — злобно ухмыляющийся остроухий черт с длинными когтями притаился на груди спящей или лежащей без сознания женщины. Это ли лицо я увидела бы, не ударь меня Дункан? Поэтому набросился на меня, — чтобы я не смогла увидеть его таким?

Энн вытянула шею, чтобы посмотреть на картинку и вздрогнула.

— Это так они выглядят в своей истинной форме?

— У нас нет истинной формы, — ответила Суэла. — Инкубы и суккубы питаются человеческими желаниями. Мы принимаем тот облик, в котором нас хотят видеть. Становимся мечтой… или кошмаром. Я попыталась объяснить это Ангусу, когда он пошел против твоего инкуба, чтобы уничтожить его… — при упоминании Ангуса глаза Суэлы заблестели.

— Тебе не надо говорить об этом, если это причиняет боль, — сказала я ей. Я переживала не только за Суэлу, — не уверена, хотела ли сама слышать, как существо, с которым я когда-то спала, убило возлюбленного Суэлы.

— Думаю, тебе стоит это знать, — возразила Суэла, обхватив руками чашку, переданную ей Лиз. — После того, как инкуб уничтожил сестру Ангуса практически на его глазах, он потратил годы на изучение историй, но, в конечном счете, не рассказы об инкубах помогли ему. Это была одна шотландская баллада.

— Шотландская баллада? — спросила я, ощутив странную дрожь. — «Там Лин»?

— Как ты узнала? — спросила Суэла, явно удивленная.

— Мои родители рассказывали мне эту историю, когда я была маленькой… — я замолчала, пытаясь вспомнить что-то, маячащее на краю памяти. Я слышала это предание недавно, но так, но воспоминание от меня ускользало.

Я продолжила: — Вчера я думала об этой истории. О том, как Дженнет удерживала Там Лина, пока он превращался в змею, льва и языки пламени, и как бы мне хотелось поступить также… но я не сделала этого, — я услышала как на последнем слове задрожал мой голос. Лиз погладила мою руку, а Энн вытащила из сумочки платок и протянула мне.

— Как ты могла помочь ему, если он набросился на тебя? Это обнаружил и Ангус. Он считал, что если приведет инкуба туда, где тот был создан и, дождавшись ночи на Хэллоуин, как Дженнет, он сможет превратить его в человека, а потом убить. Но когда он схватил его, инкуб стал единственным существом, с которым Ангус не смог бы сражаться — его сестрой, Кэти.

— Ох, — произнесла я, — это наверняка было ужасно.

— Да. Ангус был настолько потрясен, что отпустил ее, и тогда инкуб обернулся ужасным чудовищем, чьи когти пронзили его. Я пыталась его спасти, но все было тщетно. — Суэла коснулась отметин на моем лице. — Но я не чувствую в тебе никакого яда.

— Он был, — ответила я, краснея от воспоминаний, как Билл протирал мою кожу, чтобы избавиться от яда. Откуда он знал, что надо делать? — Но он выведен из моего организма.