Зал пристыжено молчал.

Беллатриса смотрела на Дамблдора, старательно скрывая ухмылку. Ее такое «положение дел» вполне устраивало.

— Есть все основания полагать, что то, что сегодня произошло, не является инициативой одного или нескольких человек, но за ними стоят куда более могущественные силы. Возможно, все мы скоро встанем перед выбором, как нам поступать и чью сторону принять. Мы склонны поддаваться влиянию своего окружения, общества и тех, кого мы уважаем, но, принимая нравственное решение, каждый должен, прежде всего, обратиться к себе самому. Сердце человека так устроено, что, не смотря ни на что, глубоко внутри он знает, что есть добро, а что зло, что есть любовь и сострадание, а что ненависть и жестокость. Не всегда нам хватает мужества посмотреть правде в глаза, но только нашедший в себе такое мужество может считать себя достойным человеком…

Дальше Белла не слушала. Стеклянными глазами она смотрела на директора, а внутри у нее все возмущалось.

Пустые слова! Демагогия! Бессовестная попытка манипулировать чувствами людей! Да откуда этому старому дураку знать их сердца? Где он видел, чтобы все достигалось лишь любовью и милосердием? Тот, кто не способен убить ради высокой цели, проиграет, и не важно, насколько благородны его намерения, ему никогда не выстоять против того, кто готов убивать! Вот если бы Дамблдор сказал: «Мочите чистокровных волшебников, пока они не прикончили всех вас», тогда другое дело! У них были бы шансы на успех. Но, пока они будут вести свои гуманные речи, их будут резать, как стадо беспомощных овец, и никаких шансов спастись у них нет! Теперь она поняла, ЧТО имел в виду Руквуд, говоря, о том, что уже многое сказано, но Волан-де-Морт предпочитает действовать. Только тот, кто действует, причем, действует смело, способен победить. Сегодня они убили человека, и это событие потрясло всю школу, а завтра потрясет весь мир. А что сделал Дамблдор? Произнес впечатляющую речь, которая, по сути, ничего не изменит. Повезет еще, если она, вообще, отложится хоть у кого-нибудь в голове!

Какую бы цель не преследовал директор своей проповедью, на Беллатрису она произвела прямо противоположное впечатление, еще больше уверив ее в правильности своего поступка. Большой зал она покидала чуть ли не с гордостью. Конечно, помимо всего прочего, смелости ей придал тот факт, что Дамблдор, очевидно, все же не знал, кто убийца. А именно этого седовласого старца с прозорливым взглядом Беллатриса боялась куда больше, чем мракоборцев, которые будут расследовать дело. Их она легко могла бы списать со счетов, а вот если Дамблдор о чем-нибудь догадается, тогда все точно кончится плохо. Но Белла успокаивала себя тем, что, скорее всего, его речь была только наживкой, и он просто хотел посмотреть на реакцию учеников.

После ужина ей так и не удалось переговорить с друзьями, но она и не особенно к этому стремилась. У нее было по горло дел. Следовало проконтролировать, чтобы все ученики Слизерина вернулись в гостиную и отправились по своим спальням, не устраивая горячих диспутов в холле первого этажа. Малфой отдыхал в больничном крыле, а Крауча она настоятельно отправила спать, просто не в силах выносить его потерянный вид и следить за тем, как бы он не сморозил какую-нибудь опасную глупость. В итоге помощников у нее осталось совсем немного.

К себе Белла вернулась уже заполночь ужасно уставшая и обнаружила, что соседки по комнате имеют наглость не спать и оживленно обсуждают подробности происшествия, пытаясь угадать, кто может быть убийцей. Естественно, они полагали, что Белла как староста обладает немалой информацией и сразу же кинулись ее выведывать.

Девушка опять столкнулась с тем, что не представляет, как должен вести себя «не убийца». Чтобы не отвечать на вопросы, она решила сослаться на дикую усталость, благо это было не сложно, и, сделав самое изможденное выражение лица из всех возможных, подошла к зеркалу, чтобы расчесать сильно растрепавшиеся за этот невероятный день волосы.

— Вы думаете, это все же кто-то из учеников? — как ни в чем не бывало, продолжала Фанни Флинт, и Белла к своему неудовольствию отметила, что сна у нее нет ни в одном глазу.

