— Ну, успокойся, успокойся! — Он погладил ее колено. — Курочки, козочки, поросята… скажешь тоже! Какая же ты генеральша будешь? Генеральши по балам ездят, веером обмахиваются, молодых любовников заводят… А, Маруся? — Костырин привлек к себе жену. До сих пор она, правда что, деревенская дуреха, хоть и с высшим образованием, волновала его, всегда была желанна!

— А, иди ты! — Она попыталась высвободиться, но он держал ее крепко. — Я серьезно, Женя! Дом — моя мечта. И курочки, и коза. Молоко, знаешь, какое полезное! Ну, возьми участки, Женя, я тебя умоляю! Генерал ты мой ненаглядный. Я тебя еще крепче любить буду, я разве не понимаю?!

— Почему… участки? — не понял Костырин. — Ты о каком, извини, количестве речь ведешь?

— Ну, на питомнике один, а может, и Вадиму, если дадут. И за городом по участку.

— Да-а… размах у тебя, однако! — Костырин крутнул головой. — А денег сколько надо, ты хоть прикидывала?

— У нас есть сбережения, кредит возьмем, Вадим Иннокентьевич обещал содействие, обещал помочь приобрести стройматериалы подешевле.

— Как же я с ними работать стану, Мария? Ты разве не понимаешь, что я у них на крючке буду, на очень большом крючке! У того же Каменцева. Мне кое-что известно о нем…

— Что тебе о нем известно? — не сдавалась Мария Георгиевна. — Он что, шпион американский? Или английский? Чего тебе с ними работать? Поживем здесь, потом пенсия, Москва. А тут у нас и дом будет, и участки… Продать можно, под Москвой купим. Ни в какие махинации со стройматериалами влезать не будем, Боже упаси! Все по документам, по квитанциям. Ты поручи это мне, Женя. Я человек свободный, дашь мне машину, я буду ездить, договариваться. За каждый гвоздь чек буду требовать, за каждый кирпич! Разве я не понимаю?

Мария Георгиевна повеселела, почувствовав, что сломала-таки сопротивление мужа, стала его тормошить, затевая любовную игру, и Евгений Семенович окончательно сдался. Да, сложно устоять перед женщиной, давно и хорошо знающей его характер и слабости, а особенно перед генеральшей в такой красивой ночной рубашке!..

…И вот меньше чем через год два недостроенных двухэтажных дома с гаражами и бассейнами вознеслись к небу: один на городском питомнике, а другой за городом, в очень престижном месте, на берегу заповедной реки. Оба Костырин записал на себя, так было удобнее и документы оформлять, и стройматериалы пробивать. И это теперь стало его повседневной головной болью — о домах, земельных участках и квартирах в Придонске узнали.

Постарался, конечно, Коршунов — директор Департамента контроля. При коммунистах это называлось Комитетом народного контроля, а сейчас — департамент практически с теми же функциями. Бог с ним, с названием. Важна суть. А суть была в том, что Коршунов, армейский полковник в отставке, седой резкий человек, плевать хотел на всякие областные авторитеты, в том числе и на генерал-майора госбезопасности. Подчинялся он напрямую Москве, своему ведомству при президенте России, руководствовался только служебными инструкциями и указами Ельцина, рьяно их исполнял. Педант по характеру, закаленный долгой службой в армии, аскет по жизненным привычкам, неподкупный чиновник, он был идеальным государственным цербером. Именно такой и нужен в контрольном аппарате. И пользу области Коршунов, несомненно, приносил. Хотя, как это испокон веку тянется на Руси, в контрольные его сети попадалась мелкая рыбешка: директора магазинчиков, владельцы киосков, каких-нибудь ремонтных автомастерских и мелких акционерных обществ, руководители небольших фирм… А тут — сразу сом: начальник управления госбезопасности! Генерал!..

Виноват, конечно, сам Костырин — чего ввязался в эту газетную полемику, зачем? Промолчал бы, все бы и затихло — не он первый, не он последний. Нет, не захотел молчать. А зря.

