— Кстати, с лошадью отдельный вопрос, Фелиций потом приходил и спрашивал. Собственно, после этого Спикер и уехал. — До этого спокойный и даже дружелюбный тон Телендрил похолодел, и Терис почувствовала, как босмерка смотрит на нее без прежнего расположения, заразившись подозрениями Мари.
— Фелиций Аттис...он спал, когда я его разбудила. — Воздуха стало не хватать, и мир вокруг начал расплываться мутными пятнами. — Мог не запомнить, что я тогда сказала.
Хаджит тихо фыркнул под нос, Мари со свистом втянула воздух сквозь зубы, теряя терпение, но взяла себя в руки и заговорила спокойно, сдерживая читавшееся в глазах желание приступить к настоящему допросу.
— Терис, мы не просто так это спрашиваем. Ты убила Филиду — прекрасно, тебе очень повезло. Честно — я не думала увидеть тебя живой. И то, что он мертв, очень хорошо для нас всех, но если здесь есть какие-то нарушения... Нам не нужны новые неприятности.
— Мари хочет сказать, что у нас в последнее время и так много проблем, и не хотелось бы, чтобы Черная Рука снова была чем-то недовольна. — Телендрил положила руку на плечо Терис. — Даже если кто-то один нарушит приказ, это выйдет боком всем, ты понимаешь?
Тело примерзало к креслу, и способность двигаться исчезала вместе со способностью подбирать слова.
— Наверное, Спикер расскажет вам лучше, чем я. Я...не знаю, как все объяснить. — Терис повернулась к лучнице, отбрасывая бесполезные попытки что-то придумать. — Он ведь сказал, что не нужно задавать мне вопросов.
— Я даже не знаю, что тут сказать. — Антуанетта Мари задумчиво накручивала на палец длинную прядь золотистых волос, казалось, проигнорировав слова Терис. — Если ты что-то нарушила...
— Надеюсь, обойдется без последствий. — Телендрил горестно вздохнула и устало посмотрела на полукровку. — Ты, кажется, мало понимаешь наши порядки...
— Да отстаньте вы от нее. — Раздраженное шипение оборвало речь босмерки, с грохотом отодвинулось кресло, и хаджит рывком поднялся во весь рост. — Она хоть что-то сделала, пока вы сидели и боялись пошевелиться.
На мгновение Терис показалось, что слух и зрение ее подвели. Кто угодно, но не М'Раадж-Дар. Не хаджит, все время их знакомства демонстрировавший ненависть к неверным и презрение лично к ней.
— Пока вы пытались смириться с тем, как все плохо, она убила Филиду. — Хвост хаджита хлестнул по ножке кресла. — Вы вообще не имеете права в чем-то ее упрекать, не вам говорить о нарушениях!
Рык эхом разнесся по подземелью и, когда его отзвуки стихли, повисла полная тишина, в которой было слышно, как где-то наверху что-то тяжело ударилось об пол.
— Раадж, ты немного не так нас понял, — босмерка заговорила успокаивающе мягко, — речь не о том, что Терис убила Филиду — тут, конечно, все прекрасно и мы ей благодарны. Дело в том, что Черная Рука...
— Пусть катится к Дагону ваша Черная Рука! — Рычание заставило Телендрил испуганно прижать уши. — Мне плевать, что они приказали и кому. Этот ублюдок мертв, о чем еще говорить?
Терис не сразу поняла, как она оказалась на ногах — в чувство ее привели только вцепившиеся в плечо когти хаджита, который рывком притянул ее к себе, вырывая из рук Телендрил.
— Раадж, успокойся... — Антуанетта Мари нервно стиснула пальцы и смотрела на хаджита с неожиданной для нее опаской, не решаясь повысить голос. Надменность и чувство собственного превосходства бесследно исчезли, оставался только здоровый страх перед разъяренным убийцей.
— Успокоиться? — Верхняя губа хаджита поползла вверх, обнажая клыки. — Вас пытали? Вам кости дробили? У вас пальцы отрезали? — Когти продолжали впиваться в плечо, комкая ткань. — Вы о Филиде знаете понаслышке, он вас не допрашивал. Вам легко рассуждать о Черной Руке и о ее приказах, Дагон их побери... А вот мне — нет. Мне плевать, что они хотели и от кого, я просто рад, что этого имперского выродка больше нет!..
— М'Раадж... — Терис осторожно коснулась его лапы, когти которой уже ощутимо царапали кожу.