Неужели до утра придется все это слушать? Тут у кого угодно нервы сдадут!

— Надеюсь, что нет, — испуганно отозвалась Улли. — Представляете! Убийца ходит по Хогвартсу! Ведь любой может стать следующей жертвой!

— Ну не любой, — возразила Фанни. — Аллен явно убили из-за ее отца.

— А Нерда?

— Кто его знает, может, он тоже участвовал в ее делах…

— Или просто под руку подвернулся, — вдруг отозвалась Миллисента Мерсер из дальнего угла комнаты, — и его убили как свидетеля.

По ее усталым глазам было видно, что весь этот разговор не очень-то ей интересен.

Тем временем, Белла молча подошла к своей постели, откинула одеяло и забралась под него, накрывшись с головой.

— Нет, Белла, не смей засыпать! — сразу же заныла Фанни. — Ты ведь видела трупы! Скажи, как их убили?

Белла вдруг резким движением отбросила одеяло, высвободив голову.

— Девочки! — вдруг воскликнула она с надрывом. — Я сегодня весь день отдуваюсь за всю школу! Никто из старост ни на что не способен! Макгонагалл сначала заставила меня смотреть на эти трупы, потом сказала, что у меня, видите ли, нервы крепкие, и я буду помогать ей поддерживать порядок в Хогвартсе! Так знайте! Нервы у меня вовсе не крепкие, и больше я так не могу!

Лицо ее было красным, а глаза влажными.

Соседки, которые никогда не видели и даже не могли представить себе Беллатрису в таких эмоциях, перепугались.

— Извини, — ласково проговорила Фанни. — Мы не хотели тебя расстроить.

— С тобой все в порядке? Может, хочешь выпить воды? — участливо поинтересовалась Улли.

— Нет, — буркнула Белла.

Она вновь укуталась одеялом, отвернулась и, поджав колени, уперлась лбом в стену.

— Ложитесь-ка вы спать, — настоятельно посоветовала Миллисента. — Уже поздно.

— Она, что, плачет? — потрясенно прошептала Улли, игнорируя этот здравый совет. — Но почему? Она ведь больше всех ненавидела эту Аллен!

Конечно же, этот шепот прекрасно донесся до Беллы, не смотря на обмотанное вокруг головы одеяло.

— А что вы хотите? Она сегодня играла в квиддич без подготовки, а потом на нее все это свалилось. Никто бы не выдержал. — решительно парировала Миллисента.

Остальные, видимо, сочли ее доводы резонными. Разговоры вскоре стихли, а свет погас. Не сказать, что Белла была этому очень рада. Она прекрасно понимала, что в тишине до одноклассниц доносятся ее сдавленные всхлипы, которые она была не в силах унять.

Из-за вплотную прилегавшего к лицу одеяла ей было жарко и трудно дышать, но Белла ни за что не хотела высвободиться. Девушка получала какое-то непонятное утешение от струящихся по лицу и впитывающихся в ткань горячих слез. Только сейчас она вдруг осознала, что последние несколько лет ее жизни были такими счастливыми и беззаботными, что она уже успела совершенно позабыть о том, что чувствует плачущий человек.

Мракоборцы ведут расследование

Белла сидела в небольшом плохо освещенном помещении, похожем на чей-то кабинет. Руки ее были прикованы к подлокотникам жесткого деревянного стула. Все внутри содрогалось от ужаса и безнадежности положения. Хозяин кабинета и еще несколько незнакомых людей, торжествующе улыбаясь, стояли напротив.

«Это конец… — понимала она, — ну зачем я согласилась на убийство? Зачем?!! Теперь мне уже ни за что не спастись! Не убежать отсюда!»

Белла окинула взглядом однородные серые стены и не обнаружила ни окон, ни двери, ни даже малюсенького вентиляционного отверстия.

— Ты обронила вот это, — расплываясь в злорадной улыбке, сообщил хозяин кабинета и продемонстрировал ей ее же собственную серебряную сережку с небольшим изумрудом.

«Какая нелепая ошибка! — чуть не плача, подумала она. — Ну почему мы не осмотрели все, прежде чем уйти!»