Коршунов сначала по телевидению выступил, а потом и в молодежной газете написал: мол, не все нынешние областные руководители отличаются скромностью. На фоне экономической разрухи и падения жизненного уровня большинства граждан иные большие начальники позволяют себе роскошь — импортные машины, дорогие квартиры, загородные дома… Дальше шли фамилии нескольких начальников областного ранга, в том числе и его, Костырина, где и сообщалось о трех квартирах, взятых у государства, о двух строящихся особняках и еще о двух обширных земельных участках…

Лучше бы Костырину промолчать. Ну, написал «контролер-цербер», у него работа такая, а «Васька слушал бы да ел…». Тем более надо было промолчать, что сам Коршунов ни к каким оргвыводам не призывал, а лишь сообщал широкой общественности как должностное лицо и по зову души (бывший партработник в войсках), что так, дескать, нехорошо, нескромно и вообще…

Костырин решил Коршунова проучить — знай, мол, бывший коммунистический трубадур, с кем имеешь дело. Цыц!.. И все.

На Коршунова, а точнее, на его сына-оболтуса в управлении ФСБ были кое-какие компрометирующие материалы, да еще по просьбе Евгения Семеновича его подчиненные кое-что накопали в соседнем здании, в милиции. Костырин позвонил Тропинину. Тот сначала не понял, что к чему, потом разобрался, хмыкнул неодобрительно, но милицейскую информацию о Коршунове-младшем все же распорядился чекистам дать. А информация на компьютере была следующая: когда-то, в студенческие годы, по пьянке Сергей Коршунов сорвал шапку с головы прохожего и был задержан. Потом, уехав от греха подальше в Москву — перевелся в авиационный институт, — тоже по пьянке избил чернокожего студента, за что и был из столичного вуза изгнан. А вернувшись в Придонск, наоборот, слишком тесно подружился с иностранным студентом, англичанином Джоном Стоббартом, который оказался самым настоящим шпионом: под видом лингвистической практики Стоббарт собирал в Придонске разведывательную информацию на военном аэродроме в юго-западной части города, был задержан и на допросах в управлении признался, что кое в чем в сборе информации ему помогал Сергей Коршунов — добыл карту города, рассказывал, что и где находится, как туда проехать…

Все это было написано в статье, которую напечатала молодежная газета под броским заголовком: «КОРШУН КОРШУНУ ГЛАЗ НЕ ВЫКЛЮЕТ». Статью эту подготовили в управлении ФСБ, и сам Костырин ее правил.

Что тут началось! Коршунов-старший сейчас же добился прямого телевизионного эфира, минут, наверное, сорок поливал Костырина на чем свет стоит, обвиняя его во всех смертных грехах, прозрачно намекая, что человек даже в генеральском звании не может руководить таким специфическим коллективом, как управление госбезопасности, ведь еще незабвенный Феликс Дзержинский говорил, что «чекистом может быть человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». А какие руки у генерала Костырина? И вообще чем занимается этот приезжий генерал в Придонске? Он забросил свое прямое дело — борьбу с иностранными шпионами и внутренними диверсантами. Примеров сколько угодно! Неизвестный сообщил по телефону, что заминирована городская мэрия. Здание оцепили, удалили служащих, искали мину и того, кто позвонил. Ничего и никого не нашли. И не найдут. По политическим, видимо, мотивам убит директор одного из заводов, бывший секретарь парткома этого же предприятия — найден убийца? Нет. ФСБ, скорее всего, и не думает его искать. Прослушивается телефон самого губернатора — и что, вы думаете, сказал по этому поводу начальник управления безопасности? Вот если бы Василий Андреевич раньше обратился к ним,  в  о р г а н ы,  они нашли бы тех, кто установил «жучок» в телефонный аппарат. По области свободно перемещаются и выведывают наши военные секреты иностранные шпионы (Коршунов сказал при этом, что он даже знает одного лично, тот не скрывает, что сотрудничает с ЦРУ, а в Придонск приехал вроде бы по коммерческим делам), растет организованная преступность, бизнесмены не чувствуют себя в безопасности, по улицам уже опасно ходить без «Калашникова», а в это время в кабинетах управления ФСБ проводятся шахматные турниры, а в коридорах занимаются вольной борьбой… Там совсем забыли о том, что идет война с Чечней, от чеченцев можно ждать чего угодно, но спросите у Костырина: что он предпринял? Ничего. И не предпримет… Ему некогда, недосуг…