Такого же рода ориентировочные оценки имеются и по другим районам. Из них видно, между прочим, что у частного капитала наряду с упоминавшимися уже «транзитками» (учреждениями по нелегальной внешней торговле) имеются местами и специальные учреждения по нелегальным операциям на денежном рынке. В главе о «Частном капитале на денежном рынке» мы увидим, что при нынешних размерах кредита, оказываемого частными капиталистами частной же промышленности и частной торговле, появление подобных учреждений легко может быть объяснено.

Сводя различные ориентировочные материалы и оценки, можно думать, что в общем на частнокапиталистическом рынке иностранной валюты в СССР вращается сейчас примерно до 20 млн. рублей. Иногда отсюда кое-что отливает на гастроли в государственные займы (например в те моменты, когда фактическая доходность отдельных из них доходила до 10% в месяц, т. е. до увеличения капитала в два с половиной раза из расчёта на год). Иногда, наоборот, наступает временное оживление. Но в общем эти операции превратились в одну из постоянных отраслей деятельности частного капитала в СССР, где увязаны определённые его средства (с определённым накоплением). Они выполняют те функции по обслуживанию общего частнокапиталистического оборота с заграницей и т. п., которые ему в этом обороте необходимы, но которые отказывается удовлетворять государство в силу достаточно обоснованного своего отношения к подобному нарушению частным капиталом государственной монополии в области внешней торговли и иностранной валюты. Не будь этого, успешного в общем, противодействия государства — частнокапиталистические операции с иностранной валютой и внешней торговлей были бы во много раз больше.

Другая отрасль валютной деятельности частного капитала — это операции с золотом. Надо заметить, что, как и в операциях с иностранным капиталом, здесь речь идёт именно об области капиталистического хозяйства, а не частного хозяйства вообще. Конечно, продать сохранившуюся у него от царского времени золотую десятку или полученный из-за границы от родственника доллар может и малозажиточный человек, не являющийся капиталистическим предпринимателем на денежном рынке. Но скупать все эти золотые десятки и доллары, скупать их систематически и на крупные суммы, позволяющие затем организовывать нелегальный перевод за границу, валютный кредит для оплаты контрабанды и прочие операции, — всё это дело уже капиталиста. Для таких операций у маленького человека руки коротки.

Источников получения золота частным капиталом (для спекуляции) в основном три:

1) мобилизация запасов золотой монеты, оставшихся на руках у населения при начале империалистической войны 1914 г., после которой у нас прекратилось легальное обращение золотой монеты в натуре;

2) нелегальная скупка нечеканенного золота, добываемого в Сибири так называемыми «старателями» (мелкими хозяйчиками и кустарями, эксплоатируемыми частным капиталом при этой скупке);

3) приток из запасов государства, имевший место в силу ошибочной линии в этом отношении Наркомфина за последний год руководства им т. Сокольниковым, прекратившийся с изменением той линии, какая неправильно взята была т. Сокольниковым.

Из этих трёх путей первый не имеет сейчас преобладающе-крупного значения. Старые золотые монеты уже ряд лет постепенно вывозятся за границу в оплату контрабанды и расходов при поездках и просто для перевода эмигрантами своего состояния за границу. Да к тому же крестьянин, интеллигент или мелкий служащий, имеющий золотую десятку, не так охотно расстаётся с нею для сбыта валютчику. Роль второго метода — скупки от старателей — возможно, несколько больше, но также не может быть учтена хоть сколько-нибудь приблизительно. Более определённо можно судить о результатах так называемой «валютной интервенции», предпринятой за период с октября 1925 г. по апрель 1926 г.

Принципиальное обсуждение смысла и характера «валютной интервенции» можно найти в органах Наркомфина. Под «валютной интервенцией» в данном случае мы имеем в виду продажу золота (и равной золоту иностранной валюты), производившуюся органами государства частным капиталистам. Целью её было усиленным предложением золота и иностранной валюты на «вольном рынке» уронить там их цену и этим изменить значительно соотношение курсов в пользу нашего червонца. Оказалось, однако, как и надо было ожидать, что покупательная сила червонца определяется более глубокими причинами, чем искусственные манипуляции на частнокапиталистическом рынке с суммами, которые сами по себе велики, но не имеют значения в сравнении с объёмом основных народнохозяйственных процессов. И до этой «валютной интервенции» и после неё и во время неё покупательная сила червонца в общем оставалась на том же уровне, с незначительными колебаниями. По индексам Конъюнктурного института Наркомфина, как привёл проф. Кондратьев в докладе 11 марта 1927 г., покупательная сила червонного рубля на «вольном рынке» по отношению к покупательной силе довоенного рубля составляла:

— в 1924/25 хозяйственном году — 44%,

— в 1925/26 хозяйственном году — 43,1%,

— а на 1 мая 1927 года — 44,2%.

Таким образом, результатов никаких, а потеря государством золота и твёрдой иностранной валюты в пользу частного капитала — несомненна.

Понятно, что неправильная в этом отношении линия т. Сокольникова была отменена. Она обошлась нам в продажу в частные руки за семь месяцев, с октября 1925 г. по апрель 1926 г., золота на 29 млн. руб. и твёрдой иностранной валюты (доллары и т. п.) на 21 млн. руб., а всего в 50 млн. рублей. Правда, в последующий период за восемь месяцев — с мая по декабрь 1926 г. — удалось скупить обратно на 5 млн. руб., но главная масса осталась в частнокапиталистических руках для финансирования контрабанды и нелегальных переводов за границу и как объект внутренних валютных спекуляций.

Для укрепления советского червонного рубля мы идём другой дорогой — дорогой снижения розничных цен. Энергичное снижение розничных цен, энергичное уменьшение прибылей кооперации и госторговли, борьба за ограничение вздувания цен частными продавцами — всё это равносильно повышению курса рубля. Это и есть единственный действительный путь для увеличения его покупательной силы[5].

Глава 3. Частный капитал в сельском хозяйстве

3.1. Двусторонность развития

При товарно-рыночной форме хозяйственных отношений из простого трудового товарного производства растёт капиталист, капитализм. Поэтому с начала новой экономической политики в советской деревне отдельные явления имущественного неравенства начинают превращаться в классовые отличия. Иначе сказать, неравенство уровня благосостояния двух трудовых производителей начинает превращаться в капиталистическую эксплоатацию более богатым своего бедного соседа.

Конечно, до некоторой степени, хотя и в прикрытом виде, товарные отношения сохранялись в советской деревне и в период военного коммунизма. Это видно, например, из данных о том, что в 1918–1919 гг. из всего хлеба, муки и крупы, потреблявшихся городским населением, более половины доставлялось не Наркомпродом, а мешочниками. И даже в 1920 г. мешочники и прочие «внеплановые» заготовители доставляли ещё до двух пятых. Эти данные из работ ЦСУ того времени (в частности — т. Лосицкого) привожу из книжки М. Жирмунского — «Частный капитал в товарообороте» (издана ВСНХ СССР в Москве в 1924 г.).

Но самые размеры продовольственного снабжения городов в те времена были так невелики, что наличность в том числе заготовки половины или трети товарным путём ещё не накладывала печати товарно-рыночных отношений на деревню в целом. Сверх того, прямые административные меры мешали сколько-нибудь широкому превращению натурального накопления в орудие эксплоатации (принудительное перераспределение инвентаря и т. д.). Установление новой экономической политики в 1921 г. послужило исходным моментом нового развития капиталистических элементов сельского хозяйства, пределы и объём которого к настоящему времени мы должны теперь определить.