Мой отец родился в один год с матерью, но по нему этого не было видно. Он был портретом Дориана Грея, который забирал все морщины времени с маминой кожи. Только его еще темные волосы не давали его морщинистому лицу выглядеть старо.

Папа был из тех, кого редко замечали люди. Он был неудачником. Полным неудачником. Худшим из тех, кто мог быть в этой эпохе.

Моя семья жила неплохо. Не богато, но все же неплохо, была возможность даже поехать в Диснейленд. Папа работал в страховой компании, когда я была маленькой. Работа была скромной, но все же работой.

А в один день, как говорила мама, он решил, что слишком хорош, чтобы работать на кого-то. Он оставил работу, взял заем и открыл магазин мебели, как идиот.

Папа считал, что риск оправдан, он пытался получить лучшую жизнь, которую пассивно требовала его жена. Он продавал дешевую мебель, почти не платил работникам. Ужасный план.

Я помнила магазин. Столы пахли пылью, как бы на них не брызгали лимоном. Стеклянные кофейные столики восьмиугольной формы. Я бегала среди рядов мебели, пока не вогнала в щеку занозу размером с зубочистку.

Успеха не было. Магазин медленно умирал годами, забирая деньги и душу папы. Он испробовал все, даже проводил короткий дорогой эксперимент. Но ничего не получилось.

И мама отказалась и дальше работать с ним. Ей пришлось найти другую работу, чтобы хоть как-то жить. Папа решил, что это предательство. Они ссорились и не могли успокоиться.

Магазин был ликвидирован из-за убытков, все разрушилось, и он покинул дом. Или его выгнали. Не важно. Он общался с людьми еще хуже мамы. Работу он хорошую не нашел.

У него не было высшего образования. Отец в колледж не ходил.

Когда мама сказала, что он живет в городе один, я представила худшее. Грязная квартира, плохие соседи. Что он не мог свести концы с концами. Пил.

Когда я увидела его после развода, он сказал, что я не ошибалась. Но так было первые пару месяцев после развода.

Он оставил надежды и попал в этот спортзал. Дверь была открыта, доносилась музыка. Он заглянул и восхитился накачанными телами и лязгом железа.

Он понял вывеску «Ищем работников». Он спросил об этом. Может, случайно, но его приняли в команду уборки.

Это спасло ему жизнь. Он был средних лет, занимался низкой работой, но никто не задавал вопросов, никто не спрашивал, как он до такого дошел. Может, все думали, что он только на это и годился.

Но тренеры относились к нему с добром, и он нашел то, чего ему не хватало. Он мог говорить с людьми, сохранять разум.

Так было и теперь. Мне нравилось приходить к нему сюда, где он был радостный. И он с каждым разом выглядел все лучше. Хозяева зала следили за здоровьем работников и разрешали использовать тренажеры после работы. Он немного накачал мышцы.

- Как мама? – спросил он.

- Все так же, - я не думала о новостях. О ней. – Она познакомилась с моими школьными друзьями. Она рада.

- Хорошо. Нет ничего лучше для твоей матери.

И я поняла, что придется порой звать Квентина и его «родителей». Ради мамы. Я могла пережить смущение, чтобы она сова взбодрилась.

- А как ты? – спросил он.

- Честно? Не очень. Я… не в себе в эти дни. У тебя бывало, когда люди говорили тебе делать то, что ты не хочешь? Использовали тебя?

Я поняла, что вопрос глупый, когда произнесла его. Я забыла, где мы были, я думала, что он тут будет жаловаться на свою работу. Но он удивил меня.

- Помню, в страховой компании были ужасные начальники, - сказал папа. – Они не объясняли решения, и все ошибки были по твоей вине, а не их. На таких людей работать сложно. Знаю, ты справишься со всем в жизни, - продолжил он. – Но ничего хорошего не будет, когда тебя заставляют.

Он не уточнял, что меня беспокоило, на это я и рассчитывала.

Папе не требовались детали. Мы могли говорить часами без уточнения деталей. Да, может, это пренебрежение деталями навредило нашей семье, но сейчас я была благодарна, что он не уточнял о богах. Или колледже.

