Агрегатик, милый, не погуби!.. Детишки малые: старшему только-только «Москвича» купил, неужели же ребенку и покататься нельзя?.. Дочь замуж выдаю, приданое шьем, цигейковую шубку заказали… Ну, хоть до свадьбы задержи, ну, сломайся там, напутай… К тебе же никакой статьи применить нельзя!.. Агрегатик, милый, ну, не хочешь взятку, сделаем культурненько: говорят, ты в шахматы играешь в силу гроссмейстера. Давай так: одну партию на крупный интерес. Те же пять тысяч. Я тебе проигрываю, ты берешь, и тогда никакая ревизия… А? А?.. Молчит. Молчит, проклятый! Ну, хочешь, я тебя на свой счет в Сочи отвезу?.. Займем целое купе, три путевки на Ривьеру: на одной койке тебе не разместиться… На руках тебя каждый день буду носить на пляж… Нет, пожалуй заржавеешь от купания… Ну, так: солнечные ванны. Песочек. Нет, не внутрь — в эти там ходы и провода, а снизу, чтобы мягонько… А девушки какие там — в Сочи. Хоть ты и агрегат, а ошалеешь. Вечеринку сделаем. Вино «хванчкара». Цитрусы. Бананы. Приладим к тебе же проигрыватель — Вертинский, Лещенко, Шульженко… (Поет.) «О любви не говори, о ней все сказано…» А? А? А?.. Молчит. И чем его теперь расколоть, чтобы он пошел мне навстречу?! А?.. А если на самом деле расколоть вдребезги! Чтобы больше не было такого автомата?.. Еще хуже. Так получу я свою десятку за липу в отчетности, а так — покушение на социалистическую собственность…

Слушай, агрегат, я с тобой последний раз, как с человеком, говорю: ты — мне, я — тебе. А если нет, тогда берегись. Себя не пожалею, уйду на все пятнадцать лет, но я тебе твои электроны-проводоны попорчу! Ну? А? Молчишь?! Пеняй на себя!..(Замахнулся, ударил кулаком.)

Звонок тревоги. В машине мигают светы. Человек мечется по сцене.

Человек. Идут! Бегут сюда! Пропал я… как пить дать, схватят…

Человек выбегает из кадра, но тень его остается в кадре. И по мятущейся тени видно, как он отступает. Затем в кадр входят две тени преследователей. Они схватили сопротивляющегося Человек и повлекли его. Голос Человек (за кадром): «Пустите меня! Пустите, я не виноват. Ваша машина — целенькая… Пустите меня, я вам все расскажу сам…» Голос Человек делается невнятным. Можно разобрать только плач и всхлипывания. Наплывом возникает другой кадр: обыкновенная мещанская комната, на первом плане — кровать. На ней корчится Человек, прикрытый одеялом. Он кричит.

Человек. Он все врет! Я ему ничего не давал!.. Это не мои деньги лежали там на полу… Это — его пять тысяч. Обыщите его: у него в счетном устройстве еще много чего спрятано… Он со всех берет!..

Человек вскакивает и садится на кровати. Раскрыл глаза, дико озирается. Хриплым голосом спрашивает, вертя головою:

А? А? Что? Кто кричит?.. Где этот чертов агрегат?! Фу, оказывается, я — дома… Неужели только приснилось?.. Маня, который час? Маня, я никуда не отлучался? А к нам не приходил этот… ну, счетный агрегат? А? А?.. Не был? (Глядя прямо на зрителей.) Ну и сон мне приснился!.. Что вы скажете?.. А ведь кое-кому такой сон — прямо в руку… (Поднял палец.) Вот это надо учесть, товарищи!..

Небольшая современная комедия

Действующие лица:

Александр Павлович — профессор, 65 лет.

Зоя — его дочь, 18 лет.

Олег — молодой человек с незаконченным высшим образованием, 29 лет.

Роли Александра Павловича и Олега может играть один исполнитель в случае, если он умеет пользоваться приемами сценической трансформации.

Комната в квартире Александра Павловича. Обычная мебель. Телефон. Входит Зоя.

