– Ой! Больно!

Ответом была монотонная речь колдуна.

– Recede ergo in nomine Patris et Filii, et Spiritus Sancti: da locum Spiritui Sancto, per hoc signum sanctae Cruci Jesu Christi Domini nostri: Qui cum Patre et eodem Spiritu Sancto vivit et regnat Deus, Per omnia saecula saeculorum. Et cum spiritu tuo. Amen.

Сознание выплыло из небытия. Усталость была такой, что хотелось прилечь и закрыть глаза.

– Теперь, если я исполню контракт, три твои года жизни из будущего воплощения перейдут ко мне.

– Согласна. Я немедленно уезжаю. Прощай.

Стоя на крыльце избы, колдун улыбался. Настроение было отменным. В одночасье, внешне постаревшая Ксения, под охраной своих воев выехала с подворья.

– Ну нельзя же быть такой доверчивой! Эх Ксения, сотню лет прожила, а дурой была, дурой и осталась. Хе-хе! Ма-алка!

– Чего-о!

Голос бабы послышался откуда-то с заднего двора.

– Харлампа позови. Скажи, дело для всех имеется.

Зимняя пора вместе с кучей недостатков, имеет и свой непередаваемый шарм. Призрачное солнце освещает морозную синеву неба, легкий ветерок раскачивает высокие сосны вставшие стеной по обеим берегам. Зеленые красавицы укутаны белым покрывалом снежных наростов, изредка опадавших с качающихся ветвей. Слышен шелест полозьев и тихий говор людей в санях, разбавленный звуками топота лошадиных копыт. Лиходеев давно смог вписаться во временную общину купеческого поезда. По его прикидкам, до Чернигова осталось проехать верст восемьдесят, ну девяносто не более того.

Чувство грозившей опасности не отпускало с самого утра. Будто кто-то далекий, неизвестный ему, но злой и сильный, наблюдал со стороны, оценивая обстановку и самого Лихого. Сначала он визуально пытался отыскать наблюдателя, готовый в любую секунду прикрыться щитом от стрелы пущенной с берега, но все это было не то. Потом анализировал общую обстановку в самом, собравшемся на санях сообществе. И это не то…

Ледовую дорогу перегородила толпа смердов. Издали было видно, что это действительно крестьяне встречают купцов. Бронь, щиты и мечи в руках отсутствовали, топоры за кушаками у иных особей мужского пола не создавали напряженности. Почему мужского? Среди встречавших наблюдались и бабы, мельтешившие между фигур мужиков, притопывали ножками на морозном льду. Чего им нужно? Решили остановить купцов и прикупить требуемый в хозяйстве товар? Взгляды хмурые, диковатые. Добрым расположением к проезжающим мимо, здесь и не пахнет.

Лиходеев на своей лошади ехал ближе к концу колонны. Ему, что? Случись конфликт, он может и в сторонке обождать, ведь не тати встречают. Другое дело охрана, вся подтянулась в голову колонны. Какие там профи? Понабирали олухов подешовке. Оружие есть, лошади тоже и ладно. Почему нет международного дня дeбила?! Иногда стольких хочется поздравить!

Передние сани встали, за ними встал и весь санный поезд. Толпа расступилась, давая возможность выйти вперед лидеру. Неспешно, будто зная себе цену и игнорируя нетерпение чужих, седой старикан встал в пяти метрах от морд лошадей впряженных в передние сани. Оперевшись обеими руками на высокий посох, уложил подбородок на наружную сторону ладоней. И все это молча, не обращая внимание на вопрос старшего охраны, поводом сдерживавшего гарцующую лошадку, старавшуюся принять в сторону от непонятного деда.

– Чего надоть, убогий?

Пронзительный взгляд из под седых бровей, заставил Аристарха поежиться. Не понравился ему дед.

– Зови старшего меж купцами.

Голос тихий, пронзительный, заставивший вспотевшее под кожушком тело ощутить мурашки внизу живота.

– Чего-о?

Удар посохом о лед привел в действие невидимые процессы. Лошадь под всадником, несмотря на повод, рванула в сторону. Взбрыкнула так, что незадачливый наездник вылетел из седла и теряя щит покатился по ледяной тверди. Четверо охранников подобрались, готовые вступить в перепалку, а то и в драку с двинувшимися в сторону каравана смердами. Старик согнутой в локте рукой остановил своих. Чуть повысив голос, приказным тоном окликнул чужаков.