- Пока мне нужно держаться, - сказала я. – Это важное дело.

- Тогда все просто, да? – сказал папа. – Нужно с умом выбирать бой. Если не рассчитать силы, можно вымотаться в бою.

Папа улыбнулся.

- Ты воспринимаешь все слишком серьезно. Ты еще юна, знаешь? Мне приходится часто напоминать тебе это. Твое будущее не вырежется на камне от того, что будет сегодня.

Его уверенность, что довела его до бед, бальзамом растекалась во мне. Но он видел, что я не рада. И мои ошибки он не озвучивал, а я делала вид, что не замечаю этого.

Я не любила папу больше мамы. Но порой он казался мне лучшим человеком в мире.

- Это тот, кто я думаю? – раздался за нами гулкий голос.

Я развернулась и увидела двух тренеров – Брайана и Кей-Сонга.

- Мисс Ло-о-о! – провыл Брайан. – Как жизнь?

Я дала им пять, словно мы были друзьями. Они знали меня по другим визитам.

- Ого, ты еще выше, чем я помню! – сказал Кей-Сонг.

- Каланча! – проревел Брайан. – Тебя нужно тренировать! Сильная и худая! Ты всех одолеешь!

Я рассмеялась. Брайан говорил так каждый раз. Он помогал женщинам поднимать гантели, но уговорить на серьезные тренировки ему было сложно. Его борода байкера и татуировки на плечах отпугивали их. Худой лысый Кей-Сонг был популярнее у дам.

Странно, но только слова этих коллег папы насчет моего тела не бесили меня. Они были качками, но не хотели зла. Они видели в моем теле только потенциал.

- Твой папа уже поднимает сто тридцать, - похвалился Кей-Сонг. Он хлопнул папу по плечу. – Новый подход.

- Подумаешь, - закатил глаза Брайан.

- Правила позволяют! – закричал Кей-Сонг. – Следи за новостями!

Они заспорили о техниках. Это могло затянуться надолго.

Я повернулась к папе.

- Мне пора.

- Передавай привет маме, - сказал он, его глаза сияли.

Я обняла отца. Скоро мы увидимся. А пока мне нужно было постараться, чтобы не стать такой, как он.

23

Я покинула спортзал и пошла за угол, где ждал Квентин. Он не преследовал меня, в момент слабости я позвонила ему, пока ехала на такси от Анны, и он пообещал встретиться, хоть и был далеко. Лучше думать о демонах, чем о моем будущем.

Я рассмеялась, подойдя к нему. Он послушался моего совета. Он все еще был в школьной форме, но с длинным шарфом с узором из леденцов на шее и плечах.

- Что? – сказал он. – Холодно.

Его облик был в стиле уличной моды Токио. Там люди выглядели красиво, несмотря ни на что.

- Я ждал на улице Виконта второго, - ворчал Квентин. – Ты дала мне не тот адрес.

- Это улица Нового Виконта второго, так что я не ошиблась. И я думала. У меня есть теория, кто ты и откуда.

- Какая?

- Ученые говорят, можно создавать компьютерную симуляцию реальности. И таких вселенных будет намного больше настоящих, - сказала я. – Небеса и Земля – виртуальные реальности. Ты и Гуаньинь используете другие меры касательно гравитации и света, и когда вы внедряетесь в симуляцию Земли, вы приносите в окрестности свои законы физики. Так вы творите магию.

Квентин вскинул бровь.

- Это все объясняет, - возразила я. – Время на Земле быстрее, потому что скорость часов тут больше. Реинкарнация – это когда код человека переходит в другую эру.

- Это самое странное, что я когда-либо слышал, - сказал Квентин. – Даже от тебя.

Я пожала плечами. Он не ошибался.

- О тебе у меня тоже есть теория, - он вытащил руки из-за спины. В одной он держал уже пустой стакан чая с пузырьками, а в другой – кофе.

- Спасибо, но я уже пила.

- Выпей еще. Пусть твое сердце стучит сильнее.

Я забрала у него горячий стаканчик и осторожно понюхала. Запах был божественным.

- Это для твоей теории?

- Да. Наверное, я ошибся во время тренировки, требуя от тебя спокойствия.