Еще мгновение — и всему конец. Но тут воеводу осеняет мысль, которая придала делу совершенно иной оборот.

— Тихо! — голос его перекрывает вопли испуганной толпы. — Я сам буду вести переговоры о сдаче!

На глазах у всех воевода поднимается на колокольню и, размахивая белым платком, предлагает башибузукам, чтобы два-три парламентера подъехали поближе для переговоров.

Среди башибузуков — радостное оживление, и к стенам приближаются не двое-трое, а человек десять.

— Ваша взяла! — говорит им Петко. — Незачем напрасно проливать кровь. Мы сдадимся, но при одном условии: дайте нам два часа, за это время мы успокоим женщин и детей, уговорим тех, кто не хочет сдаваться, и соберем оружие, которое потом передадим вам. Если согласны, через два часа мы все будем у вас в руках!

Коротко посовещавшись, башибузуки принимают предложенное условие и, заранее радуясь предстоящей добыче, успокаиваются, расстилают на площади под вербами свои паласы и принимаются пировать.

Расчет воеводы прост: через два часа солнце сядет, наступит вечер, а к вечеру, если хоть один из казаков добрался до русского поста, уже можно ожидать подкреплений.

Крестьяне, ничего не подозревая, терпеливо ждут исхода переговоров, а башибузукские аги, под влиянием выпитой ракии, веселятся все более бурно. Плохо лишь, что время летит быстро, солнце садится, два часа на исходе, а помощь все не идет. Тщетно всматривается вдаль раненый воевода: равнина по-прежнему безнадежно безлюдна. Петко не знает еще, что трое казаков убиты, а четвертый, хоть и уцелел, но лошадь его пала и ему пришлось добираться пешком.

Потеряв надежду на прибытие подкрепления, Петко принимает новое, дерзкое решение. Вглядываясь вдаль, он время от времени посматривал на веселящихся башибузуков и приметил, кому в первую очередь подносится угощение. Воевода отлично знал обычаи своих врагов, и у него не было сомнений, что тот, кому первому подносят ракию, и есть самый главный военачальники что вообще очередность строго соответствует рангу, занимаемому в орде тем или иным начальником. Таким образом, он установил предводителей орды, и теперь оставалось перебить их. Многолетний опыт подсказывал ему, что, когда у турок погибает предводитель, это всегда ведет к поражению, и воевода решил использовать последний шанс на спасение.

За четверть часа до истечения срока Капитан велел подняться на колокольню обоим своим четникам. Здесь Петко показал им, в кого из башибузуков целиться, а сам взял на мушку предводителя. По данному им знаку все три винтовки выстрелили разом, и три турецких аги рухнули, залитые кровью. Внезапность залпа и гибель трех военачальников поразили ужасом орду, муравейник зашевелился, начался панический отход, и вскоре орда оказалась далеко за пределами Плевуна.

Уже спустилась ночь, когда последний башибузук ушел из села. Наступила подходящая минута для того, чтобы под покровом темноты увести осажденных. Петко спустился с колокольни, раздал мужчинам брошенное турками оружие и приказал следовать за ним, если они хотят спасти себя и своих близких. И вот уже необычная процессия двинулась в путь: впереди Петко и оба четника, за ним — женщины и дети, а в арьергарде вооруженные мужчины. Задами и огородами несчастные плевунцы выбрались из села и потянулись по равнине в русскую зону. Через два часа нелегкого ночного похода они столкнулись с двумястами Петковых четников, которые, узнав обо всем от единственного уцелевшего казака, поспешили к воеводе на выручку. Вереница крестьян была вверена надежным проводникам, а Петко, взбешенный коварным и беспричинным нападением башибузуков на мирное село, решил, несмотря на раны, возглавить отряд и разгромить орду, пока она не успела далеко уйти.

Итак, Петко повернул назад, в Плевун, и застал там полное безлюдье. Единственные признаки жизни — лай почуявших кровь собак да рев голодной скотины. Отряд прошел через опустевшее село и к утру настиг башибузуков — между селами Муселим и Демирлер. Внезапная атака, жестокий и кровопролитный бой. Ловкие, смелые, умеющие нападать из засады четники разбили Синклерову орду, рассеяли ее по равнине. А затем началась погоня, завершившаяся полным разгромом орды.

К рассвету 21 мая сражение окончилось, на поле брани осталось двести убитых турок и несколько четников. После этого громоподобного удара сторонники Синклера уже больше не появлялись в этих краях, мятежники «увели свои силы» в район Кырджали, а к исходу лета вместе со своим предводителем исчезли совсем.