– Старший средь гостей торговых, выдь до меня!

Шевеление среди людей на санях. Шепотки. Народ глазел на тяжело поднимавшегося воя, на лошадь, несшуюся как угорелая вдоль берега назад.

– Да не боись! Пока не обижу.

Егор смотрел как Стожар отбросив с коленей полость, спрыгивает на лед и идет к старому. Непонятка напрягла и его. Что за дела такие? Услышать разговор не получалось. Далековато. Но по жестикуляции купца, его указке в сторону хвоста каравана и брошенный взгляд деда именно на него, понял. Дело пахнет керосином. Его тупо сдавали.

Дальше происходило действо, для человека двадцать первого века не слишком радостное. Старый мухомор, повернув голову к застывшей в ожидании приказа колхозной братве, громко изрек:

– Взять!

Из толпы вышло сразу четверо мужиков. Присев на колено, как по команде с размаху вбили в лед свои ножи и тут же отпрянули в сторону. Зато остальной народ в четыре очереди раздеваясь, делали кульбит через клинок, на выходе из кувырка вытряхались из одежды и обросшие шерстью волки и волчицы, стаей устремлялись в конец санного поезда.

Ё-ё-о! Мы так не договаривались! Воротя лошадь, хлеща ее плетью и ударяя коленями по ребрам, взял старт с места в карьер.

– Н-н-о-о! Давай! Давай! Уноси родимая! Спасай!

Спасай и его и себя. Догонят, порвут как Тузик грелку. Животному передалось беспокойство седока, а волчий вой за хвостом, заставил прибавить и без того набранную скорость. Поднявшийся позади людской гвалт, таял в ушах по мере удаления от каравана, и только ветер, шумное дыхание лошади, топот копыт и шелест лап преследователей, давали понять, что он в опасности, что все только начинается.

Лошадь выжимала из своих сил все, что могла. Бедное животное понимало и без понуканий плетью, что если не убежит, если остановится, наступит смерть. Лиходеев подавшись вперед корпусом, прильнул к гриве, повернув назад голову, во все глаза смотрел, как два десятка серых тварей, внешним видом схожих с обычными волками, но больших размеров и шустрых неимоверно, с тупой настойчивостью преследуют их. Оборотни неслись по льду почти с такой же прытью, и единственным недостатком их передвижения, это проскальзывание на зеркальной поверхности замерзшей воды. Ведь копыта у лошади были кованы, что давало шанс, хоть и призрачный, ускакать от преследователей.

– Жми, милая! Наддай! – Шептал ей в самое ухо.

Таким темпом скачут на ипподромах на коротких дистанциях. Ну круг, ну два, три в конце концов! И финиш! Здесь же призом для Лиходеева была жизнь.

Волчий вой огласил округу. Мало этим монстрам погони, так еще и повыеживаться приспичило. Догоним, мол скоро, добра не жди! А он и не ждет! Дышавшая в запале лошадь попыталась изобразить голосовое предупреждение партнеру. Так вот чего выли!

Из-за ледяного тороса выскочила пара волколаков, метнулась считай под ноги лошади. Этот обманчивый финт Лиходеев просчитал. В последний момент обе особи, задними ногами толкнув лед, свечой взвились вверх, стараясь вцепиться в седока. Первому не повезло больше, клинок меча с хорошо поставленным ударом, располовинил зверя. Второй всей массой влепился в подставленный круг щита. От удара слегка досталось и лошади, отклонилась, пошла юзом, все-таки сумела выровняться, но при всем этом потеряла скорость.

Растянувшаяся по дистанции стая не преминула воспользоваться случаем. Передние оборотни пытались вцепиться в задние ноги животного, рискуя получить удар кованым копытом. Кто-то из более умных и расторопных, запрыгивал на круп, пытаясь зубами стащить всадника с седла. И для Лихого это действительно был финиш, он это понимал. Высвободил ноги из стремян, чудом выпрыгнул из седла. Щитом и мечом, а где и носком сапога, попытался пробиться к береговой полосе, прикрыть спину высокой стеной утесов. Где там! Место открытое. Вон их сколько набежало. Скулеж, вой и рык, вместе с кровавой полосой и трупами, выстелил десяток шагов бойца. Облепив всего как пчелы мед, завалили на лед. Еще брыкался, чувствовал как рвут и грызут тело, потом сознание провалилось в пустоту. Все!