Зоя (набирает номер на диске телефона). Мне уже начинает казаться, что часы отстают, так долго тянется время… (Выслушала ответ по телефону и сличила с циферблатом своих ручных часиков.) Нет, правильно… Значит, он придет через десять минут…

Звонок за кулисами.

Он!..

Входит Александр Павлович.

Зоя (с разочарованием). Папка?..

Александр Павлович (целуя дочь). Ты как будто недовольна…

Зоя. Что ты!.. Просто я не ждала тебя так рано… (Задумалась.)

Александр Павлович. Удалось освободиться… А то — все совещания по поводу моего проекта тепловой ГРЭС… Будем обедать?

Зоя. Если можно, попозже… Мне надо — в одно место…

Александр Павлович. Слушаюсь, товарищ начальник. Попозже так попозже…

Зоя уже не слышит его. Она уходит, выронив из кармана записочку.

Александр Павлович (поднимает записку). Зоечка, ты уронила!.. Убежала… (Рассматривает записку, поднеся к глазам.) Почерк незнакомый… Вероятно, этот Олег… (Вздохнул.) Вот так вырастишь дочь, а потом появляется посторонний человек и уводит ее с собой… Хорошо еще, если — стоящий юноша… А мне сдается, что этот голубчик — о-го-го-го! Что он сообщает ей? (Читает.) «Зоечка, значит, сегодня ровно в три часа я приду за тобой. В загсе все подготовлено, а твоему старикану мы скажем, когда наш брак будет уже совершившимся фактом. Я его знаю: он примирится. А если заранее его поставить в известность, хлопот не оберешься. Уж поверь мне! Целую тебя, моя золотая. Твой, только твой Олег». (Садится, тяжело дыша.) Вот как, значит, дочка?.. И ты согласилась «поставить меня перед фактом»?.. (Пауза.) Her, я не могу отдать тебя так просто. Не верю я в этого человека. Не верю! И это не только мой опыт старика, тут говорит еще какое-то шестое чувство… И потом: если он смеет так обращаться со мной и с моей дочерью, то и мне дозволено будет… (Не окончив фразы, задумался вновь; тяжелый вздох.) Да! Так я и сделаю! (Набирает номер на диске телефона.) Сергей Андреевич?.. Вот-вот: только что расстались — и опять хочу с вами потолковать. Бью челом, старый друг! Окажите услугу… очень для вас простую. Зачем, для чего — объясню как-нибудь потом. А сейчас я прошу вас, если позвонит моя Зойка, подтвердить ей, что меня увольняют из института. Ну, скажем, что мой проект электростанции признан никуда не годным, что в министерстве возмущены бессмысленным расходованием средств на строительство… Ну, придумайте, черт возьми, что-нибудь! Недаром же вы эксперт Госплана!.. Договорились? Спасибо, старый друг! Век не забуду вашего одолжения… Даю слово: потом все расскажу… Тсс! Не имею возможности длить беседу… (Быстро положил трубку.)

Входит Зоя.

Зоя. Папка, сколько на твоих часах?

Александр Павлович. Верно, столько же, сколько и на твоих… (С наигранной грустью.) Ах, Зоя, Зоя! Ничего-то ты не видишь…

Зоя (испуганно). Ты о чем?

Александр Павлович. Вот у твоего отца…. в общем, у меня — большая беда, дочка…

Зоя (приближаясь к нему). И именно сегодня? (Вглядываясь в него.) Папочка, что случилось?!

Александр Павлович. В институте…

Зоя. Ах, в институте… (Облегченно вздохнула.)

Александр Павлович. По-твоему — это несущественно? Тебе будет все равно, если твоего отца отстранят от работы?..

Зоя. Папочка, что ты говоришь?! Но за что? Почему?

Александр Павлович. Меня очень подвели. Один из моих ассистентов ввел меня в заблуждение… В общем, специальная комиссия установила никчемность нашей работы… Мой проект… Мне трудно говорить, Зоечка, но у них есть основания подозревать меня… даже в недобросовестности. А ведь сегодня тепловые станции особенно важны. Их экономичность решает…