Что касается воеводы, то он верхом на быстроходной, реквизированной в Демирлере лошади поскакал в Адрианополь, где с 22 до 24 мая залечивал в русском военном госпитале свои тяжкие раны.

Не прошло и десяти дней после выздоровления Капитана, как мы вновь видим его во главе отряда уже в русском военном мундире. 5 июля он вступил в бой с мятежниками Синклера, не подозревая, что это будет последней его битвой в родных краях, потому что события, которые произойдут примерно в середине июля, вынудят Петко уйти из Фракии в Средние Родопы, где он вновь поведет борьбу.

Что это за события? Каковы цели этой борьбы?

Главным из них и самым, можно сказать, злосчастным событием стал Берлинский договор, заключенный 13 июля 1878 года, который надвое рассек определенную Сан-Стефанским договором территорию Болгарии и установил, что граница с Турцией должна пройти по самому центру Родоп. И пока международные комиссии определяли, где именно проходит граница, в так называемой «нейтральной зоне», в Центральных Родопах, вскоре после разгрома Синклера вновь началась кровавая междоусобица.

Одной из причин этой междоусобицы был сепаратизм некоторой части мусульманских сел по течению Вычи, не желавших входить в состав Румелии. Такими же настроениями заразились наиболее фанатичные слои болгаро-мусульманского населения, которые в противовес христианскому населению Родоп опасались, что, ненадолго вкусив свободы, они вновь будут вынуждены надеть рабское ярмо.

Русские войска не могли принять участие в сложной, противоречивой, драматической борьбе, которую здешнее население вело против решений Берлинского конгресса, само же оно, не имея военного опыта и боевых командиров, было не в состоянии справиться с враждебными силами. Вот почему русское командование и на этот раз решило призвать на помощь теперь уже хорошо ему известного Петко-воеводу. Это и было причиной, заставившей Петко покинуть в середине июля родную Фракию и отправиться в Пловдив, а оттуда в Средние Родопы, где началась новая страница его героической многолетней борьбы за освобождение этого края.

Прибыв в Чепеларе, которое на некоторое время стало его резиденцией, Петко-воевода застал там «босоногую команду» из бородатых авантюристов, именовавших себя «ополченцами», «мятежниками», «борцами за свободу», на самом же деле представлявших собой так называемых «харамиев», то есть полугайдуков-полубандитов, которые никому и ничему не подчинялись, никого не признавали и действовали каждый, как ему заблагорассудится. Образумило их только прибытие Капитана Петко, слава которого заставила их смириться перед его волей и вступить в новый повстанческий отряд.

Услыхав имя Петко-воеводы, в Чепеларе стали стекаться смелые, решительные люди со всех концов Фракии, Родоп и даже из Северной Болгарии. Одних вела сюда жажда приключений, других — подлинный патриотизм. Как бы то ни было, через месяц под знаменем Петко собралось около 200 человек, готовых оборонять Средние Родопы от сосредоточившихся под Смоляном башибузуков.

16 августа произошло столкновение с турками — при Эшекулаке, второе — 30 августа в местности Момина-вода, третье 8 сентября в Карамандже… Эти столкновения, происходившие, главным образом, по водоразделу Рожен — Караманджа, были вызваны твердой решимостью местного родопчанского населения оказать сопротивление угрожающим с юга башибузукам.

На помощь родопчанам пришло основанное незадолго до этого всеболгарское общество «Единство», и в Чепеларе стало прибывать оружие, деньги, порох, боеприпасы. Всё новые добровольцы вливались в отряд Петко-воеводы. Не менее лихорадочные приготовления велись в самих Родопах. Медники села Устово ковали для ополченцев Капитана Петко кухонные котлы, жители села Момчиловцы заготавливали носки и шерстяные ноговицы, в селе Павелско плели шнуры из козьей шерсти, в Чепеларе тесали черешневые стволы для пушек и даже с помощью одного бондаря из села Босотина соорудили две пушки «на двух колесах и обитые листовой медью». Всюду усердно собирались гири, чтобы переплавить их в ядра для этой примитивной артиллерии, между главной квартирой воеводы и родопскими селами сновали курьеры с письмами и поручениями. У отряда был свой писарь, у воеводы — адъютанты, словом, все делалось, как в настоящей военной части, набирающей силы для решительного удара. Место, где этот удар предстояло нанести, находилось к северо-западу от Чепеларе по течению Вычи. Там два десятка болгаро-мусульманских сел изо всех сил противились включению южнофракийских пастбищ в границы Румелии. Их неприкрытая враждебность представляла собой серьезную угрозу для немногочисленных в этих краях христианских сел — Стойки и Широка-Лыка, и поэтому главной задачей Петко осенью 1878 года было сломить мусульманский сепаратизм в районе Девина.