— Скамп... — Хаджит ослабил хватку и тряхнул гривой, пытаясь прогнать остатки злости. — Прости, Терис, не заметил.
— Да нет, ничего. — Полукровка покосилась на убийцу, с трудом понимая, что только что хаджит перед ней извинился. Через мгновение когтистые пальцы сомкнулись уже на ее руке, и М'Раадж-Дар потащил ее в сторону лестницы.
— Не давай им тебя упрекать. — Раздраженное шипение раздавалось впереди; несмотря на искалеченную ногу, хаджит шел быстро, и Терис приходилось подстраиваться под его шаг, чтобы не скатиться по ступеням вниз. — Ты не виновата, надо быть полным идиотом, чтобы тебя в чем-то обвинить.
Она промолчала, старательно прыгая по ступеням вниз, уворачиваясь от тяжелого хвоста, который периодически ощутимо бил по ногам, и через силу осознавая изменившееся положение вещей в Братстве.
Мари никогда не относилась к ней хорошо, и этого не случится, даже если она убьет всех последователей Филиды и отравит сотню легионеров. Слишком строго бретонка следует Догматам, слишком многого требует от окружающих, и Корнелий... Призрак убийцы всегда будет стоять между ними, и все, чего можно желать — это мира в их отношениях, сведенных к взаимной вежливости при редких встречах. Телендрил... Возможно, ее подозрения исчезнут, когда Спикер даст им объяснение или хотя бы скажет ей, что отвечать на вопросы. От Очивы и Тейнавы не стоит ожидать иного, как и от Гогрона, который всегда поддержит Телендрил. В ближайшее время лучше держаться ближе к Винсенту. И, как бы ни было тяжело это осознать, к Рааджу.
М'Раадж-Дар отпустил ее только на кухне и, тихо зашипев, со скрежетом провел когтями по столу. Потом как-то задумчиво посмотрел на оставшиеся борозды и обернулся к сползшей на скамью полукровке.
— Знаешь... У нас с тобой отношения были не слишком хорошие, — после недолгого молчания хаджит придвинул стул, но так и не сел, — и я...хотел бы извиниться и начать все с чистого листа. Ты как считаешь? Простишь старого хромого хаджита?
— Да, конечно. — Терис выдавила улыбку, впервые не чувствуя перед ним ни страха, ни неприязни. Просто искалеченный кот, лишившийся привычной работы и приобретший скверный характер, который ему можно было простить.
И сейчас не стоило вспоминать о том, что он был против Корнелия... Не те обстоятельства. И совершенно нет желания.
— Чудесно. — Хаджит довольно оскалился и распушил длинные усы. — Я ошибся в тебе, недооценил. Ты сделала то, что до тебя никто не мог.
— Мне просто очень повезло. Если бы не Спикер, меня убили бы в Лейавине, он...
— Да какая разница? — Глаза Рааджа загорелись огнем. — Скажи, как этот ублюдок умер? Он умирал долго?
— Ну... Стрела в грудь. — Терис почти виновато посмотрела на него, и, когда в глазах хаджита промелькнуло разочарование, поспешила продолжить. — Потом, правда, пришлось менять стрелу на ту, которая была нужна. И я немного напутала, вместо пальца отрубила обе руки.
Хриплый смех, напоминавший скрежет стали о камень, разнесся по кухне, и Терис, поморщившись, прижала уши.
— Прекрасно! — М'Раадж-Дар довольно зарычал, и сквозь этот угрожающий звук прорезалось что-то, очень похожее на кошачье мурчание. — После этого никто не может тебя обвинить в воровстве или в чем-то еще. Все это мелочи! Кому какое дело, когда этот имперский выродок сдох?
Терис промолчала, не слишком веря в слова хаджита. Спикер ее простил, и Ярость Ситиса не придет, но Черная Рука... И здесь, в убежище, к ней будет очень много вопросов. Тот же Раадж точно знает, что она взяла оружие, он видел, как она в тот вечер пыталась пройти наверх, и сам в первый раз проследил, чтобы она вернулась в подземелья. И наверняка он был рядом, когда Спикер обнаружил пропажу... В курсе истории с лошадью вообще все.
— Мари не обвиняла, ее волновали последствия. Я знаю, что действовала не совсем по правилам.
— Правила? — Убийца фыркнул и дернул хвостом. — Ты помогла, это главное. Ситис все видит и простит тебе нарушения. И вообще, какие нарушения? Спикер не имеет никаких претензий, иначе дал бы тебя убить еще там.